Его упрямая студентка - Кэтрин Тиамат

смотрел вниз. Его взгляд был прямым и глубоким, обнажающий мою душу.

— Ты хочешь сама, — жестким голосом ответил он.

Его слова били насквозь и заставляли признавать моё падение.

— Да, хочу.

Я зажмурилась. Боялась смотреть в его темные глаза. Боялась увидеть издёвку, что он оказался прав.

Однако Рахманов нежно провел ладонью по моим волосам. И я распахнула ресницы. Даже так, сидя на коленях, прижатой к нему и покорной, я не чувствовала его насмешки.

Он хрипло спросил:

— Что нас останавливает, моя красивая девочка? — его пальцы ласково убрали мои волосы за ухо. — Или ты думаешь, что я сделаю тебе больно?

Сейчас. Сейчас! Нужно было признаться сейчас! Внутренний голос призывал молчать. Но я больше не могла держать это в секрете!

— У меня никого не было. Никогда.

Его брови сошлись на переносице. Я будто видела, как в его голове появляются разные мысли, одна за одной. И они не сходились, были противоречивыми.

— Зачем ты врёшь?

— Я говорю правду!

Мужчина с огорчением тряхнул головой.

— Ты встречаешься с Бондаревым. Думаешь я поверю, что у вас не было секса.

Глаза наполнялись слезами от того, что мне приходилось доказывать. Это неприятно и обидно.

— Никогда. Мы договорились, что сделаем это, как только я буду готова. Но за полгода… у меня не прибавилось смелости. Я не понимала, в чём дело. Пока не появился…

Дыхание перехватило. Я шумно сглотнула.

— Кто? — грозно спросил он.

— Ты, Марат, — слезы хлынули из глаз, но я продолжила, отступать было некуда. — Я пыталась внушить себе, что это ничего не значит. Но…

Договорить не получилось. В горле застрял жгучий стыд и унизительный страх. Теперь он знал.

Почему-то Тимофею было легко признаться, что я невинна. А вот Рахманову нет.

Словно для него я хотела казаться опытной девушкой, понимающей свои желания и желания мужчины.

Марат резко отошёл в сторону. До этого прижатая к его ноге, я завалилась на пол. Успела выставить ладони, чтобы уж совсем не упасть.

— Я первый, кто коснулся тебя по-взрослому? — он задал вопрос в приказном тоне.

К моим щекам подступила кровь. Они продолжили гореть под его безжалостным взглядом. Я вспомнила настойчивые пальцы на моих влажных трусиках. Как он подвёл меня к пику и подарил наслаждение.

— Говори.

Во рту стало сухо. Мне бы успокоиться и сесть на диван. Перевести дыхание.

Но его волновало иное. За одно мгновение мужчина сорвался и бросил, почти рыча:

— Довольно молчания! Почему я вытягиваю из тебя каждое слово⁈ — его лицо было разгневанным. — Ты никогда не кончала с мужчиной?

— Нет, — дрожащими губами прошептала я. — Только с тобой.

Долгие секунды он рассматривал меня, будто увидел впервые. А затем по комнате разлетелся его тяжёлый вздох. Он провел рукой по брови и чуть прикрыл глаза.

Я поняла, что он сожалеет. Если бы мужчина знал заранее, то не прикоснулся бы ко мне.

Получается, я была права? Ему не нужна девственница.

— И ты пришла работать сюда? — обвиняюще спросил он. — Тебе настолько плевать на себя?

— Я не думала, что они поступят так! — исступлённо крикнула, сжав ладони в кулаки.

— Тебе нужно перестать быть наивной! — сквозь зубы произнес Рахманов.

— Не учи меня!

— Я буду тебя учить!

Он ринулся ко мне и, взяв за плечи, быстро поднял с пола. Только мои ноги не слушались, онемели, а высокие каблуки вовсе представлялись орудием пыток.

Марат сразу уловил моё состояние. Легко подхватив на руки, донёс до кровати и усадил. Я уперла ладони в матрас, ногтями цепляясь за край. Затем сокрушённо опустила плечи.

— Лиля.

Его голос пробрал меня до ледяных мурашек. Я смиренно перевела взгляд на моего преподавателя.

Какое-то время он смотрел на меня сверху. Глаза внимательно изучали черты моего лица. Желваки играли на его скулах. Он решал, что делать. Со мной?

С нами?

Я боялась. И ждала с нетерпением.

Хотелось, чтобы Марат сказал, как я ему нужна. Что моя невинность не препятствие. Что ради меня он бросит Вику.

Произнесет вслух, что я нравилась ему не из-за того, что он хотел меня.

А потому что был влюблен.

— Ты уйдёшь из «Космо». Это не просьба, Лиля, — стальные нотки голоса заставили сжаться каждую клеточку моего тела.

— Хорошо, — оторопела прошептала.

Я и сама решила уволиться. Он показал мне, что могло случиться. Так сказать, доказал на практике. Преподал урок. Я его усвоила.

Неожиданно мужчина присел на одно колено. Пульс застучал в ушах, когда он дотронулся до моей ноги. Теперь Марат поднимал взгляд, чтобы встретиться с моими глазами.

— Станешь работать на меня, — он провел ладонью от колена до щиколотки. — Как я и предлагал, будем встречаться в офисе.

— Марат…

Он опасливо качнул головой, вырывая с корнем мой протест и уничтожая.

— Никаких возражений, Лиля.

— А условия? — пролепетала, закусывая нижнюю губу. — Я хочу договор.

Дерзкое предложение. На грани безумия такое заявлять. Однако мужчина сам был готов обсудить детали.

— Поздно, — строго ответил он, вызывая дикий страх.

— Но почему?

Казалось, мои слова были такими безмолвными, что утонули в напряженной тишине комнаты.

Он аккуратно снял мою туфлю.

— Теперь будешь хотеть только то, чего я хочу. И поверь, моя упрямая девочка, ты будешь сама желать этого.

Марат потянул мою ступню вниз, призывая поставить её на пол.

— Будешь просить меня. Умолять, чтобы я продолжил.

Каждое слово било по натянутым нервам.

Он снял вторую туфлю.

— Не слышу твоего ответа, — в его глазах плескались искры.

— Я буду твоей.

Моё сердце колотилось, будто сумасшедшее, и разгонялось ещё быстрее. Я собиралась дать обещание, которые не собиралась выполнять. Марат не сказал самого главного — почему он хотел быть со мной.

А его шлюхой я не желала быть.

— Станешь моей девочкой?

— Да. Обещаю.

Мужчина поднялся на ноги и вытянул ладонь.

— Будешь ещё сбегать?

— Нет, — упорно мотала головой. — Никогда. Я буду слушаться тебя.

Приняв его руку, я встала. В ногах была такая легкость, приятно стоять босиком.

— Моя покорная девочка, — блуждающая улыбка коснулась его губ, явно предвкушая горячие вечера.

— Твоя, Марат, твоя, — дрожаще прошептала, утопая в его обволакивающем взгляде.

— И ты согласна…

— На всё, — объявила свой фальшивый приговор.

Ещё не зная, что его придётся выполнить.

Он довольно кивнул.

— А теперь иди, — ласково прошептал мой преподаватель. — Скажи им, что я всё получил. Об остальном не беспокойся.

В понедельник я забежала в университет лишь для одной цели — подать заявление на отчисление с курса Рахманова.

Заведующая кафедрой с ужасом в глазах допрашивала, что произошло, и просила остаться. Но я отмахивалась от вопросов и