Конан и осквернители праха - Леонард Карпентер

Скоро этот самый хозяин предстал взорам Конана и остальных, благо портшез был открытый. Кто-то тихо ахнул при виде бесформенной туши, тяжело навалившейся на спинку носилок. Ибо это был не кто иной, как Его Царственное Великолепие Ибнизаб Абеддрахский.

С того дня, когда Конан видел его в первый и единственный раз, монарх здорово сдал. Он еще больше обрюзг, пухлая полнота превратилась в нездоровый отек, желтоватый цвет кожи говорил о разлитии желчи. Тем не менее лицо Ибнизаба так и сияло возбуждением, маленькие глазки блестели, жадно впитывая все новые чудеса и красоты.

Как только высокая тиара царя выплыла из среза тоннеля, прозвучала резкая команда и носильщики остановились. Рабы, которым, по всей видимости, несладко пришлось на крутом спуске, воспользовались передышкой, чтобы размять сведенные судорогой мышцы и поудобнее устроить у себя на плечах неуклюжую тяжесть.

Конан, скукожившийся среди своих товарищей (еще не хватало, чтобы его кто-нибудь признал!), услышал рядом с собой тихий шепот Азрафеля:

– Вот он передо мной, ненавистный тиран. Жадная, жестокая тварь!..

Каждого слова по отдельности хватило бы на смертную казнь. Конану шепот юноши показался опасно громким, но руки киммерийца были по-прежнему заняты сундуком. Пришлось ограничиться крепким тычком под ребра и свирепым оскалом.

Старший офицер стражи обернулся к Его Величеству и обеспокоенно обратился к царю. Пандус казался офицеру слишком крутым и поэтому небезопасным.

– Вперед, вперед!.. – проквакал Ибнизаб и даже приподнял отяжелевшую руку, чтобы неопределенно ткнуть ею вперед. – Я хочу своими глазами увидеть свою могилу до того, как меня в ней похоронят!

Делать нечего, офицер повернулся к пандусу и вновь принялся командовать, разгоняя подальше последних работников, замешкавшихся внизу. Потом отдал приказ и первым направился вниз. Носильщики засеменили следом. Пандус, огороженный бортиками высотой всего по щиколотку, был достаточно широк и к тому же шершав, чтобы не скользила нога. Шедшие позади опять согнули коленки, а те, что стояли впереди, вытянули руки с шестами над головой, чтобы портшез не наклонялся на крутизне.

Когда носильщики оказались на спуске, стража покинула карниз и двинулась за ними. Конан смотрел вслед удалявшейся процессии, с облегчением переводя дух. Внезапно что-то с металлическим грохотом обрушилось совсем рядом с ним, и брызги жгучей жидкости ошпарили ему голые ноги.

Это перевернулся один из громадных бронзовых светильников. Теперь он катился под уклон, извергая потоки раскаленного, дымящегося масла. По счастью, сандалии киммерийца предохранили ему ступни, да и основной поток оказался направлен не на воров, а вниз по пандусу, вдогонку царской свите. Камень, заливаемый маслом, быстро темнел, и по нему уже бежали вниз язычки призрачно-синеватого пламени.

Кое-кому из стоявших на карнизе все-таки прижгло ноги: люди с криками кинулись врассыпную. Конана чуть не спихнули вниз, но он вовремя выпустил неуклюжий сундук и отскочил прочь от края. Оглянувшись на светопреставление, происходившее за спиной, он увидел Азрафеля. Юноша уперся ногой в бронзовое брюхо второго светильника, что было мочи толкнул – и отправил гигантскую лампу следом за первой.

– Получай, убийца моего отца!.. – пронзительно кричал молодой шемит. – Смерть тирану! Моего отца утопили – так чтоб ты одновременно утонул и сгорел!..

Новый поток масла ринулся поверх первого. Горящие ручейки добрались до арьергарда стражников. Кортеж успел одолеть едва половину спуска, для прыжка вниз здесь было еще высоко. Люди с воем подскакивали, пытаясь уберечься от потоков раскаленного масла. Оставаться на месте было невозможно, бежать вперед, налетая друг на дружку, – тоже. Кто-то пытался вспрыгивать на бортик, но перемазанные в масле сандалии неминуемо соскальзывали с гладкого камня, люди теряли равновесие и с отчаянными криками падали вниз.

Когда обжигающий поток добрался до босоногих носильщиков, кое-кто из них героически попытался остаться на месте, удерживая портшез. Но долго переносить подобную пытку было не в человеческих силах. Вид второго светильника, который, крутясь и продолжая гореть, катился с крутизны прямо на них, отнял у носильщиков последнее мужество. Несчастные рабы закричали громче прежнего и кинулись кто куда. Портшез опрокинулся, и находившаяся в нем беспомощная туша вывалилась наружу. Ибнизабу не повезло – носилки перевернулись на самом краю пандуса, и царь, перевалившись через бортик, полетел вниз, чтобы приземлиться на кучу строительного камня. Работники, стоявшие там, в ужасе порскнули в разные стороны. Вместе с царем отправилось вниз несколько носильщиков, а потом и носилки, при падении разлетевшиеся в щепы. Те, кто еще оставался на пандусе, кувырком катились вниз, спасаясь от гремевшего и подскакивавшего светильника.

– Азза! Азза!.. Свергнем коронованных негодяев!.. – Азрафель танцевал, как сумасшедший, возле входа в тоннель. – Вот так мы расправляемся с мерзавцами!.. Эй, вы! Можете заколачивать его в гроб!..

Исайаб отчаянно дергал его за руку:

– Молчи, глупец, всех погубишь!.. – Он косился вниз, на возмущенную толпу. Множество глаз смотрело оттуда, и Исайаб сказал: – Впрочем, нас, скорее всего, и так уже заметили...

– Ну так вооружайтесь скорее – и делаем ноги!..

Конан откинул крышку сундука, где хранился воровской инструмент, и принялся торопливо раздавать подельщикам мечи. Зефрити тоже протянула руку и вытащила плюгавого вида кинжальчик. По мнению Конана, кинжальчик мог сгодиться разве для самоубийства, а больше ни для чего.

Осгар сгреб Азрафеля за шкирку и потащил его прочь.

– Шевелись, ненормальный фанатик! – рычал ванир. – Еще не хватало, чтобы тебя замели! Даже если ты достанешься им мертвым, они всяко выйдут и на меня! Только поэтому я еще своими руками тебя не задушил...

– А что, собственно, ты так сердишься? – невинно спросил Азрафель. – Жирного шута больше нет. По-моему, тебе очень даже не терпелось поскорее добраться до сокровищ...

– О, глупец, глупец!.. – стенал Исайаб. – Да он и так душу отдал бы не позже чем через неделю! И что было не повременить, пока своей смертью издохнет?..

– Лично я так не вполне уверен, что он вправду ухайдакался, – буркнул Осгар. – Но даже если это так и даже если сегодня случится чудо и мы каким-то образом сумеем удрать, у меня очко не выдержит вернуться и ограбить его! В общем, все наши великие планы – коту под хвост!..

Споря и переругиваясь, они тем не менее со всех ног улепетывали прочь по карнизу. Рабочие, находившиеся по ту сторону входа в тоннель, сперва отшатнулись назад, напуганные потоком горячего масла, да и теперь не торопились в погоню, опасаясь, как бы удирающие убийцы не дали им «оборотку». Одним словом, на плечах у беглецов пока никто не висел. Но снизу, помогая себе яростными криками, уже лезли по скользкому пандусу царские телохранители, да и из верхнего коридора слышались встревоженные голоса. Понятно, что все это только добавляло резвости удиравшим могильным ворам.