Бывшая жена. Счастлива без меня? (СИ) - Елена Георгиевна Попова

что не поверю, что это случайно.

— Верно, это вовсе неслучайно, — кивает Дарья. — Я давно думала о том, чтобы оставить карьеру и начать жить в спокойном ритме. Когда над Денисом

и Русланом нависла угроза, я поняла, что хочу быть рядом с ними. Они оба

дороги мне, я переживаю за них, не нахожу себе места, когда у них что-то

случается, а я в этот момент нахожусь за тысячи километров и не могу

вырваться. Но сейчас, — вздыхает она и едва заметно улыбается, — я знаю, что они в надежных руках, поэтому вскоре начну подыскивать себе другое

место.

Дарья поворачивает голову к окну и молча смотрит на Машу с Киреевым.

— Сегодня я могла бы подыграть тебе и воплотить в жизнь твои идиотские

фантазии, но я никогда не причину вред человеку, которого ценю, уважаю, и

от которого у меня есть сын. Он не сделал мне ничего плохого, а наши

отношения давно вышли на тот уровень, где бывшие супруги искренне

радуются друг за друга. Но тебе до этого еще расти и расти, — усмехается

она.

Устремляет на меня серьезный взгляд и выстреливает вопросами:

— Скажи, что ты хочешь? Чтобы она страдала или чтобы была счастлива?

Она чем-то обидела тебя? Предала? Унизила? Та девушка, — кивает на

Машу, — она заслуживает любить и быть любимой? Заслуживает быть

окруженной заботой?

— Да, но…

— Здесь нет никаких «но»! Ты сам только что ответил на вопрос. «Да». Да, она заслуживает все, что я перечислила, и никаких «но» быть не может. Твоя

измена на всю жизнь оставит ожог на ее теле, но тебе этого мало. Ты хочешь

разлучить ее с любимым человеком и вернуть себе, а так поступают только

конченные эгоисты, которым плевать на то, что чувствую другие. Посмотри на

нее.

Я устремляю взгляд на окно и вижу, как Киреев покровительственно

прижимает Машу к себе.

Семейная идиллия, черт возьми! Прямо как в рекламе майонеза.

— Понимаешь, что она счастлива с ним? Даже если у тебя получится вернуть

ее, то она никогда не будет улыбаться тебе так же, как Руслану. Она больше

не будет доверять тебе, как раньше, и через всю жизнь пронесет твое

предательство. На этой почве у вас начнутся скандалы, от которых

пострадает ребенок. В итоге вы помотает друг другу нервы, и все равно

разойдетесь. Хотя, — смеется Дарья, — о чем я вообще? Мария не тот

человек, который простит подобное предательство. Я уверена, что она

никогда к тебе не вернется.

Дарья достает из кармана брелок из запускает тачку.

— У тебя сейчас два варианта: вломиться в кафе, устроить разборки и еще

больше упасть в ее глазах, либо сесть в машину, поехать домой и еще раз

ответить на вопросы, которые я тебе задала. Надеюсь, ты выберешь второе,

и наконец-то поймешь, что женщина, родившая тебе дочь, и не сделавшая

тебе ничего плохого, заслуживает счастья.

Она закидывает за плечо темные волосы, пристально глядя на меня, завязывает поясок, и, развернувшись, цокает в сторону машины.

Чувствую себя ребенком, которого только что отчитала строгая мать.

Встаю напротив окна, смотрю, как Маша, смеясь, подносит к губам ложку с

куском торта, но не может съесть его, потому что этот клоун, видимо, рассказывает ей что-то очень веселое.

Ее смех слышен даже через окно.

Давно я не видел ее такой. В последнее время она была уставшая, утомленная работой, а теперь даже и не узнать. Напоминает Машу, с которой

мы только-только познакомились: легкая, улыбчивая, смеющаяся над любой

моей глупой шуткой.

Смотрю на нее и не верю, что она больше никогда не будет моей.

«У тебя есть два варианта», — вспоминаю слова Дарьи, втягиваю в себя

холодный воздух и отхожу от окна.

Глава 41

Спустя три недели

Кирилл

Сижу за столом сочинского ресторана, с уставшим видом слушаю ведущего и

мечтаю поскорее свалить домой. Корпоратив в честь открытия нового

филиала банка не приносит мне никакого удовольствия. Если бы не

презентация, которую на меня взвалили, то я бы и не приехал сюда.

Дождусь своего выхода, презентую коллегам программу, которую планируем

запустить на следующей неделе, и сразу вызову такси.

Мне совсем не до веселья в последние дни. А ведь еще совсем недавно во

мне было столько энергии, что мог с легкостью отопить какой-нибудь

сибирский город. Продолжая надеяться на то, что Маша сможет меня

простить, я неустанно ездил к ней домой и на работу. Звонил, писал

сообщения, в которых умолял ее встретиться, но все мои попытки поговорить

с ней заканчивались провалом.

За все это время она не удостоила меня ни словом, ни взглядом.

Один раз сидел в машине у медицинского центра, дожидался, когда она

выйдет, прокручивал в голове слова, которые давно хотел сказать ей, и тут в

окно неожиданно постучали.

— Выйди, поговорим, — глядя на меня через стекло, сказал Киреев.

Конструктивного диалога, конечно же, не получилось. Он настоятельно

попросил, чтобы я оставил Машу в покое, но меня такой расклад не

устраивал.

— Маша плохо объяснила, чтобы ты не появлялся на горизонте? — прорычал

Киреев.

— Это касается только меня и ее, поэтому я советую тебе не лезть, — тем же

тоном ответил я.

— Смотрю, ты бессмертный, — размял он жилистую шею. — И по-хорошему

не понимаешь.

Мы смотрели друг