Наследник Каладана (СИ) - Андерсон Кевин Джей

Сердце Джессики застучало еще сильнее. Она узнала эту женщину – свою союзницу. Преподобная мать Кордана сражалась за Джессику против Руфины с ее убийственными планами. За Корданой торопились три другие сестры, стараясь выдерживать ее знаменитый темп.

Джессика застыла на тропинке. Множество вопросов и опасений роились у нее в голове.

– Мне сказали, что ко мне важный посетитель. Я не ожидала, что им окажется представительница Школы Матерей.

Кордана подскочила к ней, запыхавшись, но улыбаясь. Она откинула свой черный капюшон и сдула со лба прядь каштановых волос:

– Дорогая Джессика, когда я узнала, что ты здесь, то подумала, что это хорошее место для нашего разговора. Уединенное. – Темными проницательными глазами она взглянула на Джессику, затем в сторону озера, где охранник все еще возился с лодками.

Оставив лошадь у дерева, обе женщины направились к старому бревну, лежащему в тени. Остальные три сестры держались настороже в стороне от них – совсем как упорные охранники виконта.

Джессика больше не могла сдерживать вопросы:

– Вы прибыли из Школы Матерей. Привезли мне новое задание? – Она колебалась всего секунду. – Я сделала все, что мне было велено! Виконт публично объявил меня своей наложницей, и я даже убедила его возобновить стипендию школе! Может, меня наконец отправят обратно на Каладан? К Полу.

«И к Лето».

Кордана поцокала языком:

– Терпение, дитя мое. Ты должна научиться терпению и послушанию.

Джессике хватило этого с лихвой.

– Я научилась и тому, и другому, но также научилась не сидеть сложа руки и требовать то, что я заслужила, потому что… потому что Сестринство не всегда соблюдает собственные договоренности.

Преподобная мать рассмеялась, словно довольная таким непокорным ответом. Джессика всегда восхищалась силой характера Корданы. Эта женщина преодолела все трудности, чтобы стать одной из самых ценных советниц Харишки. И она проявила огромную стойкость, защищая Джессику, даже когда вредная Лезия, впавшая в маразм, настаивала на убийстве Джессики и ее сына.

– Пока Сестринство послало к тебе меня – возможно, не с полной наградой, которую ты ожидаешь, но чтобы узнать, как у тебя дела.

Мысли Джессики метались туда-сюда:

– Я использовала навыки, которым обучилась в Школе Матерей. Я уже многого добилась от виконта Тулла. Но если вы вернетесь и сообщите, что я здесь счастлива и довольна, то меня никогда не отправят домой на Каладан! А если вы объявите, что я несчастна и сопротивляюсь, они тем более откажутся отослать меня обратно. Какой же ответ поможет мне?

– У тебя всегда остается надежда, Джессика. Харишка восхищается тобой, даже если не всегда это показывает.

Джессика поерзала на жестком бревне.

– Я рада, что заслужила восхищение матери-настоятельницы, но у меня другая цель. Есть какая-нибудь вероятность, что меня отправят обратно к моей семье?

– Сестринство – вот твоя настоящая семья. – Кордана посмотрела на нее. – Или ты с этим не согласна?

– У меня не одна семья. Зачем вы заставляете меня выбирать между ними?

Кордана окинула взглядом лишайниковые деревья и улыбнулась:

– Элегия – вполне приятное место. Почему бы тебе не принять решение просто остаться здесь с виконтом Туллом?

– Он прекрасный человек и джентльмен. – Джессика понизила голос почти до шепота. – Но я его не…

Лошадь потерлась боком о дерево. Внизу, у озера, охранник закончил привязывать лодки к деревянному причалу.

Кордана вновь поцокала языком:

– Ты знаешь, что было бы легче, если бы ты забыла герцога Лето Атрейдеса. Пусть он воспитывает сына, готовит его в наследники, чтобы тот стал хорошим следующим герцогом.

– Я никогда его не забуду. – Джессика с трудом подавляла гнев, даже несмотря на то, что Кордана по-прежнему оставалась самой чуткой слушательницей в Бинэ Гессерит. Она сменила тактику: – Преподобная мать, вас никогда никуда не отправляли в качестве хозяйки дома или наложницы. Боюсь это говорить, но, возможно, любовь – это не то, что вы способны понять.

– Существует много видов любви. Возможно, отсутствие у меня опыта в одной области укрепляет понимание в другой. Я умею любить и уважать других, таких как ты. Умею понимать и сопереживать, но не могу игнорировать предостережение Ордена – эмоции делают человека слабым. – Кордана потянулась назад и провела рукой вдоль своего искривленного позвоночника. – Возможно, мой изъян – своего рода благословение, поскольку позволяет целиком сосредоточиться на работе.

Джессика решила говорить смело:

– Я знаю об этих давних-предавних приказах настоятельницы Ракеллы, но также вижу, что любовь дает силу. Я признаю, что горячо люблю герцога Лето Атрейдеса и сына, которого я ему родила. Моя любовь придает сил им и всем нам.

Глаза Корданы ярко заблестели:

– Честность – это тоже важная добродетель.

Преподобная мать продолжала держать ее за запястье, и Джессика накрыла ее ладонь своей:

– Я знаю, что вы тогда убедили Харишку дать мне еще один шанс. Вы послали мне предупреждение, благодаря которому я спасла сына, когда Руфина и ее вероломные союзники хотели его убить. И я в вечном долгу перед вами за это.

Кордана сжала руку Джессики.

– У каждой из нас свое служение.

Джессика покачала головой, вновь чувствуя злость:

– Я смогу намного лучше служить Сестринству, если буду с герцогом Лето, пока он поднимается по карьерной лестнице в Империи. Подумайте о том, чего я смогла бы достичь рядом с ним. Им весьма восхищены в Ландсрааде.

Стражник наконец с трудом поднялся по каменистой тропинке и встал возле лошади, но три сестры Бинэ Гессерит преградили ему дальнейший путь, не давая приблизиться к двум женщинам, сидящим на поваленном бревне.

Кордана заговорила тише:

– Я не стану отражать в отчете все подробности нашей беседы, но, возможно, смогу убедить Харишку вернуть тебя на Каладан к твоему любимому герцогу.

– Вы действительно сделаете это для меня? – Сердце Джессики бешено заколотилось.

Кордана пожала неровными плечами:

– Мы лучше работаем на благо Сестринства, когда счастливы. Я сделаю, что смогу. – С удивительной ловкостью Кордана поднялась с шероховатого бревна. – Я тебе полностью доверяю.

Сказать что-то и доказать это – совершенно разные вещи.

Плененный Дункан Айдахо висел вниз головой над пропастью, связанный по рукам и ногам. Наркоторговцы нашли удобный выступ на скале для этого странного, жестокого представления. Им стоило лишь перерезать веревки, чтобы он полетел вниз – на макушки деревьев и скалы на дне ущелья. Дункан не желал выказывать страха, сохраняя равнодушное выражение лица, не закрывая глаз.

Его чувства притупились, а голова кружилась из-за наркотиков, циркулирующих в крови. В этом необычном отстраненном состоянии угроза казалась сюрреалистичной и в то же время более пугающей. Когда наемники его схватили, то насильно накормили сырым папоротником барра – побеги искусственных сортов выглядели как скрюченные паучьи лапы. Во рту у Дункана горело, горло саднило.

И дурман действовал на него.

Аборигены-муадха добровольно употребляли естественные разновидности папоротника, используя айлар для своих мирных ритуалов. Однако люди Чена Марека запихнули ему в рот отвратительное на вкус вещество.

Теперь наркобарон Тлейлаксу наклонился ближе к лицу Дункана и коснулся веревки, будто туго натянутой струны на музыкальном инструменте.

– Достаточно убрать камни, прижимающие веревку, и ты разобьешься насмерть!

– Зато смогу насладиться полетом! – издевательски ухмыльнулся Дункан. – Падение в пустоту! Восхитительное ощущение!

– Но недолгое. – Лицо наркобарона скривилось еще больше.

– Я прожил яркую и насыщенную жизнь, служа моему герцогу. – Голова Дункана раскалывалась от наркотика. Вероятно, это придавало ему смелости или просто делало безразличным. Судя по всему, Полу удалось сбежать, а все остальное было неважным. – В отличие от твоего жалкого существования, Чен Марек. Как видишь, я помню нашу последнюю стычку на северных плантациях.