Золото Маккены - Генри Уилл

Пелон пронзил его взглядом.

— И, конечно, вместе с девушкой? — спросил он.

— Да, с ней.

— И с ее долей?

— Разумеется.

— Ха-ха-ха-ха-ха! Чудненько! Слышал смех? Вот действительно уморил, так уморил. Видишь, Маккенна, я все еще ценю твой юмор, хотя надо признаться, несколько устал от его однообразия. Да уж! Ха-ха-ха-ха-ха! Так, ну а теперь — по одеялам! Утром будем делить золото и прощаться. Без пальбы, без драки. Как нормальные цивилизованные люди.

Держа правую руку под серапе, он наблюдал за Маккенной и Микки. Шотландец осторожно кивнул.

— Конечно-конечно, хефе. Нет ничего лучше хорошей порции сна: прочистить мозги и отдохнуть. Это то, что нам всем нужно. Ты великий человек, никто не умеет убеждать лучше тебя.

Микки снова промолчал. Он стоял, нахмурившись, держа правую руку на весу: в ней поблескивал взведенный винчестер, а подушечка большого пальца аккуратно нажимала на собачку.

Маккенна взял одеяло, которое ему подала Фрэнчи. Вместе с девушкой он устроил постель с одного края парусины. Напротив устроился Хачита: он сел, не укрывшись, и скрестил ноги. По бокам молча примостились Микки и Пелон. Старая Маль-и-пай развела в бывшем очаге огонь и поставила на него кофейник. Было часов десять вечера и время текло, как тягучая смола. Маккенна, понимая, что следующие шесть часов будут совершенно непохожи на предыдущие, предупредил об этом свою худощавую приятельницу.

— Сразу после четырех начнет светать, — прошептал он Фрэнчи. — До этого времени спать нельзя. Понятно?

Девушка сжала ему руку и придвинулась ближе.

— Да, — ответила она. — Меня уже предупредили.

— Кто это?

— Маль-и-пай, конечно! Она для этого занялась кофе. И сказала, что она делает его не для тебя.

Маккенна бросил взгляд на старую каргу. Та мощно подмигнула в ответ. Шотландец кивнул и тоже моргнул, почувствовав себя намного лучше. Теперь он был уверен в том, что им удастся дожить до рассвета.

— Буэнос ночес, мадре, — крикнул он матери Пелона Лопеса. — Хаста маньяна.

— Хаста маньяна, — проворчала старуха. — Шел бы ты к чертям.

ПАМЯТЬ МИМБРЕНЬО

Маккенна страшно удивился, увидев, что в скором времени Пелон и Микки, которые начали пить кофе с ним вместе, заклевали носами. А через полчаса заснули. От костра отделилась тощая фигура Маль-и-пай, которая подошла к брезентовой накидке. Старуха плюнула на Микки, а Пелона укутала одеялом.

— Он вообще-то хороший мальчик, — извиняясь, проговорила она. — Мне не слишком хотелось подсыпать ему в кофе снотворное, но он не оставил мне другого выхода. Пелон хоть наполовину, а все же апач.

— Мы твои должники, мамаша. Ты спасла нам жизнь, и, надеюсь, если нам удастся выбраться отсюда живыми, я найду способ тебя отблагодарить.

— Или я! — пропищала Фрэнчи.

Маккенна удивленно воззрился на девушку.

— Ты понимаешь? — спросил он. — Тогда зачем раньше скрывала, что знаешь испанский?

— А я ничего и не скрывала. Поработаешь с Маль-и-пай и в школу ходить не надо. Вот и все.

— Ничего себе! — восхищенно пробормотал Маккенна.

— Времени почти нет, — энергично проговорила девушка. — Давай собираться.

Она поднялась, но Маккенна не двинулся с места.

— Куда это еще? — спросил он.

— Подальше отсюда. Золото поделили. Эти спят. Утром им Маль-и-пай объяснит, что мы сделали ноги. Давай двигать.

— И как же ты хочешь поднять наверх «наше» золото, а? — язвительно осведомился Маккенна. — Две доли весят не меньше взрослого мужчины — и довольно здорового. То есть коням придется тянуть наверх лишнего человека. Пелон и Микки поймают нас до того, как мы доберемся до фургонной дороги. К этому времени завтра мы будем с тобой так же мертвы, как эти скалы.

— Если верить Маль-и-пай, мы и так погибнем.

— Это да, но можно постараться что-нибудь придумать. У нас впереди целая ночь.

Фрэнчи Стэнтон прожгла его своими горящими глазами.

— Глен, это ты говорил еще в самую первую ночь, тогда, на «Нежданном Привале». С того времени ты только и делал, что сидел и думал.

— В этом моя беда, — признал Маккенна.

— Но не моя!

— Ты чертовски права, — нахмурился старатель. — Мы сможем остаться в живых и выбраться отсюда, если только Маль-и-пай с вьючной лошадью поедет с нами: повезет груз, тогда и нам повезет. И кроме того, необходимо, чтобы Хачита прикрывал наши тылы. Если ты сможешь это организовать, я с тобой поеду.

Девушка нахмурилась в ответ.

— Половину по крайней мере я уже организовала, — сказала она. — Маль-и-пай с нами поедет. Я ей пообещала, что мы будем жить все вместе.

— Как это «вместе»?

— У нас ведь будет дом, не так ли?

— Фрэнчи, ты с ума сошла!..

— Вполне возможно. Но свою часть дела я выполнила. Теперь твой черед.

— Ты имеешь в виду Хачиту?

— Ты ведь сам предложил его в провожатые.

Маккенна с подозрением кинул взгляд через засыпанную золотом парусину. Потомок Мангас Колорадас кофе не пил. Он сидел, совершенно неподвижно и наблюдал за белой парочкой.

Маккенна прокашлялся.

— Амиго, — улыбнулся он, — мы бы хотели убраться отсюда, пока Пелон и Микки дрыхнут. Может, пойдешь с нами?

Огромный апач угрюмо покачал головой.

— Не могу, белый друг, — сказал он. — Я должен вспомнить то, что мне приказывал помнить мой погибший товарищ. Пока не вспомню, с места не тронусь.

Нахмурившись, Маккенна взглянул на Фрэнчи. Девушка ждала, как он поведет себя дальше. Внезапно шотландец понял, что настала пора действовать: сидя на заднице, эту работу не выполнишь. Он снова повернулся к Хачите и в нескольких словах обрисовал картинку: они с Маль-и-пай и Фрэнчи должны уйти, уведя вьючную лошадь и забрав свое золото, и им будет очень обидно оставлять его, верного индейского друга один на один с Пелоном и Микки. Но великан в ответ лишь печально покачал головой.

— Это невозможно, белый друг, — сказал он.

И с этими словами вытащил томагавк из-за пояса.

— Пока не вспомню, что должен вспомнить, — из каньона никто не выйдет.

— Но ты ведь можешь совсем не вспомнить! — вскричал Маккенна, пораженный тем, какой сюрприз преподнесла им капризная судьба. — И мы останемся здесь, пока не состаримся, как Маль-и-пай!

Хачита сурово кивнул. Он взвесил топорик в руке, поворачивая топорище в ладони. Пламя от костра сверкало, словно кровь на бритвенно-заточенном лезвии. Хачита взглянул на него, а затем искоса на Глена Маккенну.

— Правильно, — согласился он. — Вполне можем.

ТОМАГАВК ХАЧИТЫ

Наутро от дружелюбия и духа товарищества, которым вчера была пропитана сама атмосфера, не осталось и следа. Если Пелон с Микки и поняли, что были опоены каким-то зельем, то не подали вида. Вожак банды казался подозрительно жизнерадостным.