Граф Феникс - Николай Энгельгардт

– Вы можете совершенно спокойно следовать дальше, – сказал Калиостро, – я же распоряжусь относительно слуг.

Затем магик взял свою хламиду и тиару и под руку с госпожой Ковалинской удалился.

Полковник углубился в парк. Не успел он пройти часть широкой аллеи, как показалась фигура князя Потемкина. Он вел племянницу, и разговаривали они весьма оживленно, так что, приближаясь, полковник услышал конец фразы:

– Я сам того же мнения, что этот Калиостро – шарлатан и авантюрист! – говорил Потемкин.

– Так же, как и жена его, милый дяденька! Так же, как и жена его!

– Ну, эта итальяночка столь же глупа, как хороша собой!

– Что она хороша собой или, вернее, вам, дядюшка, такой кажется, об этом всякий по новому ее браслету может узнать!

– Милая Улыбочка, душа моя, неужели вы за мною следить начинаете? Это, душенька, гадко! Я не бычок, чтобы меня держать на веревочке.

– А если вы от темной итальянской проходимки уже растрепаны, как петух заморский, дядюшка? Смешно! Мне все равно, любитесь с какой хотите. Но зачем она здесь, на вашей даче?

– Не вы ли требовали пригласить Калиостро для лечения ребенка?

– Ах, я боюсь Калиостро. Это ужасный, ужасный человек!

– Чего же вы желаете от меня, милая Улыбочка?

– Я не желаю, чтобы вы, кот заморский, дядюшка бегали за Калиостершей здесь, на даче! Я не желаю! Не желаю! Не желаю!

Тут они заметили шедшего навстречу полковника.

– А Калиостро серебро отыскал! – сказал Потемкин, делая знак адъютанту подойти.

– Он мне сам об этом сейчас поведал, ваша светлость! – отвечал Бауер.

– Почему же он столько времени меня ждать заставил? Чего он копался? Вздумал меня, такой-сякой, в сторожа к серебру определить! Не вытерпел, пошел, лекаря приставил к серебру.

– Не могу понять, почему граф замешкался, – сказал Бауер. – Я нашел его в садике в приятной беседе с госпожой Ковалинской.

– А, я и позабыл, что они вместе пошли! – сказал Потемкин. – Теперь понимаю, почему замешкался Калиостро. Нежное сердце госпожи Ковалинской от магического пламени этого некроманта, кажется, совершенно растаяло.

Разговаривая, они подошли к широкой скамейке, над которой было изваяние козлоногого сатира, обнимающего стан убегающей нимфы. Улыбочка, жалуясь на усталость. опустилась на скамью. Между тем в парке замелькали огни, и скоро на аллее показался дворецкий с толпол лакеев, держащих в руках фонари, ломы, топоры, лопаты, двое гайдуков тащили даже небольшой домкрат.

И людей и запаса орудий хватило бы не только на то, чтобы поднять плиту пола в гроте, но и вести подкоп под кпепостную башню. При этом люди не выказывали собой отваги Дворецкий был бледен. Лакеи по-разному выражали крайнюю степень тревоги и опасения. Магические действия Калиостро внушили суеверный ужас всей русской дворне Озерков.

Заметив белевшее платье княгини, огромную темную фигуру стоявшего возле нее Потемкина, а за ними Бауера, люди пришли в смятение. Дворецкий, несший тупую шпажонку, которую наскоро раздобыл в сарае с декорациями и реквизитом домашнего театра Озерков, начал размахивать своим оружием, отступая и крича тонким голосом:

– Кто тут? Что за люди?

Часть лакеев при этом угрожающе начала трясти ломами и лопатами, поднимая повыше фонари, а некоторые развернулись и попытались бежать.

– Трус! Чего орешь? Это я, – сказал Потемкин.

– Ах, ваша светлость, простите ради Бога! – опуская шпажонку и подобострастно кланяясь, сказал дворецкий. – Все люди так господином Калиостро напуганы, что совершенно вас не узнали.

– Трусы! Чего вы боитесь? Идите прямо к башне и гроту, там на часах у найденного серебра лекарь остался. Он вам покажет, где тайник и какую плиту поднять.

– Слушаем, ваша светлость! Так что, ребята, бодритесь и ничего не бойтесь, – обратился доблестный предводитель к лакейской армии, стоявшей навытяжку с остолбенелыми лицами.

– Да, да! Не трусьте! Идите и несите серебро прямо сюда, – приказал Потемкин.

Дворецкий отвесил князю поклон и, махнув шпагой людям, более отважно двинулся вперед. Все последовали за ним.

– Экие трусы! Экие трусы! – смеялся Потемкин, садясь возле княгини.

Не прошло, однако, и пяти минут, как вдали раздались громкие крики, потом замелькали в разных точках огни, послышался топот бегущих, явственно донеслись вопли: Матерь Божия, помилуй нас! Владычица, защити! Привидение! Караул, помогите!

Улыбочка в страхе прижалась к дядюшке.

– Что это такое? Что их там напугало? – сам, видимо, встревоженный, – говорил Потемкин.

– Кричали: «Привидение». Успокойтесь, княгиня, это только новые фокусы господина Калиостро! – улыбаясь, заметил полковник Бауер.

– Он начинает быть весьма надоедлив со своими привидениями! – с досадой говорил светлейший.

Тут на аллее показался быстро движущийся обратно в сопровождении трех лакеев дворецкий. Шпаги в его руках уже не было, как и фонарей у сопровождавших его людей. Одежда на них была в беспорядке, тяжкое дыхание и лица, обезображенные ужасом, свидетельствовали о только что пережитых потрясениях.

– Что случилось? Почему ты бежал? Что такое? Что такое? – беспокойно спрашивал Потемкин.

Дворецкий некоторое время только шевелил губами, испуская какие-то непонятные звуки.

– Так что, – выговорил он наконец, – так что, в-в-ваша… в-в-ваша… неблагополучно… В парке совсем неблагополучно…

– Как? Что? Говори, болван, яснее!

– Привидение-с.

– Какое привидение!

– Лекаря черти разорвали! – вдруг брякнул один из лакеев.

– Ах, я умираю от ужаса! – прижимаясь к дядюшке воскликнула трепещущая княгина Голицына.

– Да скажете ли вы толком, в чем дело, олухи! – крикнул гневно Потемкин.

– Осмелюсь доложить, – обретая наконец голос, сказал дворецкий. – Осмелюсь доложить, что сначала особливого ничего заметно не было. Пришли к башне, прошли к погребице…

– Какой погребице?! – перебил Потемкин.

– К склепу-с, – поправился дворецкий.

– К какому склепу, олух? – распалился еще больше Потемкин.

– Он так грот называет, дяденька, – заступилась княгиня за дворецкого.

– Пусть бы так и говорил!

– Грот-с, – поправился дворецкий. – Около сего грота-с господина домашнего лекаря вашей светлости не оказалось. Заметен был лишь на траве по росе мятой в сторону след. Люди стали было болтать: «Где лекарь?»

«Уташили в лес нечистые, должно быть!». Я эти разговоры тикоатил А как в точности неизвестно было, какую плиту поднять, то стали весь пол сряду ломать и выворачивать Только занялись этим делом, вдруг закричали: «Привидение!». Я выскочил, глянул, – на башне стояла белая женщина с ребенком. Лиц не видно, покрыты кисеей. Тут распространился между людьми страх. Побросали ломы, фонари. Бросились бежать кто куда. Я за ними, чтобы их остановить. Но меня не слушались, бежали с диким воплем. Иной через кусты продирался, орал: «Хватают за ноги!». Другой в канаву свалился, в грязи сидит вопит. Тот в темноте со всей силы лбом о дерево! Вижу полное их недоумение и устремился к вашей светлости обо всем доложить.