Уроки черного бусидо Димы Сабурова - Алексей Викторович Вязовский

оконца. И чем больше я смотрел из полумрака тюремного прохода, тем больше, сидящие на соломе, казались мне весьма знакомыми. Два лысых японца неопределенного возраста. Ну здравствуйте, лекари — колобки, что лечили меня в трюме португальского корабля. Как тесен мир. Как же их звали-то?

— Оставьте нас. — повернулся я к своей свите, забрав у Кукухи фонарь — Проверьте остальную тюрьму.

Дождался когда все покинут помещение, не спеша подошёл к решётке и поставил фонарь на пол.

— Господин Кацурагава Хосю, господин Сакаи Токурэй — негромко позвал я — Подойдите.

Врачи встали с пола, где сидели в позе лотоса и подошли к решётки со своей стороны. Лицо моё было в тени, я взял фонарь в руки и осветил себя.

Чёрный демон! — воскликнул Сакаи-сан. А Кацурагава застыл как столб с открытым ртом и вытаращенными глазами.

— Вижу вы меня узнали. — насмешливо сказал я — Но сразу внесём ясность: моё имя — Омо-доно. Я являюсь посланником Аматэрассу-о-миками. Призванный по воле богини установить закон «Небесной Справедливости» по всей ниппонской земле.

— Это невозможно! — Сакаи-сан схватился за голову, Кацурагава продолжал играть в соляной столб.

Я спокойно ждал, пока лекари придут в себя.

— Он же не говорил на нашем языке — Кацурагава отмер, подошел ближе. Всмотрелся в меня.

— И невозможное бывает — усмехнулся я — замок сей взят на копьё моими воинами

— У вас есть своя армия⁉ — Сакаи удивленно заморгал

— Есть. Впрочем, что мы всё обо мне, да обо мне. Кацурагава-сан, потрудитесь объяснить как вы оказались в тюрьме.

— Мы покинули Нагасаки — Кацурагава облизал губы- и направились в Фунаи. Но по дороге заходили в деревни, в которых обменивали наши лекарские способности на еду. Возможно мы потерялись и зашли далеко на юг. И вот в ближайшей деревни мы нарвались на самураев даймё Сагара Ёсихи. Нас схватили, отобрали все деньги и бросили в тюрьму. И сказали, что когда вернётся их господин, нас будут судить как шпионов.

Понятная история. Бродячие лекари, торговцы, циркачи часто используются властями, как разведчики.

— Что ж, я вижу для вас два пути. — негромко сказал я — первый — оставить всё как есть и остаться в тюрьме. Второй — влиться в ряды «Небесной Справедливости.» Так называется мое воинство. Принесёте мне личную присягу. Я знаю буси из вас так себе. Будете работать по прямому назначению. То есть лечить раненых самураев и асигару.

— Но мы подданые даймё Оттомо Сорина — переглянулись «колобки».

— Вы принесли ему личную присягу? — поинтересовался я.

— Нет. Но…

— Ну вот и отлично — обрадовался я — короче, время на раздумье не даю. Отвечайте сразу, согласны или нет. Да и чуть не забыл, жалование ваше будет равняться офицерскому. Ну, я жду.

— Мы согласны! — одновременно кивнули лекари.

— Тогда вас сейчас выпустят. И держите яык за зубами. Все понятно?

Оба японца поклонились.

* * *

В замковой тюрьме стоял тяжёлый дух немытого тела и смерти. Оставшихся обитателей выгнали на небольшой дворик, окружив сталью пик. Пленники в количестве семнадцати человек, все ранены кто легко, а кто и тяжко.

— Их не кормили, что ли? — спросил я.

— Нет. — ответил Такахиро — Они опозорены, так как не смогли пасть в бою. Нет нужды тратить на них еду. Впрочем Владыка, если хотите можете явить им свою милость.

— Явить милость? — глупо переспросил я. И тут до меня дошло — Казнить?

— Ну почему сразу казнить? — пожал плечами Такахиро — Даровать право почётной смерти. Правда многие из них ослабли, но я думаю среди наших найдутся касякунины (30).

Многие пленники с надеждой посмотрели на меня. А передо мной встала дилемма. Охранять их некем. Людей у меня пока, катастрофически мало. Кормить? Еда то есть, но накормить врагов — значит забрать у своих. А если отпустить их, они вернуться, чтобы убить нас всех. Куда не кинь всюду клин.

— Хорошо, подготовьте церемонию к утру. — решился наконец я и подумал, — «А ведь мне придётся присутствовать, не отвертишься».

— А там кто? — внезапно остановившись спросил Ивакура — А ну иди сюда.

Названный приблизился, смуглый человек средних лет в европейской одежде непонятного покроя. Причём ткань хоть и была добротная, но в однотонный серый оттенок. Зажиточный простолюдин? Оборс здорово — борода, усы, но с проседью.

— Это ж намбандзин! — воскликнул Кукуха — варвар с юга.

— Вы говорите по-ниппонски? — спросил я.

Тот вытаращил на меня глаза, хотел что-то сказать, но поперхнулся и лишь кивнул головой.

— Что ж, пойдемте побеседуем. — сказал я и прошёл в теперь уже свои покои. Три комнаты на верхнем этаже донжона. Спальня, помещение для охраны и приемный покой.

Двое «небесников» сопроводили найденного европейца, поставили его на колени. Я сел на помост, потер грудь. Ребра болели.

Осмотрел по второму разу зал. Обставлен он был богато. С расписной керамикой в парадной нише и броской каллиграфией на стенах. По правую руку от меня сел Такахиро, Кукуха встал на стражу у входа, а Ивакура — сенсей подойдя вплотную к нашему найдёнышу не громко сказал:

— К Владыке обращаться — Омо-доно. На вопросы отвечать быстро, не лгать. Лишних слов не говорить. Ты понял или ударить тебя?

— Я понял — поспешно ответил чужестранец, испуганно глядя на меня — Пожалуйста, не бейте меня.

— Назовите ваше имя — спросил я. — и место откуда вы приехали?

— Исаак бен Матхат — ответил он — я испанский купец из Кордовы.

Опачки, еврей или иудей из Кордовы, то есть сефард. Хотя стоп. Их же всех Торквемада из Испании выгнал.

— Точно испанский⁇ — уточнил я

— А я выкрест — развеял мои сомнения Исаак — понимаете иначе меня не допустили бы до восточной торговли.

— Почему же вы не назывались своим христианским именем?

— Так меня все здесь знают как Исаака, назовусь иначе, подумают, что хочу обмануть. Ниппонцам все-равно, какое у меня имя. Они и это выговорить не могут. Часто зовут Дира-сан

Ага, просто Торговец.

— Ясно, — кивнул я — скажите, а вас не презирают ваши соплеменники за измену веры?

— Наши законы позволяют, — пожал плечами Исаак — что-бы избежать смерти, принять чужую религию. К тому же деньги не имеют ни веры, ни