История Ирэн. Отрицание (СИ) - Хайд Адель

Императорская чета удалилась в семейное крыло, и никто не заметил, что один из слуг, стоявших в коридоре, медленно пошёл к выходу.

Но если бы за ним проследили, то увидели, что он вышел из дворца, потом из Кремля. Возле стен Кремля всегда стояли возницы. Но этот слуга прошёл к самому дальнему, тому кто уезжал или менялся каждый час, они о чём-то переговорили и потом слуга также незаметно вернулся во дворец.

Аристократы редко обращали внимание на слуг, они были для них словно предметы мебели, этим и пользовалась разведка Бротты, добывая информацию для лорда Чарльза Уитворта

***

Никольский уезд.

В поместье Лопатиных жизнь кипела. У Ирины всё время было расписано буквально по минутам. На окраине уездного города заканчивали ремонт помещения старой мыльни под мыловаренную фабрику, склад уже отремонтировали, теперь ждали оборудование, которое заказали тут же в Никольском уезде, и доделывали помещения. Достроили наконец ювелирную мастерскую для Павла, у которого было уже три ученика, один и которых присоединился совсем недавно, но ему уже удавались какие-то простые вещи. Павел по-прежнему чернение делал сам, но гравировку уже доверял одному из учеников.

У деревянщика Тимофея образовалась целая бригада, которая обеспечивала спичечное производство заготовками для спичек, на тоноскопы Тимофей выбрал себе двоих мальчишек, у которых хорошо получалось вытачивать маленькие фигурки. Это был своего рода экзамен. Смог сделать птичку, которая вот-вот взлетит или солдатика, который словно вот-вот начнёт маршировать, значит сдал экзамен и переходишь в ранг мастера.

Ирина уже один раз осуждала с Прошей (Феррати) возможность переделки печи под обжиг известняка и глины, и вот вчера вечером получила короткую записку, в которой говорилось, что печь готова, можно пробовать.

Баронесса Анна Строганова всё еще жила в поместье Лопатиных, нога её ещё до конца не зажила, ведь с того момента, когда она травмировалась, прошло всего четыре дня, но Ирина попросила Тимофея сделать для барышни палочку-костыль, и Анна вставала и, пользуясь удобной палочкой, сама передвигалась по дому, и с помощью кого-то из слуг, по поместью.

Ей всё было интересно, она просто не могла лежать, когда здесь у Лопатиных словно в волшебной стране столько всего чудесного.

Вот и сегодня Анна после завтрака спросила у Ирэн какие планы и может ли Ирэн взять с собой Анну.

Ирина взглянула на девушку, которая до сих пор ей не призналась, что она Анна Строганова и невеста мужа Ирэн. Про себя Ирина это не одобряла, но при этом ей было интересно с Анной, и проводить время, и говорить. Даже братья Ирэн с удовольствием прибегали к Анне и слушали интересные истории, которые та рассказывала вечерами после ужина. И остальным домашним, включая Танюшу, Анна нравилась.

Единственный с кем Анна Строганова не находила общего языка, был доктор Путеев, который приехал проведать пациентку не через три дня, как обещал, а на следующий день, чем заставил Ирину сильно озадачиться. Потому как Путеев всегда говорил, что у него в больнице много дел, особенно сейчас перед поездкой в столицу на съезд медикусов и он не собирается тратить время на поездки к пациентам, которые и сами отлично поправляются.

А здесь, посмотрите-ка, сам приехал. Ну а уж когда он приехал и на следующий день, Ирина заподозрила неладное. И после осмотра ноги Анны, когда молодые люди снова друг другу нагрубили, Ирина пошла провожать Путеева и строго его спросила:

– Что с ногой у Анны? Что-то серьёзное? Скажите хотя бы мне, я должна знать.

Путеев удивлённо посмотрел на Ирину, наморщил брови, как будто сразу не понял о чём она, потом лицо его разгладилось, и он как-то смущённо склонил голову, отчего его выдающийся нос стал походить на клюв.

– Ирэн Леонидовна, с ногой у Анны Александровны всё хорошо…Ну то есть пока ещё не всё хорошо, но заживает быстро и уже через неделю будет гораздо легче.

Ирина пристально посмотрела на Путеева:

– Но тогда зачем нужны эти ежедневные осмотры?

Путеев растерянно смотрел на Ирину и таким же растерянным тоном произнёс:

– Я…я не знаю…

И в этот момент Ирине всё стало понятно! И бесконечные препирательства и эти ежедневные визиты. Надо же! Ирина же замечала, что и Анна как будто ждёт этих ежедневных визитов Путеева.

– Но как? Неужели возможно так быстро влюбиться друг в друга? Надо бы поговорить с Анной, – подумала Ирина, но вслух строго сказала:

– Николай Ворсович, Анна здесь под моим присмотром, будьте любезны не совершать необдуманных действий. И если девушка вам интересна, то извольте соблюсти все необходимы формальности.

Путеев слушал Ирину и лицо его приобретало удивлённое выражение как будто он сам только что понял, что чувствует по отношению к девушке. И это так его поразило, что доктор непроизвольно сделал два шага назад, зацепил большую напольную вазу, сам чуть не упал, и, наскоро попрощавшись, сбежал из дома.

И только когда за Путеевым захлопнулась дверь, Ирина увидела, что за их разговором наблюдала Пелагея, которая покачала головой и сказала:

– К осени свадьбу сыграют. Этот наш носатый доктор уже никому её не отдаст. Помяни моё слово, Ирэн Леонидовна.

Ирэн не была так уверена, всё-таки разница в социальном статусе была значительной. Да, Путеев был дворянин, но был ли у него титул или капитал, это Ирина не знала. А вот Строганов был едва ли не богаче императора. «Соляной» король.

Ирина зашла в комнату Анны, та сидела, мечтательно прикрыв глаза. Услышав Ирину, оживилась и спросила:

– Что сегодня делать будем?

Но у Ирины был другой вопрос:

– Тебе нравится Николай Ворсович?

Анна возмутилась:

– Мне? Нравится? Этот грубиян?!

Потом посмотрела на Ирину, которая понимающе улыбалась, и, поджав губы сказала:

– Я не знаю, но мне нравится с ним ругаться.

Ирина продолжала спокойно смотреть на девушку и улыбаться.

Сегодня Ирина не планировала брать с собой Анну, потому что собиралась ехать к Картузову. Два дня назад она получила письмо, что уже найдена бригада строителей храма и через три недели бригада доедет до поместья Лопатиных. Белый камень тоже был заказан, но не в полном объёме, Ирина решила, что в случае, если не выгорит с цементом, потом докупит камень, пока купила его только для строительства основания храма.

Вот и спешила к Картузову, чтобы проверить будет в Стоглавой цемент или нет.

Строганова, конечно, расстроилась, что её не берут, но Ирина пообещала, что через два-три дня, когда с ногой будет лучше, они поедут в Никольский на мыльную фабрику.

У Картузова работа кипела, поняв основной принцип создания углеродистой стали, он и его верный Проша с головой погрузились в своё любимое литейное дело. И мечи и кинжалы с каждым разом получались всё лучше.

Через две недели планировали провести первую вспашку, хотя первая в этом мире борона уже была вспахана, когда сошёл снег и земля оттаяла, Картузов испытал плуг. Крестьяне, которых он пригласил в помощь, говорили ему, что у такой влажной после снега земле ничего не получится, но увидев, как стальной плуг буквально «режет» землю, при этом самоочищаясь, решили, что барин придумал какое-то колдовство. А барин решил отлить ещё десяток плугов, поняв, что это может даже важнее булата будет.

Ирина поехала к Картузову вместе с Леонидом Александровичем. Прибыли Лопатины к обеду и, конечно, Иван Иванович ни о каких делах говорить не стал, пока не накормил гостей.

Потом пошли смотреть булаты, потом плуги, ну и наконец, дошли до новой печи, для которой Картузов выделил отдельное помещение. Оказалось, что Проша уже провёл первый нагрев и получил гранулы клинкера, она получились неровные, но очень похожие на то, что Ирина и ожидала увидеть. Небольшое количество гранул уже размололи и ждали Ирину, чтобы узнать, что делать дальше.

Песок, щебень и вода, всё это уже было привезено, поэтому все, надев специальные фартуки, у Ирины тоже был фартук, такой же, какой она когда-то увидела на Софье Штромбель, фартук-халат, и пошли делать первый в истории Стоглавой замес бетона.