Тайна замка Роксфорд-Холл - Джон Харвуд

Не было нужды сообщать Лэнгтонам, что осиротевшая девочка — Клара Роксфорд, только что она ребенок с трагической судьбой и с таинственным благодетелем, желавшим, чтобы они воспитали девочку как свою дочь.

Необузданная фантазия? Да, но тогда все объяснялось, и все кубики головоломки, как мне представлялось, сошлись — становилась понятна даже моя тяга к спиритическим сеансам. И важнее всего, объяснялось то духовное родство с Нелл, которое я почувствовала с самых первых страниц ее рассказа, словно голос, донесшийся ко мне с этих страниц, был давно мне знаком.

На следующее утро я сошла вниз, все еще не уверенная, что мне следует рассказать моему дяде, но оказалось, что он уже узнал все о Роксфордской Тайне от своих друзей-художников и жаждал поделиться со мной своими знаниями.

— Ты будешь потрясена, моя милая, узнав, что этот твой дом весьма печально известен в криминальных анналах. Миссис Роксфорд оставила леди Макбет далеко позади: она убила не только свою патронессу и собственного мужа, но и свою грудную дочь и благополучно скрылась с ожерельем стоимостью десять тысяч фунтов…

— Но ведь ни одно из этих обвинений так и не было доказано, дядя. Я провела вчера целый день, читая личные записи мистера Монтегю об этой трагедии, и не верю, что миссис Роксфорд виновна, за исключением лишь того, что из самозащиты могла стать причиной смерти своего мужа.

— Довольно значительное исключение, ты не находишь? — возразил он. — И на основании каких же свидетельств — могу ли я спросить? — делает мистер Монтегю свои выводы? Из рассказа Эрскина о расследовании убийства Магнуса Роксфорда — Эрскин обещал поискать для меня вырезки из газет — можно заключить, что это было совершенно очевидное дело.

— Это мои собственные выводы, дядя, но, боюсь, я не могу многое сказать или показать вам его записи, не попросив сначала на то его разрешения.

— Ну, если мне не позволено даже увидеть свидетельства, — язвительно ответил он, — ты вряд ли можешь винить меня за то, что я предпочту поверить вердикту присяжных коронерского жюри, полиции и мнению общества в целом.

С этими словами он решительно зашагал прочь из комнаты, направляясь в мастерскую. Я понимала, что при всей склонности моего дяди к богемному стилю жизни его гордость была уязвлена тем, что мисс Роксфорд оставила имение мне, а не ему — ее ближайшему родственнику мужского пола, и я никак не могла винить его за то, что он чувствует себя оскорбленным. Так что я написала мистеру Монтегю, спросив его, нельзя ли мне показать документы моему дяде, и сказав о том, как настоятельно мне хотелось бы снова поговорить с ним, когда ему опять придется быть в Лондоне. Но дни шли, а ответа все не было, и я стала беспокоиться, уж не обидела ли я его чем-нибудь? Или мое письмо не дошло до адресата? Дядя мой старательно избегал любого упоминания о Роксфордах, но неловкость между нами все не проходила, пока, через десять дней после того, как я писала мистеру Монтегю, не пришло письмо из Олдебурга, адресованное мне, но незнакомым почерком.

Дорогая мисс Лэнгтон!

С великим сожалением приходится мне писать Вам, чтобы сообщить о кончине моего глубокоуважаемого коллеги Джона Монтегю, эскв… 21-го сего. Заверяю Вас в моей преданности Вашим интересам касаемо имения Роксфордов; возможно, Вы видели объявление о завещании мисс Роксфорд, которое я поместил в Ваших интересах в «Таймсе», что, я уверен, соответствовало бы желанию самого мистера Монтегю. Заверяю Вас, мисс Лэнгтон, что всегда пребуду Вашим покорнейшим слугой.

P. S. Поскольку Ваше последнее сообщ. мистеру Монтегю было помечено «Лично. Конфиденциально», я отправляю его Вам невскрытым, в отдельном конверте, вместе с другим сообщ., пришедшим к нам недавно и касающимся имения Роксфордов.

Джон Монтегю умер на следующий день после того, как отправил мне свою исповедь. Но как он умер? Прочитав письмо мистера Крейка, мой дядя вызвался взять кеб и поехать в Британский музей — просмотреть саффолкские газеты за прошлую неделю; вернулся он с известием, что Джон Монтегю утонул.

— Он, как кажется, имел привычку купаться в море даже в самую ненастную погоду, но на этот раз холод — во всяком случае так предполагается — оказался свыше его сил: его труп вынесло на берег на следующее утро. Разумеется, было проведено расследование, заключение коронера — смерть от несчастного случая, однако он добавил-таки предостережение об опасностях купания в море в таких крайне неблагоприятных условиях.

Мне тут же, с ужасающей ясностью, вспомнились слова Джона Монтегю: «В своем воображении я видел себя плывущим прочь от берега в ледяную глубь, пока силы меня не покинут и я не скроюсь под волнами».

— Неужели же никто не заподозрил, что… он мог сам утопиться?

— Нет, моя милая, с чего бы вдруг тебе такое в голову пришло? Плавание в январе, возможно, вовсе не представляется тебе полезным для здоровья, но некоторые люди считают, что оно творит чудеса с кровообращением.

— Я этому не верю, — сказала я, чувствуя себя совсем несчастной.

Бремя оказалось вдруг невероятно тяжелым, чтобы нести его в одиночку, так что я вручила дяде всю пачку документов, потребовав от него обещания хранить их содержание в тайне, и пережила еще один долгий, гнетущий промежуток времени, размышляя, не стала ли я причиной смерти Джона Монтегю, пока мой дядя снова не появился перед вечером: выглядел он необычайно хмурым.

— Теперь я вижу, — сказал он, — почему ты сразу подумала, что он покончил с собой: боюсь, это выглядит очень похоже на самоубийство. Для меня лишь остается загадкой, почему он отправил эти документы именно тебе.

— Он подумал… Он сказал, что я напоминаю ему Элинор Роксфорд.

— Но в этом нет ничего удивительного: вы ведь, в конце концов, родственницы.

— Я хотела сказать… он хотел, чтобы я знала, что Нелл невиновна, потому что…

— Да с какой стати ты можешь в это поверить? — воскликнул мой дядя. — Если когда-нибудь и существовали какие-то сомнения в ее вине, то эти документы ставят подпись и печать под обвинительным актом.

Я глядела на него в изумлении.

— Разве вы не видите, дядя, что Нелл никогда не могла бы причинить вред Кларе или убить миссис Брайант? И как я уже говорила вам вчера, если она и заперла Магнуса в доспехах, она могла сделать это только из страха за свою жизнь и за жизнь Клары. — Я хотела было добавить, что мое существование может служить тому доказательством, но побоялась, что он меня высмеет.

— Это что же, моя милая? Может, в тебе просто заговорило чувство женского товарищества? Я тебя не понимаю.

— Мне кажется, я ощущаю… чувство духовного родства с ней, — сказала я неуверенно. — Более того, я ей верю. Я чувствую, что узнала бы ее голос, если бы его услышала. Все, что она сделала — даже то, что согласилась поехать в это ужасное место, — было сделано ради Клары. Нелл не приглашала в Холл миссис Брайант: ее пригласил Магнус Роксфорд, а он был человеком злонамеренным… Вы же не можете этого не видеть?

— Нет, моя милая, я этого не вижу. Сумасшедшие могут внушать доверие, знаешь ли, и тем не менее они руководствуются невероятными заблуждениями, которые до поры до времени им удается скрывать. А потом уже становится слишком поздно. Она же сама говорит, что страдала галлюцинациями…

— Она называет их «посещениями», дядя.

— Это одно и то же. Пойми меня правильно: она могла искренне верить во все то, о чем написала в своих дневниках, однако это не значит, что нам с тобой следует ей верить. Даже Джон Монтегю допускает такую возможность, а ведь он был совершенно покорен ею — не хмурься, моя милая, этого ты отрицать никак не можешь, — и тебе следует вспомнить, что он весьма восхищался Магнусом Роксфордом вплоть до того дня, когда отправился навестить Элинор в Роксфорд-Холле.

И на самом деле я никак не пойму, почему ты так настроена против Магнуса. Если взглянуть на их брак с его точки зрения… Элинор сама признает, что он вел себя с достойной восхищения сдержанностью. Он ее не бил, не угрожал ей, не принуждал; она говорит, что до смерти его боится, но ведь он, несомненно, делал все возможное, чтобы умиротворить эту молодую женщину с опасно расстроенным рассудком. И к тому же — как будто нужны еще какие-то доказательства — он пишет в своем последнем письме, что видел ее на лестнице.

— Так, значит, вы поверили, дядя, что она убила всех троих: своего мужа, собственного ребенка и миссис Брайант?

— Что касается убийства Магнуса, это не вопрос веры: коронерское жюри вынесло именно такое решение, а если тебе нужны еще доказательства, ты держишь их в своих руках. Миссис Брайант вполне могла умереть от испуга, но разве нет абсолютной вероятности, что причиной испуга была Нелл? А если говорить о ребенке, кто еще мог бы — или желал бы — покончить с девочкой?