Игра в ошибки - Алиса Поникаровская

— Разве это плохо – помогать молодым талантам? – удивленно приподняла брови Ампира.

— Издеваешься?

— Ваше виски, – администратор поставил на столик, стоящий перед креслами два толстых стакана с виски и тяжелую, бронзовую пепельницу.

— Ваш виски, – поморщилась Ампира, бросила взгляд на пепельницу. – Прямо раритет какой-то… Переходящий никотиновый приз от товарища Сталина.

Администратор счел за лучшее бесшумно удалиться.

Ампира глотнула разом почти полстакана виски, вставила в любимый мундштук сигарету и закурила.

— Тебе все это очень знакомо, не так ли?

— Откуда ты знаешь? – Лиана наконец-то задала тот вопрос, который мучил ее с самого первого шага в стенах этого заведения.

— Достаточно было посмотреть на твое лицо. Бурное рок-н-ролльное прошлое в каком-нибудь Мухосранске со всеми вытекающими отсюда последствиями. Я не права?

— Права, черт возьми! – не удержалась Лиана. – Но ты не могла этого знать!!!

— Я говорила тебе, что я очень хороший психолог, – Ампира потянулась, словно сытая кошка. – Думаю, пока мы шли сюда, ты вдоволь назанималась духовной мастурбацией… Этакий глубоко проникающий трах прошлого с настоящим… В этом есть своя прелесть, наверное… Если бы ты могла видеть себя со стороны…

«Какого черта я сижу здесь и выслушиваю все эти гадости?!» – возмутилась про себя Лиана, ясно представив, как сейчас она выплеснет в самодовольное лицо Ампиры виски и покинет этот чертов ДК.

— А вот рукоприкладства не надо, – моментально подобралась Ампира. – Размахивание руками – удел слабых. По-моему, ты к этой категории человеков не принадлежишь.

Лиана подняла стакан, но вместо того, чтобы выплеснуть обжигающую жидкость на сидящую рядом Ампиру, вылила ее себе в рот. Почти всю. И поперхнулась. И закашлялась.

— Это с непривычки, – Ампира одобрительно сунула ей в губы свой мундштук. – Затянись поглубже, сейчас все пройдет.

Лиана сделала глубокий вдох и только тогда поняла, что в сигаретах Ампиры присутствует не только табак. То-то с самого начала этот запах показался ей приторным и смутно знакомым. Так в далекой ее юности пахли косяки с анашой… Самопальные самокрутки, которые забивались в выпотрошенные папиросы «Беломорканала», которые можно было купить в любом магазине за 22 копейки. Забивались умело и осторожно, чтобы не просыпать, не уронить ни единой крошки, а потом пускались по кругу или гонялись паровозом, до тех пор, пока в руках у последнего из желающих не оставался жалкий, обгоревший бумажный цилиндрик…

Ампира понимающе улыбнулась и убрала мундштук.

— Слушай, как там тебя! – окликнула она охранника. – Скажи этому вшивому администратору, что если через десять минут они не начнут все это свое безобразие, я сваливаю! И пусть принесет бутылку виски! – бросила она уже в спину удаляющемуся амбалу.

Через секунду прыщавый администратор оказался рядом и что-то просительно-извиняюще забубнил о том, что кто-то еще не подъехал, кто-то напился в VIP-комнате, кто-то не допродал билеты…

— Это не мои проблемы, – отрезала Ампира. – Мы договаривались на семь. Уже двадцать минут восьмого. Если через десять минут вся эта бодяга не начнется…

Администратор тут же уверил ее, что именно эти десять минут им и необходимы для того, чтобы все утряслось, и, водрузив на стол литровую бутылку виски, снова испарился.

— Блин, что за страна, – снова откинулась на спинку кресла Ампира. – Пока не нарычишь, пальцем не пошевельнут!

Лиана курила свою сигарету, отстраненно наблюдая, как двое организаторов подвели к соседнему креслу практически в ноль пьяного маститого рок-музыканта, который тут же попытался облапать Ампиру, но был моментально поставлен, вернее, посажен на место; как следом за ним в зоне жюри возник третий, чье лицо показалось Лиане смутно знакомым, она с трудом вспомнила, что видела его как-то на одном из каналов в третьесортной передаче о современном рок-н-ролле, где он, подобно Зевсу-громовержцу сметал с лица земли все и вся, явно претендуя на оригинальность и глобальность мышления; как зал перед сценой моментально наполнился людьми, в руках каждого из которых был обязательный пластиковый стаканчик, как погасили свет, и со сцены раздался первый гитарный аккорд…

«Они ведь будут стараться сейчас, будут играть для этого в дым пьяного старого пня, которому уже лет пять как нечего сказать даже самому себе, для этой стервозной имперской шлюхи, для этого озабоченного собственным ничтожеством критика… Они будут играть и надеяться, они верят, что от этих людей зависит очень многое… И оно действительно зависит. Но, Боже мой, от кого?!»

— Ну, где та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли? – процитировала Ампира, и глаза ее плотоядно заблестели.

Глава 22

Группы сменяли одна в другую в калейдоскопической последовательности, Лиана смотрела на сцену, пытаясь вслушаться в звучащие слова, и ничего не понимала. Все исполнители были похожи друг на друга, как однояйцевые близнецы: стандартный набор рифм – любовь, кровь, морковь – под совершенно одинаковые запилы гитары, невообразимый треск из динамиков и среднестатистические голоса вокалистов. Во всей этой музыке смысла было не больше, чем в радостном лепете девятимесячного младенца, увидевшего перед своим носом разноцветную погремушку. Для Лианы рок всегда ассоциировался именно со смыслом песен, среднее качество музыки оправдывалось глубиной раскрытой темы, иногда даже пары надрывных аккордов и двух хриплых строчек хватало для того, чтобы испытать настоящий драйв от услышанного… В том, что она слышала сейчас, не было ничего… И эта пустота была страшнее всего остального. «Молодая шпана» явно деградировала по сравнению со своими старшими рок-н-ролльными братьями, а может быть, это сама Лиана, на какое-то время выпав из музыкальной тусовки, просто потеряла нюх и чутье и превратилась в этакую консервативную барышню с отставленным в сторону мизинчиком, отрицающую все новое? Лиана украдкой бросила взгляд на Ампиру. По непроницаемому лицу той невозможно было угадать, какие именно эмоции вызывает в ней услышанное, и вызывает ли вообще.

Ампира, моментально почувствовав на себе ее взгляд, повернулась к Лиане.

— Если это – та самая молодая шпана, то я китайский летчик.

— Ты озвучила мои мысли, – усмехнулась Лиана.

— Я просто произнесла вслух то, о чем ты только что подумала. Ты права – жуткая тоска, – Ампира сладко зевнула, продемонстрировав тридцать два абсолютно белых и ровных зуба. – Хотя, предыдущий мальчик был неплох, очень неплох… Ему, конечно, нужно все поменять – от внешности до мелодий, плюс к этому подсунуть ему профессиональных музыкантов, но некоторые тексты у него очень недурны…

— Ты еще и продюсерством занимаешься? – удивилась Лиана.

— А что? По-твоему, я совсем не похожа на благотворительную старую деву, умильно достающую свой кошелек при каждом слюнявом случае? – усмехнулась Ампира. – Уверяю тебя, ничего человеческое мне не чуждо, – Ампира выдержала паузу, давая Лиане время привыкнуть к ее образу благотворительницы, пристально наблюдая за ее реакцией. – Ты права, – удовлетворенно бросила она. – Это – вложение капитала. Не больше.

— Ты – чудовище.

Ампира довольно расхохоталась.

— Вот и ты навесила на меня ярлык, засунула в свою собственную систему деления людей на категории. По твоему мнению я – бессердечная сука, не так ли?

Лиана демонстративно отвернулась.

«Что я делаю здесь? – в очередной раз подумала она. – Находясь в этой компании, я уподобляюсь ей и всем на нее похожим. Зачем?»

— Значит, тебе это нужно. А может быть, ты одна из нас? – снова прочитала ее мысли Ампира. – Не пора ли назвать вещи своими именами? Взросленькая уже девочка, чтобы прятаться от правды.

«Я ухожу», – Лиана хотела подняться, но вместо этого снова налила себе виски.

Ампира хмыкнула и повернулась к сцене.

После концерта два дюжих молодца-охранника, отгораживая широкими плечами Ампиру от толпы накачанных пивом желающих получить ее автограф на чем угодно – от коробки с записью ее диска до собственного паспорта, препроводили ее за кулисы, вслед за прыщавым администратором, услужливо показывающим дорогу в это «святая святых». Лиана обреченно шагала следом, так и не решив для себя этот мучивший ее с самого начала вопрос: зачем она здесь?

В маленькой комнатке, обклеенной облезлыми обоями, вытертыми до белизны и кое-где свисающими скрученными махровыми клочьями, появление Ампиры произвело на присутствующих, пожалуй, большее впечатление, чем сакраментальная заключительная фраза исторической комедии Гоголя на городничего и компанию. Гул голосов, до того оживленно обсуждающих что-то, моментально затих, добрая дюжина человек, переодевавшихся, смеявшихся, убирающих инструменты, пьющих пиво, повернулись к входной двери и застыли в тех самых позах, в которых их настигло это явление. И во всех глазах Лиана увидела адскую смесь, солянку из благоговения, восторга, тайной надежды и неприкрытой зависти. «Я, я, я! – в тягуче-ватной тишине кричали, молили, вопили люди. – Выбери меня! Я – самый, самый, самый…»