Мизгирь - Елена Воздвиженская

Лера похолодела:

– Ева!

Она опрометью кинулась в комнату дочери, вошла, не зажигая света, и тут же увидела его.

Мальчишка стоял у колыбели и держал на руках её дочь.

– Господи, – прошептала Лера и застыла на месте, – Прошу тебя, тихо, только не урони её, она же совсем маленькая.

Лера протянула руки вперёд и осторожно шагнула к мальчишке. Тот стоял, внимательно глядя ей в глаза, не отводя взгляда, что-то блеснуло в его зрачках, будто вспыхнул и тут же погас огонёк свечи.

– Не подходи, – вдруг раздался его голос, тихий и зловещий.

– Что? – прошептала Лера, от неожиданности застыв на месте.

– Ты слышала, что я сказал, – спокойно и уверенно повторил мальчишка, – Стой на месте, и я тебя не трону.

– Ты мне угрожаешь? – поразилась Лера, – Но…

– Мне нужна только она, не ты, – продолжил мальчишка, – Дай мне уйти и я не трону тебя.

– Что происходит? – по щекам Леры ручьями текли слёзы, – Кто ты? Как тебя зовут?

– Максим, – ответил мальчишка.

– Максим, – повторила Лера, и тут же её обдало жаром, она вспомнила, где она видела этого мальчишку. На тех фото, найденных на чердаке. Да, да! Именно там! Это тот самый мальчишка, что строил рожицы маленькой Симе. Но…

– Максим, сколько же тебе лет? – вновь зашептала Лера, губы одеревенели от страха и не слушались её, – Ты же ровесник Симы. Серафимы Клементьевны. Тебе уже должно быть не меньше шестидесяти пяти…

Она сделала попытку подвинуться ближе к нему, чтобы забрать мирно спящую на его руках Евочку.

– Стой, я тебе сказал, – мальчишка ощерился, как собака, волосы на его голове встали дыбом, а зубы, белые и поблёскивающие во тьме, заострились.

– Прошу тебя, умоляю, отдай мне дочь, – взмолилась Лера шёпотом, не решаясь повысить голос, – Ты можешь уронить её.

– Не уроню. Отойди в угол и сядь на стул. А я тихо уйду. И с тобой ничего не случится.

– Зачем она тебе? – Леру трясло и зуб не попадал на зуб.

– Она нужна Аму.

– Аму? Это чудище, живущее в лесу, верно? В большой воронке?

– Ты знаешь Хозяина, – усмехнулся Максим, улыбка его вышла похожей на оскал.

– Да, знаю, – кивнула Лера.

– Аму живёт везде, где захочет, – заносчиво сказал Максим, – Даже во мне. Я тоже его плоть.

– Плоть? – эхом повторила Лера, – Я ничего не понимаю.

– Мы должны служить Хозяину, – ответил Максим, – Хозяин – это Аму. И сейчас ему нужна новая плоть, чтобы жить.

– Ты хочешь отдать ему мою дочь? Но почему именно она? В деревне столько детей!

– Они уже давно принадлежат Аму, а она, – он кивнул на Еву, – Свежая кровь. Аму нужна свежая кровь.

– Максим, прошу тебя, отдай мне мою девочку, мы уедем отсюда, навсегда уедем, не будем беспокоить Аму и кого бы там ни было ещё. Просто отдай мне ребёнка.

Она сделала шаг к нему, и в тот же миг Максим одним большим прыжком отпрыгнул в дальний угол, положил Еву на пол, позади себя, а сам, встав на четвереньки, выгнул спину, и зашипел, глаза его сделались абсолютно белыми, как туман, а большой массивный язык вывалился наружу. Ева заплакала.

– Отдай мне её, – закричала Лера и кинулась вперёд, но Максимка запустил в неё стулом, что стоял с ним рядом, и тут же, схватив Еву в охапку, с разбегу выпрыгнул в окно. Раздался грохот и звон разбитого стекла, на пол полетели осколки, громко завопила Лера, бросившись следом, но наступила босой ногой на огромный осколок, и от сильной боли с примешанной к ней потрясением, тут же отключилась, упав на пол, и потеряла сознание.

Глава 20

Лера очнулась на полу, в комнате было очень холодно, ветер порывами залетал сквозь разбитое окно, надувая парусом занавеску. Сквозь липкую пелену тумана она услышала крики:

– Лера! Лера! Сюда!

В ту же секунду сознание вернулось к ней, она вспомнила всё, что произошло, и одним движением вскочила на ноги, на полу под левой ступнёй собралась тёмная лужица, рана от осколка сильно кровоточила, но Лере было не до неё. Она бросилась к выходу, кричали из сада, это был голос Дмитрия. Не помня себя, она выскочила на крыльцо, затем на тропинку, завернула за угол дома. Возле кустов смородины лежал Гена, рядом с ним на тропке сидел на корточках Дмитрий, склонившись над кем-то. А этот кто-то отчаянно извивался, шипя и норовя укусить. Лера узнала Максимку. Она тут же подпрыгнула к нему и схватила за ухо:

– Где моя дочь, поганец? Говори! Где она?

Вместо ответа Максимка, ощерившись, попытался цапнуть Леру за руку, но ему это не удалось, Дмитрий прижал к его лбу тот самый кривой сучок, что был у него в кармане до того, как всё это началось. В тот же миг от прикосновения этой вещицы Максимка скорчился и взвыл, заскулив, как зверь.

– Так-то, – прорычал Дмитрий, – Знай наших. Лера, девочка тут.

Он кивнул головой вбок, и Лера тут же увидела дочку, лежащую прямо на земле.

– Она жива? – в ужасе вскричала Лера, – Почему она не плачет?

– С ней всё хорошо, – успокоил её Дмитрий.

– Эти, – он кивнул на Максимку, – Умеют на людей морок наводить не хуже гипнотизёров. Малышка просто крепко спит. Этот гадёныш, когда из окна-то сиганул, то прямо на Гену налетел, сшиб его с ног.

Гена как раз застонал:

– Что за херня?

– Ничего, сейчас оклемается, – Дмитрий вновь посмотрел вновь на Леру, а затем кивнул на Максимку, – Ну, и за счёт этой удачи я успел его перехватить, малышку отнял, а этого припечатал. Амулет его крепко держит, вон как шипит, не нравится.

Лера, закутав дочку в своё пальто, и, согрев её на груди, отупело смотрела на происходящее, ей казалось, что это какой-то дурной сон, очередной кошмар, мозг отказывался воспринимать это как реальность.

– Лера, иди в дом, и запри все окна и двери, к разбитому окну мы подвинем шкаф, – велел Дмитрий, – Сейчас я прогоню этого, и мы придём к тебе. Гена, помоги мне.

Гена, держась за голову, метнулся к Дмитрию:

– Что нужно делать?

– Лера, иди в дом, мы сами тут разберёмся. И не отпускай малышку от себя.

Лера испуганно кивнула, и, не мешкая, побежала в дом. Руки её дрожали, голова отказывалась воспринимать происходящий с ними кошмар. Она положила Евочку на стол, наскоро перевязала свою ступню, и, взяв малышку на руки, принялась её кормить, та как раз тихонько захныкала.

– Всё будет хорошо, моя милая, мы сейчас же отсюда уедем, – шептала она дочке, уговаривая то ли её, то ли себя. Евочка, сморщив крохотный носик, старательно чмокала губками у материнской груди.

– Я ничего не понимаю, – шептала вслух Лера, – Что происходит? Кто он, этот Аму? Зачем ему моя дочь?

Внезапно зазвонил телефон. Лера вздрогнула и вскочила на ноги, как если бы увидела вдруг прямо перед собой ядовитую змею. Кто может звонить ей в такое время? В этот час не звонят с добрыми вестями. Она медленно подошла к мобильнику, что лежал в прихожей на низком пуфике, забытый там ею ещё с вечера, замерла, будто не решаясь посмотреть на входящий звонок. Наконец, взяла дрожащей рукой телефон и посмотрела на экран, на нём высветилась надпись «Серафима Клементьевна». Лера ещё больше похолодела. Что могло понадобиться их бывшей хозяйке от неё в час ночи? Может ей плохо, и она просто перепутала записи в телефонной книге? Кажется, имя её дочери тоже начинается на «Л», Лариса? Может быть, сейчас Серафима Клементьевна поймёт свою ошибку и сбросит вызов? Но нет, телефон настойчиво продолжал наигрывать тихую мелодию, звучавшую в этих обстоятельствах особенно жутко.

– Да, я слушаю, – Лера нажала на зелёную трубку дисплея и поднесла аппарат к уху.

– Лерочка, детка, это ты? Ты меня слышишь? – в трубке послышался взволнованный голос женщины.

– Да, Серафима Клементьевна, я вас слышу, – губы Леры почти не двигались, онемев от предчувствия неизбежности чего-то плохого.

– Прости, что разбудила тебя, Лерочка, – Серафима Клементьевна сбивалась, голос её дрожал, – Но то,