Безымянные - Игорь Дмитриевич Озёрский

вскочил на ноги и кинулся к дочери. Схватив девочку в охапку, Пауль посмотрел на плиты. Они были гладкие, блестящие и равномерно чёрные. Лишь в центре каждой из них было что-то написано.

– Стой здесь, – прошептал Пауль и направился к обелискам. Чем ближе Номер Два к ним подходил, тем сильнее он ощущал холод, исходивший от их поверхности. Паулю казалось, что изо рта вот-вот должен повалить пар. Подойдя к плите, Номер Два разглядел надпись, выполненную мелким аккуратным почерком:

Номер Четыре. Октофобия.

Пауль обернулся, чтобы позвать дочку. Но она уже стояла возле него, хотя Номер Два не слышал её шагов. Взгляд Мии был прикован к плите. Она рассматривала надпись с отсутствующим видом, словно обдумывала смысл написанного, хотя читать ещё не умела.

– Миа, все хорошо?

– …

– Миа?..

– Да, папа.

Миа улыбнулась, но что-то в этой улыбке испугало Пауля.

– Это означает страх перед числом восемь, – вдруг сказала девочка и захохотала.

Пауль ощутил, как холод, исходящий от плит, проникает внутрь него.

– О чём ты говоришь, милая?..

– Октофобия, папа… Это боязнь цифры восемь.

– Откуда… Откуда ты это знаешь?

Девочка пожала плечами и взяла Пауля за руку.

Ладонь обожгло холодом.

– Ты замёрзла?

– Нет, папа.

Девочка потянула Пауля, и вместе они подошли к следующему камню.

Номер Семь. Танатофобия.

– Страх смерти, – услышал Пауль шёпот дочери.

Миа вдруг дёрнула отца за руку:

– Пап!

– Да, дочь, – Пауль не отрывал взгляда от надписи.

– Знаешь, на что это похоже?

– На что же?

– На то место, где мы навещали маму.

«То место, где они навещали маму…»

Номер Два огляделся. Как же он не понял этого раньше! Чёрные камни, торчащие из земли. Надписи, выполненные аккуратным каллиграфическим почерком. Теперь всё становилось ясно. Их окружали гигантские надгробные плиты.

Пауль посмотрел на дочь.

«Теперь вам придётся навещать ещё и папу, – подумал Номер Два. – На одну чёрную плиту станет больше. Вы уж меня простите».

Пауль направился к следующему камню.

Номер Один. Изолофобия.

– Страх одиночества, – Миа не отставала от отца ни на шаг.

Номер Три. Акрофобия.

– Страх высоты…

Номер Шесть. Астрапофобия.

– Страх молнии…

Номер Восемь. Фонофобия.

– Страх громких звуков…

Номер Пять. Клаустрофобия.

– Страх замкнутого пространства…

Пауль стоял возле надгробного камня со своим номером.

Номер Два. Фобофобия.

– Фобофобия… – прошептал Пауль.

– Страх страха, – перевела Миа.

Часть пятая. Другой

35

Миа потянула отца за рукав и отвлекла его от размышлений. Номер Два, вялый и безвольный, подобный тряпичной кукле, пошёл за дочерью. При этом его взгляд оставался прикованным к гигантской надгробной плите. Пауль следовал за Мией, а перед глазами стояла надпись, каллиграфическим почерком выведенная на чёрном камне:

Номер Два. Фобофобия.

Вот каким оказался итог всей жизни. Номер. Цифра. Вероятно, что-то означающая, а может быть, и нет. И фобия – страх, которому, по всей видимости, придётся покориться…

Пауль нехотя оторвал взгляд от отдаляющегося камня и застыл на месте. Рука дочери выскользнула из его руки.

Из высокой травы поднимались ещё три плиты, в точности такие же, как предыдущие, но за одним исключением.

Плиты были совсем маленькими.

Номер Два наблюдал, как Миа осторожно подходит к одной из них и опускается на корточки. Сердцебиение сменило ритм в такт замирающему, как предсмертное дыхание, времени. Всё вокруг оцепенело, будто сама Вселенная отказывалась верить в происходящее. Номер Два хотел оказаться рядом с дочерью, но не находил сил сдвинуться с места. Пауль понял: если он подойдёт, обратного пути уже не будет. Увиденного не развидеть. Оно станет реальным и необратимым. А пока…

Пока ещё можно зажмуриться, сделать вид, что ничего не происходит, или…

До Номера Два донёсся голос дочери. На ватных ногах Пауль дошёл до Мии и скользнул остекленевшим взглядом по маленьким надгробьям.

Йонас Леманн.

Финн Леманн.

Миа Леманн.

Стон вырвался из груди Пауля. Он рухнул на колени и закрыл лицо руками.

– Миа… – Пауль отнял ладони от лица, но глаза отказывались видеть. – Миа, это правда?

Словно в ответ уши пронзил знакомый гул.

– Нет, нет! Этого не может быть!.. Как это произошло?! Миа, доченька, что случилось?!

– Пока ещё ничего, папа.

Гул исчез.

– Пока?.. Что это значит, Миа? – Пауль схватил дочку за плечи, но девочка вдруг вырвалась и сделала шаг назад.

– Всё из-за того, что ты оставил нас!

Зрачки Мии вдруг сильно расширились.

– Нет, нет… Миа, я не… не оставлял!..

– Оставил, папа!

Пауль не смог сдержать слёзы. Горячие капли скользнули по его щекам.

– Нет, Миа, ты не понимаешь.

– Я понимаю больше, чем ты думаешь! – девочка указала пальцем на надгробье со своим именем.

– Я… я… – твёрдый ком в районе солнечного сплетения мешал говорить. – Что мне сделать? Как я могу это исправить?

– Есть только один способ, – глаза девочки сверкнули чернотой. Всё на мгновение погрузилось во мрак. Паулю показалось, что он всего лишь моргнул. Но он не моргал. Номер Два поднялся на ноги и сделал шаг назад.

– Ты… – прошептал Пауль, – ты