Связанные одной смертью - Светлана Ушкова

Вдруг пришло четкое осознание: это Эйнар!

Да, вспыхнуть от прикосновения такого мужчины действительно можно во всех смыслах.

Собственные фантазии настолько захватили меня, что во рту пересохло, а по коже прокатилась жаркая волна и угнездилась внизу живота. Я судорожно вздохнула и резко тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение. Еще не хватало от собственных мыслей возбуждаться.

Вернув здравость рассудка, я запустила руку за ворот рубахи и достала на свет божий рубин. Тот приветственно сверкнул гранями в искусственном свете.

— Не надо сводничать, — строго потребовала я у артефакта, чувствуя себя абсолютно глупо.

Видимо, на меня подействовал сам факт неожиданного видения. Раньше подобного не случалось, камень вообще особо никак не проявлял себя. Что же изменилось?

«Он восстанавливает твои магические артерии», — неожиданно вспомнились слова Эйнара. И мне ничего не оставалось, как принять этот факт за причину всего произошедшего. Но радости по данному поводу я не испытала. Вдруг этот рубин задумал свести меня с ума, как пресловутое Кольцо Всевластия?

От последней мысли даже передернуло, и я постаралась успокоиться.

— Так действительно и свихнуться недолго, — заключила я и убрала драгоценность обратно за пазуху.

Несмотря на сводящие с ума поцелуи Эйнара и ненавязчивое внушение артефакта, менять линию поведения по отношению к огневику я не собиралась. «Хочет быть со мной по-настоящему, пусть докажет это. А пока, Катька, держи себя в руках, чтобы потом не было больно», — дала я себе очередную мысленную установку и подошла к двери.

Приоткрыв небольшую щелку, позвала брата:

— Сур, дай мои вещи!

Наемник без пререканий выполнил просьбу, и через несколько мгновений я получила одежду. Когда вернулась в комнату, Суртэн спокойно сидел за столом в ожидании завтрака.

— Как настроение? — буднично поинтересовался наемник, когда я садилась напротив.

— Бывало и лучше, — вполне искренне откликнулась я.

— Я заметил, — загадочно протянул духовный родственник. — И все-таки, Кать, прислушайся к моим словам. Ничего хорошего от элементаля ждать не стоит.

Я тяжело вздохнула и с укором посмотрела на своего духовного родственника.

— Не переживай, у меня хороший слух и память, не стоит повторять одно и то же несколько раз.

— Я переживаю, чтобы ты не натворила в очередной раз глупостей, — строго проговорил брат. — И если для этого надо каждый час напоминать тебе о благоразумии, то я готов это делать.

Меня передернуло от таких перспектив.

— Не надо! — спешно попросила я Суртэна и более тихо добавила: — Поверь, мне тоже не хочется усложнять себе жизнь.

Ответить брат не успел, вернулся Эйнар с подносом, уставленным едой.

«Видимо, Таврина оказалась занята, раз он так скоро», — промелькнула ехидная мысль, но развиться ей я не позволила, задавив на корню, и сосредоточилась на насущном — собственном голоде.

Правда, когда Эйнар поставил передо мной тарелку с овсянкой, аппетит мгновенно улетучился. Всегда ненавидела эту кашу на вид, на запах и вкус. Желудок неприятно сжался, заявляя, что лучше останется пустым, чем проглотить хоть немного предложенной липкой субстанции. Поэтому я решила начать с местного аналога чая и взяла стакан с теплым напитком. Он источал аромат свежескошенного сена и на вкус оказался не лучше. Недовольно поморщившись, я отставила отвар в сторону и вернулась к созерцанию содержимого тарелки.

— Кать, хватит уничтожать кашу презрительным взглядом, ешь, — наставительно проговорил Суртэн. — До обеда перекусов не будет.

Представив, что впереди меня ждет несколько часов пешего туризма на голодный желудок, я поменяла свои радикальные настроения. И, подцепив на ложку немного овсянки, решительно запихнула ее в рот. Проглотила, не пережевывая, и сразу недовольно скривилась:

— А ничего более приятного на вкус и цвет у местного повара не нашлось? Я не люблю кашу.

— Увы, здесь не столичный ресторан и завтрак состоит из одного блюда, — проговорил Эйнар и неожиданно придвинул ко мне небольшую вазочку с вареньем. — Оно, конечно, к чаю предполагалось, но, думаю, тебе им лучше скрасить кашу.

Увлеченная созерцанием своей тарелки и внутренней борьбой я, оказывается, не заметила самого главного и вкусного.

— Ты прав, спасибо, — с облегчением сказала я и подцепила ложечкой немного сладости.

Сваренная с сахаром клубника моментально перебила послевкусие овсянки. Захотелось нагло присвоить себе все лакомство, но порция была маленькая и одна на троих. Какой бы эгоисткой я ни являлась, съесть все в одну кассу не могла. По крайней мере, не поинтересовавшись сначала желаниями остальных.

— А вы будете?

— Нет, — усмехнулся элементаль. — Это я взял специально для тебя.

Стоило, наверное, гордо отказаться от подобной заботы, но жевать пустую овсянку абсолютно не хотелось. И гурман победил во мне независимую и гордую женщину. Придвинув вазочку ближе и вылив ее содержимое себе в тарелку, я спокойно произнесла:

— Спасибо. Это действительно скрасит мой завтрак.

В ответ Эйнар улыбнулся легко и искренне, а меня неожиданно пронзило жгучее желание прикоснуться к его губам, ощутить ответный поцелуй, объятия…

Я резко себя одернула и вернулась к поглощению овсянки, вкус которой исчез в водовороте борьбы с нахлынувшими чувствами.

«Равнодушие, не забывай про равнодушие!» — непрестанно напоминала себе.

— А говорила, кашу не любит, — вклинился в мой мыслительный процесс насмешливый голос Суртэна. — Вот что клубничное варенье делает!

И только сейчас я заметила, что тщательно выскребаю остатки овсянки со дна тарелки. М-да, если с ума не сойду, точно нервный срыв со всеми этими переживаниями заработаю.

— Как твои ребра, Сур? — решила я сменить тему, пока надо мной не стали открыто насмехаться.

— С ними все хорошо, — вместо Суртэна откликнулся огневик. — Я еще с утра заклинания снял.

— Это замечательно, — заключила я и поднялась из-за стола, намекая, что готова отправляться в путь.

Мои спутники мешкать не стали. Быстро собравшись, мы накинули капюшоны и отправились вниз. Стоявший за стойкой Давран пожелал нам доброго пути. Фраза явно была стандартная, но в коротком кивке и серьезном, чуть хмуром взгляде хозяина постоялого двора читалась тревога. На сердце неожиданно стало как-то тепло. Впервые встретила в этом мире человека, который за нас искренне переживал.

— Надеюсь, вы еще посетите мое славное заведение? — спросил под конец трактирщик.