Бездушные (СИ) - Данина Дарья

- Покорми зверя бездушного? М? Я готов есть из твоих рук, Снежок...

Глава 42

Следующие несколько дней компанию мне составляла Каталина. Я не видела Нико, не встречала Дэни, Марк тоже не появлялся. Только стены спальни и библиотеки. Перед тем, как исчезнуть, Николас сделал мне подарок. Неожиданный и... смущающий.

Мулат снял со своей шеи кулон, и молча перевесил его на мою. Лишь попросил не снимать его.

И, конечно же, как только он уехал, я стащила его со своей шеи, и повесила безделушку на зеркало в ванной комнате.

Это его амулет. Не мой.

Его тётушка заходила ко мне чаще обычного. В сопровождении охраны мы прогуливались по вымощенным дорожкам, она водила меня в оранжерею, и болтала без умолку.

В один из вечеров, женщина пришла ко мне в комнату, хлопнув дверью перед носом у сурового сторожевого пса. Принесла с собой белый бумажный конверт.

Какого же было моё удивление, когда Каталина, сев на постель рядом со мной, вытащила из него фотографии.

Я жадно рассматривала семейный архив их семьи. Когда-то большой. Детские фото Николаса. Мальчишки с озорным взглядом и широкой беспечной улыбкой. Его родители. Белокожая мама с такими же глазами, как и у него. Невероятной красоты женщина. И отец. Темнокожий, больше походивший на афроамериканца, нежели на мексиканца. По моим наблюдениям, местные мужчины, в принципе, не отличались высоким ростом... чего не скажешь о Николасе.

Молодая Каталина в объятиях крепкого мужчины. Судя по всему, её мужа, и мальчишки с почти чёрными кучерявыми волосами. Сын?

Женщина провела пальцами по лицу супруга.

- Лукас. - Указала на мальчика. - Ми ихо.

Я знала это слово. Русско-испанский словарь оказался не так безнадёжен. Она сказала, что это её сын.

Каталина поджала подрагивающий подбородок и сжала пальцы в кулак. Её ребёнок умирает. Так сказал Нико? Наверняка я знала бы гораздо больше, если бы понимала этот язык. Она так много рассказывает, а мне остаётся лишь наблюдать за её лицом.

Когда фотографии заканчиваются, женщина аккуратно собирает их в стопку, и снова прячет в конверте. Делает глубокий судорожный вдох, и поднимается на ноги. Провожаю взглядом стройную фигурку, что скрылась в уборной, и прикусываю губы. Мне жаль. Она глубоко несчастна.

- Агата?

Моё имя она произносит с акцентом, но мне очень нравится, как оно звучит из её уст.

Поднимаюсь и иду следом за ней. Застаю её на полу, опустившуюся на колени в своих белоснежных брюках. Ей плохо? Но Каталина оглядывается на меня и машет рукой, подзывая.

Мне становится не по себе. Несколько секунд мнусь на месте, и всё-таки иду к ней. Присаживаюсь на корточки и встречаюсь с обеспокоенным взглядом. Что она нашла под умывальником?

Женщина колеблется какое-то время, а затем делает глубокий вдох и касается пальцами белой настенной плитки. Свожу брови на переносице, следя за её манипуляциями. Она давит на холодный кафель ладонями, и из моего рта вырывается изумлённый возглас, когда кусок стены вдавливается, а затем поднимается. Господи Боже мой...

Каталина шикает на меня, и я тут же прикрываю рот рукой.

Отверстие, шириной не менее метра манит и одновременно пугает. Вытягиваю шею вперёд, всматриваясь в тёмный коридор и узкий лестничный пролёт...

Женщина обхватывает моё плечо и тянет меня назад. Ничего не объясняет и снова закрывает вход в катакомбы...

За руку выводит меня из ванной и дойдя до двери подносит губы к моему уху.

Шёпотом, с тем же акцентом, вызывая дрожь во всём теле...

- Только в крайнем случае.

Я даже пальцев своих не чувствовала. Впивалась ими в металлическую решётку, рассматривая незнакомого мне молодого мужчину, что спал на грязном матрасе в сыром и слабоосвещенном подвале. Он беспокойно переворачивался с одного бока на другой, изредка вздрагивая, и снова успокаиваясь.

Ещё один заложник? Сколько времени он здесь находится? Кто он?

У меня болело разбитое колено. Прижала к нему ладонь, чувствуя липкую кровь.

Я не собиралась бежать. Я просто хотела знать, куда ведёт тёмный коридор. Сердце гулко билось в груди, напоминая мне о том, что я могу быть поймана в любой момент. Николас всё ещё не вернулся, но я не могла быть уверена в том, что этого не случится прямо сейчас. Он всегда появляется неожиданно.

Темнота потайных ходов нагнетала с каждой минутой все больше. Тусклое освещение от встроенных в стену ламп, не сильно спасало. Я шла почти на ощупь, дёргаясь от малейших звуков.

Если я добралась до подвала, что находился в цоколе, значит, и выход недалеко?

Тихонько выдохнула и, решив больше не испытывать судьбу, двинулась обратно. Колено щипало, и я прихрамывала на левую ногу. Я оступилась, спускаясь по влажной металлической лестнице, и рухнула вниз...

В следующий раз я буду внимательнее. А будет ли он? Следующий раз?

Перед тем, как выбраться оттуда, и вновь оказаться в светлой ванной комнате, остановилась и прислушалась.

Удостоверилась, что ничего не слышу и, открыв "дверь", ведущую в уборную, выбралась наружу.

Не выходя из помещения, тут же включила воду, и заткнула слив в ванной, забралась в неё.

Руки дрожали от волнения. Намочила губку прохладной водой и приложила к разбитому колену.

Что имела в виду Каталина, произнося фразу на ломаном русском?

В крайнем случае? Это, когда меня будут убивать? При всем желании, я не скроюсь в этом туннеле, если буду здесь не одна... да, и куда? Ведь документов у меня всё ещё нет...

Беспорядочные вопросы в моей голове доводили меня до исступления.

Смирилась ли я? Возможно. В руках Николаса моя судьба. Судьба моей матери. Он загнал меня в тупик. В угол. На что способен человек, которого загнали в угол?

Я больше не испытываю того отвращения, что клокотало внутри меня ранее. Его прикосновения стали привычными. Это можно считать смирением?

Его отношение ко мне изменилось. Я не дура, и способна заметить такие вещи. Заметить и оценить. Мужчина стал мягче. Щедрее. Если эфемерную свободу можно назвать щедрость... но это лучше, чем ничего. Смотрит на меня подолгу. Внимательно. Иногда возникает ощущение, что он хочет мне что-то сказать. Но не говорит.

Проходит не менее часа. Вода в ванной успела остыть. Я просто отмокаю. Закрываю глаза, продолжая распутывать в своей голове тугой клубок из мыслей о нем...

Раздаётся хлопок двери и я вздрагиваю, поджимая колени к груди, и расплёскивая воду. Тихие шаги за не до конца прикрытой дверью. Тень в проёме.

- Агата?

Я резко выдыхаю, слыша знакомый голос.

Николас мучительно медленно распахивает дверь. Замирает на пороге, окидывая меня плотоядным взглядом. На его плече больше нет фиксирующей повязки. Его не было чуть больше недели.

- Ола... - Произносит шёпотом, и крадучись подходит ближе. Его губы растягиваются в улыбке, обнажая белоснежные зубы.

- Ола. - Отвечаю тем же, наблюдая за мужчиной.

Мулат подходит вплотную, и не раздумывая опускается на корточки возле ванной. Опускает пальцы в воду.

- Вода прохладная... ты закаляешься? - Тянет вверх уголок губ.

- Засиделась. - Беспокойно облизываю вмиг пересохшие губы. Мне невероятно повезло. Он вернулся. И я здесь. А ведь немногим больше часа назад я была там, где не должна была быть. Видела то, что видеть нельзя.

- Что это? - Сводит тёмные брови, касаясь кончиками мокрых пальцев моего колена.

- Я ободрала колено в оранжерее. - Вру, ощущая горечь во рту... поверит? Проверит?

- Мм. - Кивает, обводя ранку по краям. - Я соскучился. - Николас переводит взгляд на мои губы, и я снова их облизываю.

- Тебя долго не было. - Нервно дёргаю плечами, которые успели покрыться бусинками мурашек.

- Я увезу тебя отсюда. - Поднимает руку выше, обхватывая мою шею, и притягивая к себе. - Скоро. - Опережает меня, и припадает к моим губам, вырывая из своих лёгких протяжный и хриплый стон.