Заблудившийся во сне - Владимир Михайлов

– Не беспокойтесь, ваш ужин не преминет быть, как только вы закажете. Я не вполне еще изучил ваши вкусы, да это и не мое дело. Уасикамайок!

Официант – а может быть, он являлся тут даже метрдотелем, обряженный в тунику вроде той, что была на Инке-Дремине в начале нашей встречи (только качеством похуже), материализовался немедленно. Очень низко поклонился и в такой позе шелестящим голосом отозвался, произнеся еще одно не знакомое мне слово:

– Интип Чурин?

– Передайте вилькакаме: я хочу немного чуньо и рыбу из вод Чичайкоча.

– Да, Сапа.

– А курак (он кивком указал на меня) закажет для себя сам.

Мэтр – или кто он там был – повернулся ко мне и, не поднимая головы, положил ладонь на спинку моего стула каким-то едва ли не отеческим движением.

– Что вам будет угодно откушать?

Внезапно мой собеседник остановил его легким движением ладони:

– Не сейчас…

При этом он смотрел мимо меня – на что-то, находившееся за моей спиной. Я невольно обернулся: таким странным был его взгляд.

По залу, в который вдруг преобразилась нищая комнатушка, к нам, лавируя между столиками, приближалась странная процессия. То были дети, в возрасте, насколько я мог определить, лет шести-семи. Мальчики и девочки. Светловолосые, черные, рыжие, каштановые – на любой вкус. Черты лица указывали на различные расы: тут были несомненные европейцы, монголоиды, представители дальневосточных и латиноамериканских народов. Черные, карие, голубые, зеленые глаза. Похожим было только их выражение, свидетельствующее о страхе. Их было много. Я попытался сосчитать, но на второй сотне сбился. Странную вереницу сопровождали несколько взрослых в оранжевых туниках. Первый из детей уже поравнялся с Инкой-Дреминым, и тот поднял ребенка, поцеловал в лоб и вновь опустил на пол; к последующим он только прикасался рукой. Я медленно поворачивал голову, следя за тем, первым. Он был уже близ противоположного выхода, когда один из оранжевых остановил его. В руке взрослого блеснул широкий нож. Удар. Из маленькой груди хлынула кровь. Оранжевый запустил руку в грудную клетку малыша, вырвал сердце, поднял вверх, что-то прокричал. Другие собирали струившуюся кровь в тазики – медные или, может быть, золотые, третьи уже оттащили тельце в сторону, и на его месте, на запятнанном кровью полу уже стоял другой ребенок. Я отвел глаза, рука невольно схватилась за столовый нож. Поднял глаза на Дремина. Он улыбнулся:

– Это называется «капакоча». Не волнуйтесь: такое совершается нечасто. В этом, кстати, есть определенная символика, вам не кажется?

Я промолчал, изо всех сил стискивая зубы. Он глянул на нож.

– Этим невозможно убить человека. Тем более меня. Да вы и не успели бы, Остров. Не переживайте. Это все – дела давно минувших дней, а содеянного не вернешь, не так ли? Да ведь это и не я придумал, как вы понимаете. Кстати, я вовсе не стараюсь вас устрашить. Случайное совпадение. Можете посмотреть, Остров: ничего такого нет, вам просто померещилось. Это была шутка.

Я с трудом огляделся. И правда, ничто не напоминало о только что происшедшем. Здесь не было более ни детей, ни оранжевых туник, ни следов крови.

– Так что советую вернуться к ужину. Уасикамайок терпеливо ждет вашего волеизъявления.

Ну, ладно. Шутить так шутить…

Я откинулся на спинку мягкого стула, чуть не прижав спиной пальцы метрдотеля; на всякий случай дотронулся до черного галстука, обязательного здесь, кончиками пальцев.

– За этим дело не станет, – заверил я. – Что-нибудь простенькое, легкое. Икру, устрицы, холодную осетрину, зелень, ти-боунстейк, что еще? Ну, фрукты, сыр, кофе… Вина я выберу сам. Вместо аперитива я бы выпил пива. Все. Устраивает?

С тихой радостью я увидел, как на лице мэтра проступает выражение озабоченности.

– Вот и весь заказ, – повторил я не без некоторого высокомерия – впрочем, целиком наигранного. Потому что продиктованные мною слова еще усилили ощущение голода, а голод плохо соседствует с заносчивостью. – Если же мой выбор ставит вас в затруднительное положение…

– Да, – откровенно признал он. – Выполнение вашего заказа связано со сложностями.

– Ну что же, – сказал я, ухмыльнувшись. – Придется извинить вас. Чем же вы располагаете?

– О, у нас есть все, – откликнулся он, сделав рукой движение, как бы отмахиваясь. – Тут затруднение иного характера. Проблема выбора. Икра – какая? Иранская, астраханская, казахская или еще какая-нибудь? Устрицы – из Остенде или?.. Какие фрукты – у них же есть имена! Кофе – какой из шестидесяти сортов? Пиво – какой марки, если их тут сотня?

– Икра черная, – произнес я уверенно. И запнулся.

– Я слушаю, – напомнил он, выдержав паузу.

А черт его знает – какие там сорта. В нашем Институте мы их не различали, кроме двух: подороже и подешевле.

– Все – по вашему выбору, – нашел я выход и облегченно вздохнул.

– Вы возлагаете на меня слишком большую ответственность, – озабоченно, хотя и не без скрытой усмешки, сказал мэтр. – Но положение обязывает. Что, если из вин я предложу вам кахетинские сорта? Хотя, мне кажется, вы должны предпочитать рейнские…

– Молдавские, – сказал я, только чтобы не согласиться с ним.

– Прекрасно. Теперь перейдем к мясу…

Еще минут десять мы с ним уточняли меню. За все это время никто к нам не подходил, и вообще огромный зал со множеством столиков был совершенно пуст, как будто создали его специально для того, чтобы я мог спокойно поужинать. Впрочем – все происходило в Пространстве Сна…

– Очень хорошо, – сказал Дремин, когда мы с мэтром наконец договорились и служитель гастрономического культа бесшумно умчался. – А теперь, я думаю, у нас есть несколько минут. Этого хватит для того, чтобы закончить деловой разговор, начатый (тут он в очередной раз усмехнулся) в несколько иной обстановке, не правда ли?

– Я вас слушаю, – ответил я.

– У вас есть возражения? Или хотя бы сомнения?

Вопрос этот был задан таким тоном, что я поспешил заверить:

– Нет. Ни малейших.

– Очень хорошо. Вот видите, как быстро нам удалось договориться. Как раз и ужин подают…

И в самом деле, по залу уже скользила целая вереница официантов в белых фраках. Каждый из них в поднятой руке нес на белом металлическом подносе какое-то одно блюдо. Лишь замыкавший процессию бесшумно катил тележку с винами.

Вскоре на столике оказалось все, что я успел пожелать, и еще многое другое, какие-то яства, чьи названия и состав были мне совершенно незнакомы – Хозяин лишь негромко произносил их. Я развернул салфетку, бросил ее на колени и начал соображать – какой вилкой и каким ножом сейчас воспользоваться: их тут оказался целый арсенал.

Правда, как раз об этикете мне сейчас следовало думать меньше всего. Есть, конечно, очень хотелось, но ведь это всего лишь игра чувств. А вот то, что я чрезмерно засиделся тут – это факт. И что может последовать за столь обильным ужином, вовсе не было известно. Может быть, Дремин приставит ко мне конвоиров, чтобы они сопровождали меня во всех предстоящих поисках и действиях? Но в них я, с моей точки зрения, совершенно не нуждался. А кроме того – надо было работать, искать свидетелей, теперь, пожалуй, мне потребуется шофер Груздя Минаев. А сидя здесь, я его никогда не обнаружу и ничего от него не услышу…