Лучшая подруга Мэри Сью - Зоя Сокол

— А во-вторых, ты только вдумайся: если бы ты был настоящим вампиром, то твои отношения с Кэт — это приблизительно то же самое, как если бы Ллевелис влюбился в свинью, женился и сделал бы ей детишек.

Ллевелис сдавленно крякнул, а глаза Ламонта будто стали краснее.

— Ладно, — Златослава посмотрела на своего спутника, — пошли догонять эту гормонально неустойчивую парочку, пока они не занялись ничем неприличным в повозке.

— В бренне, — машинально поправил ее Ллевелис, мысленно стараясь выкинуть из головы картины своего брака со свиньей. Получалось плохо.

Дождавшись, пока леви выйдет из зала, Ллевелис повернулся к Ламонту. Они смотрели друг на друга всего несколько мгновений, затем Ллевелис стремительно атаковал. У вампира против потомка демонов не было шансов.

Воспользовавшись силой и скоростью, данными кровью предков, Ллевелис несколькими движениями сломал Ламонту позвоночник, после чего брезгливо бросил себе под ноги. Никто не кинулся спасать своего князя. Может, испугались выступить против истинного правителя Матэнхейма. Или они были не так и верны своему нынешнему повелителю. А может, и сам Ламонт приказал не вмешиваться, что бы ни случилось. По большому счету Ллевелису было все равно. Присев рядом с лежащим неподвижно вампиром, он сказал:

— Ты позарился на то, что принадлежит мне, и не сдох только из-за сестры Байрона. Я пообещал, что она будет жить. Но если еще хоть раз посмотришь в ее сторону — я забуду про свое обещание, и ты будешь умирать очень долго.

Ллевелис ушел не оглядываясь. Он был уверен, что Ламонт его услышал и понял. Такая травма для вампира чрезвычайно болезненна, но не смертельна. Но правитель Гунари получил свой урок. И теперь либо сделает выводы и впредь будет вести себя незаметно, либо его ничто не спасет. Кроме того, Ллевелис подозревал, что, если ему придется нарушить свое слово, кейтар будет даже рад. В глубине души наемник понимает, что его сестра мертва, но все еще слишком любит ее, чтобы принять правду и избавить от этого проклятия.

ГЛАВА 8

Поездка назад в дом Ллевелиса, если так можно назвать роскошный особняк, владельцем которого он оказался, была ужасной. Нет, дело не в дороге, и бренн был тот же, в котором они ехали за Катериной. Просто у Златославы сил не было смотреть на Кэт и Байрона, которые либо целовались, либо вели высокоинтеллектуальные беседы в стиле:

— Я тебя люблю!

— А я тебя больше!

— Нет, я тебя!

— Нет, я!

Но хуже всего было смотреть на Тео, который с немым обожанием в глазах терся об ноги Кэт, как кошак. Вообще, видок у него был такой, будто он сейчас ей сапожки облизывать начнет. Не начал, наверное, только из-за Ллевелиса, который несколько раз его хорошенько пнул. Злата было возмутилась, но Тео аж замурчал от удовольствия, и девушка решила, что ну его. А когда слишком уж заигравшийся парень посмотрел на нее и облизнулся, и вовсе подвинулась поближе к Ллевелису. Сейчас он не казался таким уж хилым, а Тео таким уж забавным. Кроме того, Ллевелису, похоже, поведение Тео нравилось не больше, чем ей самой.

Слава богу, вскоре показался дом Ллевелиса, который Злате нравился сейчас даже больше, чем когда она в первый раз его увидела. Бренн едва успел притормозить, а Злата уже готова была перепрыгнуть через Ллевелиса, чтобы выскочить из повозки. Но тот оказался быстрее. Не дожидаясь помощи гергасов, он перемахнул через бортик, открыл дверцу и подал Злате руку, чтобы помочь спуститься.

— А ты ничего, ловкий, — уважительно кивнула девушка, принимая его помощь. — Паркуром занимался?

— Не думаю, — с абсолютно серьезным видом ответил Ллевелис.

Злата не успела больше ничего сказать, так как подошел одетый в ливрею лакей средних лет и, заикаясь, доложил:

— К-к-к вам п-п-пришли.

— Ко мне? — немного удивился Ллевелис.

— Нет, — ответил заика, вежливо кивая в сторону Байрона, как раз помогающего Кэт спуститься по ступенькам. — К-к-к вам.

Наемник если и удивился, то виду не подал. Не отрывая взгляда от своей спутницы, он спокойно спросил:

— Кто?

— П-п-пос-с-сетитель предс-с-ставился к-как Баскар.

— Баскар? Где он? — оживился Байрон и пояснил остальным: — Я отправлял его в разведку.

— Я взял н-на себ-б-бя смелость п-п-проводить его в би-би-би…

— Библиотеку? — подсказала Злата, за что получила от заикающегося лакея обиженный взгляд.

— Библиотека вполне подойдет, чтобы выслушать доклад, — согласно кивнул Ллевелис и, взяв Злату за руку, повел в дом.

Златослава уже немного привыкла к тому, что он постоянно так делает, и даже перестала обращать внимание на это. А Ллевелис даже не задумывался, как посторонние могут на это отреагировать. Главным образом потому, что ему было абсолютно все равно.

А вот Кэт, завидев эту картину, отреагировала в своем духе.

— Лэтти! — У Златославы от этого обращения непроизвольно зубы заскрежетали, но, как оказалось, самое страшное ждало ее впереди. — Я смотрю, пока меня не было, ты помирилась с Ллевелисом.

— Ну… да, — немного удивилась она, еще не понимая, откуда столь внезапный интерес со стороны подруги. — Он извинился, я не сержусь…

Катерина в несколько шагов преодолела разделяющее их расстояние, втиснулась между Златой и Ллевелисом и, пошленько хихикнув, громко спросила:

— Значит, подаренный мною корсетик тебе таки пригодился?

Злата залилась краской при одном воспоминании о той мечте стриптизерши. Потом невольно представила себя, Ллевелиса и этот… корсет и не выдержала:

— Фу! Фу! Фу на тебя, Катька! — Девушка с нескрываемым отвращением на лице выдрала у Ллевелиса руку. — И на твой корсет фу! Как ты могла такое про меня подумать? Я и Ллевелис? Да никогда!

И с обиженным видом пошла в дом, не удостоив даже взглядом застывшего как соляной столб Ллевелиса. Ему казалось, что вроде у них появился контакт, и тут…

Вот кто тянул эту идиотку за язык?!

Он повернулся, чтобы поставить зарвавшуюся блондинку на место, и остолбенел второй раз за несколько минут. Девушка, которая до этого момента поражала легкомысленностью своих слов и поступков, а в некоторые моменты и откровенной глупостью, смотрела на него тяжелым, давящим взглядом. А холода в нем хватило бы на заморозку небольшого континента. Катерина смотрела не как двадцатитрехлетняя человеческая девушка. Таким взглядом могут смотреть только те, кто разменял не одно тысячелетие.

— Надо же, какая я глупая. — Несмотря на тот же легкий, кукольный голосок, теперь в ее взгляде читалось предупреждение. — Все вам испортила. Не переживай, если ты захочешь завязать отношения с моей Златой, я обязательно вмешаюсь и помогу тебе. Как сейчас.