Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р.

«Шарна говорит, чтобы я остался и пек ей хлеб, – сказал он Арье в день отъезда. – Да мне и самому надоели дожди и седельные болячки, и бояться тоже надоело. Тут есть эль и крольчатина, а хлеб станет лучше, когда им буду заниматься я. Сама увидишь, когда вернешься. Ты ведь вернешься, правда? Когда война кончится? – Тут он вспомнил, кто она, покраснел и добавил: – Миледи».

Арья не знала, кончится ли война когда-нибудь, но кивнула.

– Ты извини, что я тогда побила тебя, – сказала она. Пирожок, конечно, глуп и трусоват, но он проделал с ней весь путь от Королевской Гавани, и она к нему привыкла. – И нос тебе сломала.

– Лиму ты его тоже сломала, – ухмыльнулся Пирожок. – Здорово это ты.

– Лим так не думает, – мрачно сказала Арья, и тут настало время уезжать. Пирожок спросил, может ли он поцеловать миледи руку, и Арья двинула его кулаком в плечо. – Не называй меня так. Ты Пирожок, а я Арри.

– Тут я больше не Пирожок. Шарна меня зовет просто Мальчик, как и того, другого. Как бы путаницы не вышло.

Арья скучала по нему больше, чем ожидала, только Харвин немного ее утешал. Она рассказала ему про его отца, Халлена, о том, как нашла его умирающим у конюшен Красного Замка в день своего побега.

– Он всегда говорил, что умрет на конюшне, – сказал Харвин, – только мы думали, что его убьет какой-нибудь злонравный жеребец, а не стая львов. – Арья рассказала ему также о Йорене и их отъезде из Королевской Гавани, и почти обо всем, что случилось потом – умолчала только о конюшонке, которого заколола Иглой, и о стражнике, которому перерезала горло в Харренхолле. Сказать об этом Харвину было почти все равно что сказать отцу, а она не вынесла бы, если б отец узнал о ней кое-какие вещи.

Арья умолчала также о Якене Хгаре и о трех смертях, которые он задолжал и выплатил ей. Железную монетку, подаренную им, она прятала в поясе и вынимала только по ночам, вспоминая, как изменилось его лицо, когда он провел по нему рукой. «Валор моргулис, – шептала она при этом. – Сир Григор, Дансен, Полливер, Рафф-Красавчик, Щекотун и Пес. Сир Илин, сир Меррин, королева Серсея, король Джоффри».

Харвин сказал, что из двадцати винтерфеллцев, которых ее отец послал с Бериком Дондаррионом, осталось только шестеро, да и те разобщены.

– Это была ловушка, миледи. Лорд Тайвин послал своего Гору через Красный Зубец с огнем и мечом, чтобы заманить туда вашего лорда-отца. Он полагал, что лорд Эддард сам отправится на запад, чтобы разделаться с Григором Клиганом. Если бы так и вышло, его убили бы или взяли бы в плен и обменяли на Беса, который в ту пору был в плену у вашей леди-матери. Но Цареубийца ничего не знал о планах лорда Тайвина, и когда он услышал, что его брат попал в плен, он напал на вашего отца прямо на улицах Королевской Гавани.

– Я помню, – сказала Арья. – Он убил Джоффри. – Джоффри всегда улыбался ей, если только не велел не путаться под ногами.

– Верно, а вашего отца придавил собственный конь и сломал ему ногу – поэтому лорд Эддард не смог выехать на запад сам. Вместо себя он послал лорда Берика с двадцатью его людьми и двадцать человек из Винтерфелла, в том числе и меня. С нами были и другие: Торос и сир Реймен Дарри, сир Глэдден Уайлд и лорд Лотар Маллери, все со своими людьми. Но Григор устроил нам засаду у Скоморошьего брода, на обоих берегах. Когда мы стали переправляться, он напал на нас и спереди, и сзади.

Я видел, как Гора убил Реймена Дарри единственным страшным ударом, который отсек рыцарю руку по локоть и убил коня под ним. Глэдден Уайлд погиб тоже, лорд Маллери свалился с коня и утонул. Львы окружили нас со всех сторон, и я уж думал, что и мне пришел конец, но Элин, выкрикнув приказ, восстановил порядок в наших рядах. Те из нас, кто еще оставался в седле, собрались вокруг Тороса и пробились на свободу. Утром нас было сто двадцать человек, а к вечеру осталось не более сорока, и лорд Берик получил тяжелую рану. В ту ночь Торос вытащил из его груди кусок копья длиною в фут и залил дыру кипящим вином.

Каждый из нас был уверен, что его милость к рассвету умрет, но Торос всю ночь молился о нем у костра, и когда настал рассвет, лорд был еще жив и ему даже полегчало немного. Прошло две недели, прежде чем он смог сесть на коня, но его мужество придавало сил нам всем. Он сказал, что наша война не закончилась у Скоморошьего брода, а лишь началась там, и что каждый наш павший боец будет отомщен десятикратно.

В ту пору мы остались в стороне от военных действий. Люди Гора были только авангардом войска лорда Тайвина. Они перешли через Красный Зубец всей своей силой и двинулись по речным землям, сжигая все на своем пути. Мы своим малым числом только и могли, что нападать на них сзади, но говорили себе, что скоро соединимся с войском короля Роберта, когда он выступит на запад, чтобы подавить мятеж лорда Тайвина. Но затем мы услышали, что Роберт мертв и лорд Эддард тоже, а на Железном Троне сидит отродье Серсеи Ланнистер.

Это известие поставило мир с ног на голову. Нас послал десница короля, чтобы мы разделались с разбойниками, теперь же мы сами сделались разбойниками, а десницей короля стал лорд Тайвин. Некоторые из нас тогда захотели сдаться, но лорд Берик об этом и слышать не хотел. Мы остаемся людьми короля, сказал он, и должны защищать подданных короля, которых терзают львы. Если уж мы не можем сражаться за Роберта, то будем сражаться за его народ, пока последний из нас не падет мертвым. Мы и сражались, а потом стали твориться странные вещи. На каждого потерянного нами человека прибывало двое. Иногда это были рыцари и оруженосцы, но в основном к нам шел простой люд – батраки, музыканты, трактирщики, слуги, сапожники, даже двое септонов явились. Шли мужнины, женщины, дети, собаки…

– Собаки?

– Ага. Один наш парень держит целую свору, и вы таких плохих тварей еще не видывали.

– Вот бы и мне такую собаку. Чтобы умела охотиться на львов. – Раньше у Арьи была лютоволчица, Нимерия, но Арья прогнала ее, швыряя в нее камнями, – иначе королева убила бы ее. Любопытно, может ли лютоволк убить льва?

Днем снова пошел дождь и лил до самого вечера. К счастью, у разбойников повсюду были тайные друзья, и им не нужно было ночевать под открытым небом или в каком-нибудь протекающем сарае, как Арье с ребятами, когда они путешествовали одни.

Этой ночью они нашли приют в сожженной покинутой деревне. Вернее, она казалась покинутой, пока Джек-Счастливчик не протрубил в свой охотничий рог – два раза коротко и два длинно. Тогда из руин и погребов стали вылезать люди. У них имелся эль, сушеные яблоки и черствый ячменный хлеб, а разбойники привезли гуся, подстреленного по дороге Энги, так что ужин получился на славу.

Арья обгладывала крылышко, когда один из деревенских жителей сказал Лиму:

– Два дня назад тут проезжали какие-то люди – они искали Цареубийцу.

– Пусть поищут его в Риверране, – фыркнул Лим. – В самой глубокой темнице, славной и сырой. – Его красный распухший нос походил на расквашенное яблоко, и настроение оставляло желать лучшего.

– Да нет, он сбежал, – сказал другой местный житель.

Цареубийца… Волосы на затылке у Арьи ощетинились, и она стала слушать, затаив дыхание.

– Неужто правда? – спросил Том-Семерка.

– Нет, я не верю, – сказал одноглазый разбойник в заржавленном шлеме. Другие называли его Джек-Счастливчик, хотя потеря глаза не казалась Арье таким уж счастьем. – Я сам хлебнул этих темниц – как он мог сбежать оттуда?

Деревенские не сумели ему на это ответить, а Зеленая Борода, огладив бороду, сказал:

– Если Цареубийца снова на свободе, волков утопят в крови. Надо сказать Торосу – Владыка Света покажет ему Ланнистера в пламени.

– Тут тоже огонь хорошо горит, – улыбнулся Энги.

Зеленая Борода засмеялся и дернул его за ухо.

– По-твоему, я похож на жреца, лучник? Когда Пелло из Тироша смотрит в огонь, он подпаливает себе бороду, только и всего.

– Думаю, лорд Берик был бы не прочь взять в плен Джейме Ланнистера, – заметил, хрустнув пальцами, Лим.