Заколдуй меня - Джек Кертис

Видя, что Зено нервничает, Карла стала рассказывать ему историю. Начало было грустным, но заканчивалось все хорошо. Это была история ее собственной жизни. Они с Зено сидели у дома и смотрели на океан.

— Когда-то, очень давно... — произнесла Карла и смолкла. В руках у нее оказался лист — она аккуратно обрывала с него зелень, оставляя лишь тонкие прожилки. — Только так можно начать эту историю, потому что точного времени я все равно не назову. У меня перед глазами лишь отдельные снимки. Каждый снимок несет в себе какое-то настроение. Большинство из них навевает грусть, некоторые вызывают страх, и есть один-два, дающие ощущения счастья. Все мое прошлое в этих нескольких фотографиях, вызывающих определенные ассоциации.

В памяти Зено сохранился другой момент — Лори, спрыгивающая с дерева. Руки и ноги распростерты, как у шкуры освежеванного зверя, лицо искажено гримасой.

Карла продолжала:

— Хорошо помню, как мы вместе с отцом стоим на холме. На мне красное платье. Наверное, мне тогда было лет пять, а может, меньше. Это единственное воспоминание, связанное с отцом.

Лори спрыгивает с дерева...

* * *

Паскью, хоть и узнал Сюзан Харт, но лицо ее затем показалось ему совершенно чужим. Словно прежнюю Сюзан подменили прямо у него на глазах. Черты заострились, выражение стало жестче. На Сюзан был строгий деловой костюм. Прическа была строгая, волосы коротко острижены. Тело — тонкое, как использованный тюбик зубной пасты. Видимо, она изнуряла себя овощной диетой и тренировками. Косметика давала потрясающий эффект, но все-таки не в силах была скрыть две бороздки, тянувшиеся от уголков рта к подбородку, и сеть морщинок на лбу.

— Ты великолепно выглядишь, — сказал он ей.

— Если уж на то пошло, выгляжу я отвратительно, — возразила она. — Так же, как и ты.

— Прости меня за тот звонок. Меня предупредили, но я не придал этому особого значения.

Паскью все еще бил озноб — похмелье бушевало в нем, словно ураган в горах. Паскью сварил кофе для Сюзан, но сам не стал пить: не хотел рисковать.

— Я получила письмо, — заговорила она.

— О Лори?

Она не выглядела удивленной.

— Да.

— Я тоже.

— Так я и думала.

— Неужели? — Паскью почувствовал легкий приступ тошноты, как будто кто-то открыл невидимый кран у него в животе. — Почему?

— Единственный человек из нашей компании, с кем я поддерживала отношения после того, что случилось с Лори, была Марианна Новак. Правда, недолго. С ней мы тоже не виделись много лет. Но я знала адрес ее отца и позвонила туда. Он рассказал, что вы с Софи приезжали к нему, и от него же я узнала, что Марианна исчезла. Я подумала, что вряд ли вы туда ездили, чтобы воскресить старую дружбу. Как поживает Софи?

Паскью пожал плечами:

— Прекрасно.

— Я не могла ее найти. Предполагаю, что она вышла замуж и изменила фамилию. А вот тебя разыскать оказалось достаточно просто. Твое имя в последнее время встречалось во всех газетах.

Паскью с недоумением посмотрел на нее, стараясь найти этому объяснение.

— Ты ведь защищаешь Энтони Стюарта?

— Теперь уже нет, — уточнил он. — Это было раньше.

— Надо же, сидим тут — великие революционеры! Ты — адвокат, а я... — Она не договорила, разведя руками, словно предлагая Паскью самому догадаться.

Он покачал головой, хотя ему пришло в голову то же самое, что и Роксборо. Она или брокер, или банкир, занимающийся инвестициями.

— Я — содержанка, — разъяснила Сюзан. — Вышла замуж за деньги, получила то, что хотела, — преданного богатого мужа.

— Повезло тебе, — сказал Паскью, а сам подумал: «Та же история, что и с Софи. Та же работа, та же сделка за наличные». У Чарли в мансарде они ночи напролет рассуждали о том, какой вред приносят деньги, сколько страха и насилия порождают, как уродуют человека, а на самом-то деле разговор шел не о страхе, не о тлетворном влиянии, не о насилии, а о самих деньгах.

Паскью переменил решение относительно кофе. Будь что будет, но нужно вывести организм из того состояния, в котором он сейчас пребывает.

Сюзан рассмеялась:

— Повезло, говоришь? Раньше это еще можно было расценить как везение, но только не сейчас.

Паскью не стал уточнять, что она имеет в виду.

— Так что за письмо ты получил? — поинтересовалась она.

Паскью рассказал о случившемся. Выложил все — про труп Ника Говарда, найденный в расселине, про ужин и танец со смертью, про фокусы. И увидел в ее глазах понимание и боль прежде, чем закончил рассказ. Но тем не менее договорил до конца.

— Это Люк, — заключила она.

Единственное, о чем он не упомянул, это о встрече с Чарли Сингером.

— Но ведь это может быть и Чарли, — возразил он. — Почему ты так уверена?

— Нет, это Люк.

Лори лежит рядом с ним в постели и умоляет:

— Никогда не оставляй меня!..

— Еще один снимок, — продолжала Карла. — Мама машет мне рукой на прощание. Не помню, что это было — то ли первый день в школе, то ли отъезд в гости, к тете... — Она задумалась, видимо стараясь припомнить подробности, потом сказала: — Нет. Не помню. Но вижу, как она машет мне рукой. Это продолжалось нескончаемо долго — пока она не скрылась из виду. Должно быть, она стояла во дворе, потому что хорошо помню, что фигурка ее исчезла на голубом фоне.

К тому времени они уже шли к морю по лесной тропинке — прогуливающаяся влюбленная парочка, весело щебечущая обо всем на свете. Поскольку дорога спускалась вниз, хромота стала ей мешать, и они взялись за руки, чтобы Карле было легче удерживать равновесие...

Лори обвивается вокруг него, на лице ее застыла маска любви.

* * *

— Ты знаешь, что мы с Люком были любовниками? — спросила Сюзан.

— Ну... — Паскью сразила ее прямота. — Я просто думал, что это происходит между вами время от времени.

— В те дни все происходило время от времени. Только наркотики были постоянными, приятель. Перемены — вот к чему мы стремились. — Сюзан протянула чашку, чтобы Паскью подлил ей кофе. — Нет, у нас завязались обычные для любовников отношения. Когда наша компания распалась, мы поженились.

Наступила неловкая пауза. В конце концов Паскью выдавил из себя:

— Поженились?

— Это был подарок от Люка. Он преподнес его как бы в компенсацию за все пережитые разочарования и предательство. Хотя «предательство» — слово не совсем подходящее.

— И что же случилось потом?

— Жаркие тогда были деньки, правда, Сэм? Люк хотел взорвать этот мир и начать все сначала. Он так часто пользовался выражением «кровавая купель», словно это один их обрядов крещения.

— А ты этого хотела? — спросил Паскью.

— Он готовил расстрельные списки, представляешь? Включил туда членов правительства, крайне правое крыло оппозиции, полицейских, солдат. — Она помолчала. — Хотела ли я этого? Я хотела того же, чего хотел он.

— Но если ты права, если это действительно Люк, то почему он делает все это?

— Наш брак длился год, почти день в день. Лори... — Она бросила на Паскью быстрый взгляд, потом отвернулась. — Это для всех было тяжело, но для меня особенно, потому что я знала, что он с ней спит. Ради нашего «дела», — добавила она.

Паскью удивленно посмотрел на нее.

— Да, он спал с ней. Но что значит «ради нашего дела»? Что он имел при этом в виду?

— Ты ведь думал, это была просто хохма, — заметила Сюзан. — Люк Маллен, революционер, насквозь пропитанный ЛСД, отбивает жену у полковника американских ВВС. Бедная Лори! Когда чувство ненависти прошло, я почувствовала к ней жалость. А потом мы убили ее, и я стала ее бояться. И теперь, когда это случилось, вижу, что оказалась права.

— Говорят, она покончила с собой.

Во взгляде Сюзан угадывалось мучительное раскаяние:

— Мы изводили ее телефонными звонками и знали, как она напугана, как потрясена. Люк, стоило ему выбраться из ее постели, рассказывал нам об этом, давясь от смеха.

— Ради дела?

— Некто, по имени Валлас Эллвуд, знал об их отношениях. Бог знает, как он пронюхал про это. Он... — Сюзан развела руками, как бы показывая, что Паскью вовсе не обязан ей верить. — Он работал на британскую разведку, но при этом являлся двойным агентом. По крайней мере, выдавал себя за такого. Люк тоже так считал. Его прикомандировали к базе под какой-то крышей. Идея заключалась в том, чтобы британцы могли следить за янки. Правда, Эллвуд следил за всеми, и, по-видимому, информацию от него получала Восточная Германия. Он и завербовал Люка. Люка не пришлось долго убеждать. Он был в восторге, как ты понимаешь, — настоящее задание, профессиональная работа.

— А как ты узнала про Эллвуда?

— Люк рассказал. Все было хорошо отлажено. Люк спал с Лори. При этом добывал некоторую информацию, почерпнутую ею у мужа. А потом передавал эту информацию дальше.