Онлайн Ведьма (СИ) - Шатил Дарья

К тому же я уже предвкушала, какие слухи Олег будет распускать обо мне. Мол, дочка Добронравова — сумасшедшая сука, которая не только изменяет своему парню, так ещё и на людей кидается. Её нужно изолировать от общества или пристрелить, как бешеную собаку!

И если против первого я ничего не имела против, глядишь на такой изоляции у меня появиться больше времени для моего маленького хобби, то быть подстреленной не хотелось.

В противовес вчерашней душной жаре, сегодня было прохладно. По небу плыли тяжёлые, почти свинцовые облака, предвестники дождя. Так что, стоя под тёплым душем, я сочувствовала Психу, которому придётся ехать по Ведьминой тропе в дождь. Сама находиться за рулём в дождь я терпеть не могла, как и в снегопад: меня бесят постоянное мельтешение дворников и скрип резинок по стеклу.

Когда я вернулась в дом с полотенцем на мокрых волосах, Псих уже вновь сидел на кухне и уплетал Ольгину стряпню. В этот раз — идеально круглые сырники, политые сгущёнкой и сметаной.

От кофе, услужливо предложенного Олей, я отказалась, сославшись на то, что сырники лучше всего есть с молоком. А мысленно молилась, чтобы к обеду мы оказались на сетевой заправке, где я смогу купить стаканчик пускай не лучшего, но все-таки молотого кофе. Псих лишь усмехался и крутил маленькую ложечку в руках, пока я тоскливо пила молоко. Не сдержавшись, я показала ему язык, а он, пока Ольга снимала со сковородки очередную порцию сырничков, погрозил мне кулаком, мол, не нарывайся, деточка. В ответ я послала самую милую из своих улыбок, почесав глаз средним пальцем, и лишь пожала плечами, когда Псих зло сощурился.

Однако вместо того, чтобы продолжить играть со мной в гляделки, он внезапно спросил:

— Оль, а где у вас тут можно заправиться?

Хозяйка, поставив передо мной тарелку, не моргнув и глазом ответила:

— На квартире.

Похоже, Сергей ожидал любого ответа, кроме этого — настолько сильно вытянулось его лицо. Я бы возможно и посмеялась, если бы сама не офигела. Заправка на квартире — это вообще как? Может имелась в виду заправка рядом с квартирным домом? Или это разновидность местного сленга? Ну, как главный ориентир на всю деревню. У моей бабушки в деревне это был «старый коровник тёти Люды». Любое объяснение, как куда-нибудь пройти, начиналось с фразы: «Ну, от старого коровника тёти Люды…».

Так, стоп, а где здесь вообще квартиры? Я не видела ни одного многоквартирного дома. И пока я пыталась понять, как пропустила в этой деревеньке что-то хотя бы отдалённо напоминающее многоэтажку, Психчинский вдруг покраснел и принялся отнекиваться:

— Оль, вы не так поняли! Я не это имел в виду… Короче, мне не на грудь принять, а машину заправить!

Тут я опять ничего не поняла. В моем представлении диалог не имел никакого отношения к алкоголю, но, похоже, Психчинский думал иначе. И удивительное дело, Ольга его поняла, потому что вдруг просияла и, махнув рукой, выдала:

— Это у нас тоже на квартире. Но на другой. Баб Зина у нас такие наливки готовит, мы у неё всей деревней на праздники закупаемся. У неё целая комната под самогонный аппарат отведена.

— И на грудь принять на квартире, и машину заправить на квартире? — округлив глаза и посылая мне полубезумный взгляд уточнил Псих. — Я надеюсь, это всё не одна и та же квартира? А то вот так вот примешь и до ближайшего поста ГАИ не доедешь…

Я прыснула со смеху и чуть не подавилась сырником, представив Психа, объясняющего с гаишниками.

— Нет, что вы! Разные, конечно, — покачала головой Ольга, — но вы их смотрите не перепутайте, а то там рядом. Вы как доедете — налево будет квартира тёти Зины с наливочками, а направо — бензин у дяди Сени. Вы ему покричите только, а то он глуховат немного, — бросила Ольга, параллельно шебурша чем-то у раковины.

— Ну и где эта ваша квартира-заправка? — с опаской в голосе спросил Псих.

Оля ещё некоторое время объясняла нам, как добраться — и да, это был рассказ в стиле старого коровника бабы Люды, который я не только понять не смогла, но и запомнить. А Псих только успевал кивать, а во взгляде так и читалось: «Боже, куда я попал?».

Покончив с завтраком и растолкав Олега, мы принялись собираться. А собирались мы долго. Из-за Олега, естественно. Он складывал и перескладывал свои вещи часа два, не меньше, а потом ещё и в душ собрался, проведя там столько времени, сколько Дар не проводит, собираясь на свидания. В какой-то момент мне начало казаться, что Олег делает это специально, чтобы выбесить людей. Я даже предложила Психу бросить его и уехать, но Серёжа лишь потрепал меня по голове — без понятия, зачем он это сделал, — и сказал, что мы не можем так поступить с Ольгой, бедная женщина не заслуживает, чтобы мы оставили в её доме нашего архитектора. На что я предложила увести с собой Ольгу, а Олежку оставить её мужу: тот все равно не заметит разницы, имена-то похожи.

К сожалению, моего юмора Псих не оценил.

В итоге обед уже приближался, а мы из деревни так и не выехали. Отчего я начинала слегка беситься и в красках представлять, как буду уговаривать маму проклясть Олежу. Я уже мысленно добралась до того пункта, где мама варит зелье в котле, когда архитектор соизволил сесть в машину.

И дальше начался квест. В котором у меня заранее не было шансов выиграть, потому что я изначально искала многоквартирный дом. Ну хотя бы двухэтажный. Однако оказалось, что искать нужно было обычный дом, поделённый на двух хозяев. Дом, который ранее, как выяснилось со слов тёти Зины, принадлежал семейной паре. Но я снова забегаю вперёд…

Собственно, где-то спустя полтора часа катаний по деревне, несколько выкуренных сигарет, громкого мата и вопросов прохожим, мы-таки нашли дом. Обычный такой дом. Припарковались и принялись стучать по окнам предположительного дяди Сени.

Но ошиблись, хоть Ольга нас и инструктировала. На порог вышла тётя Зина — темноволосая женщина возраста моей мамы — и с упорством продавца Орифлейм принялась втюхивать свои наливки. Мы с Психом смогли словесно отбиться, в отличие от Олега, которому таки пришлось купить аж три бутылки.

Когда нам наконец удалось объяснить тёте Зине, что мы приехали за бензином, она посмотрела на нас так, словно мы обманули её доверие. И в результате, пока Психчинский пытался достучаться до дяди Сени, мне пришлось выслушать целую историю семейной жизни, которая вполне могла лечь в основу какого-нибудь рассказа в дальнейшем.

Если свести её к краткому пересказу, то получалось следующее: женатая пара тётя Зина — дядя Сеня, державшая маленький бизнес по самогоноварению и поставкам бензина в деревню с той самой заправки из фильмов ужасов, на старости лет поняли, что жизнь их совместная не задалась, и решили развестись. А так как дом у них был в равных долях и продавать его они не хотели, пришлось поставить стену посреди зала и прорубить отдельный вход для дяди Сени. И так они живут последние пять лет, и тётя Зина периодически гоняет любовницу дяди Сени мокрой тряпкой, залезая через окна его части дома.

Слушать эту историю с каменным лицом было сложно. Очень сложно.

Строить честные глаза и говорить, как я ей сопереживаю, ещё сложнее.

Так что я была безмерно рада увидеть Психа, который вышел из дома дяди Сени в компании самого дяди, пятилитровой бутылки для воды и странного приспособления, похожего на кухонную лейку. Для меня, человека, имеющего отношения только с пистолетом на автозаправке, образ Психчинского, заправляющего машину с помощью баклажки и лейки, навсегда отпечатался в памяти. Он ещё и бензином умудрился облиться.

А дядя Сеня, отечески потрепав Психа по плечу, выдал:

— Ты не переживай, сынок. Главное, спички от себя подальше держи — и всё нормально будет. Бензин он такой — быстро выветривается.

«А возгорается ещё быстрее...» — хотелось добавить мне, но я промолчала, заметив, насколько злой был взгляд у Психа. А ещё злорадно подумала, что вселенная-таки пытается восстановить справедливость, отомстив за растраченные нервы Сашеньки.