Эффект Ноцебо - Vladi N

сестричка? — растягиваюсь в привычной ухмылке, пока все вокруг затихли и прислушались к нашему диалогу.

— Да так.

Барлоу закашлялась, провоцируя Киллиана оттеснить всех подальше и расположиться рядом со своей девушкой.

— Мне кажется, что нам уже пора, — мама мгновенно поднялась на ноги, целуя Тиф в щеку, когда та перевела дыхание. — Поправляйся, дорогая. Доктор Грант сказал, что ещё недельку придется полежать здесь. А потом мы сразу заберём тебя.

— Да, Тиффани, главное — покой. И никаких необдуманных поступков, — отец сверкнул глазами в сторону Кила, у которого в ответ резко сжались кулаки, лежащие поверх рук Барлоу. — Мы будем приезжать каждый день. А сейчас отдыхай, милая.

Папа чмокает Тиф в другую щеку и, обняв маму за талию, выводит из палаты. Когда внутри остаёмся только мы и Чарли с Лиз, Киллиан медленно выпрямляется.

— Я бы хотел с вами поговорить, — он стреляет глазами в меня и брата, а затем поворачивается обратно к Тиффани, целуя ее в губы. — Сейчас вернусь. Побудь пока с Элизабет, Солнце.

Барлоу не задаёт вопросов. Зная ее натуру и дикое упрямство, она делает так, как правильно в отношениях с Киллианом — доверять и принимать. Кил кивает нам с Чарли, приглашая выйти следом.

— Поправляйся, Заноза, — Чарльз обнимает Тиф и покидает палату.

— Возвращайся скорее, — смотрю в жёлтые зрачки и понимаю, как сильно мне её не хватает. — Я скучаю по тебе.

— Обязательно, братец. И, да, — девушка рассеянно улыбнулась и бросила на Элизабет какой-то странный взгляд, — ты не мог бы сказать Саманте… Сэм, что она может зайти.

Заторможенно киваю, обнимаю хрупкие женские плечи и выхожу следом за братьями, не обращая внимания на смешки Лиз за спиной. Натыкаюсь на пару голубых, как и мои глаз, и понимаю, что разговор будет не из приятных.

— Что стряслось?

— Мы в долбаной жопе, Ник, — Кил рычит, а затем устало валится на диван. Только сейчас я понимаю, сколько сил он прилагает для того, чтобы сохранять самообладание при Тиффани.

— То же мне новости. А конкретнее можно?

Киллиан выкладывает все, что было до нашего прихода. А я слушаю и охреневаю от наших, мягко сказать, дерьмовых перспектив. Мы не просто в жопе. Мы в гребаном очке по самые уши.

— Она сдалась. Не верит в то, что все получится. А я не знаю, в какую дырку нырнуть, чтобы найти хоть какую-то зацепку.

— Твои люди ничего не выяснили? — Чарли хмурится и садится рядом с братом.

— Глухо. Везде ничего. Словно кто-то хорошо подчистил всю информацию, — Киллиан смотрит на меня, а в глазах такая стужа, что и меня пробирает. — Если с ней что-нибудь случится, то я перебью весь город к херам.

— Я ещё раз подключу свои связи, может всплывёт что-то новое. Будем копать, пока не найдем хоть какую-то деталь. Время есть.

Чарли постучал ладонью по плечу брата, а я лихорадочно вспоминал того самого человека, с которым мне пришлось когда-то пересечься. И тогда думал, что наша встреча больше никогда не повториться. Но у судьбы снова свои планы.

— Мне кажется, что я смогу помочь. Но мне нужна вся информация. Ото всех и обо всем. Без утаек, парни.

Глава 44

Immortals — Fall Out Boy

Киллиан

Прошедшие дни стали одними из самых тяжёлых для меня. Физически мог горы свернуть, а морально просто умирал. Эта неизвестность и абсолютная беспомощность даже при моем положении сваливала на лопатки и не давала подняться.

Я рыл днями и ночами, пока Тиффани была в больнице. Проверял даже самые незначительные новости, которые получал от своих людей. Лично встречался с информаторами и подозреваемыми, но везде было глухо, как в лесу. И это просто выедало меня изнутри.

— Как ты будешь сейчас? — сказал в одну из ночей Карим, когда смывал потоки крови со своих смуглых рук — все, что осталось от очередной засланной шестерки. — У тебя никогда не было постоянной женщины.

— И? — затягиваюсь сигаретой и выпускаю кольца дыма в морозный январский воздух.

— Это проблемы, Кил. И ты это знаешь. Лучше меня все, мать твою, понимаешь. Она… — друг долго и внимательно рассматривал мое непроницаемое лицо, ища хоть какую-то реакцию на свои слова. — Она — твое слабое место.

— Знаю.

— На тебя выйдут через нее. Уже все в наших кругах осведомлены, что у Киллиана Хоггарда появилась та, через которую можно его за верёвочки дергать. Тебя марионеткой считают.

— Плевать.

Карим резко дернулся в мою сторону и заставил выронить тлеющий окурок, дёрнув за грудки на себя.

— Да соберись ты уже, блять! Ты понимаешь, что в погоне за выходом из этой дерьмовой ситуации, ты потеряешь все! Людей, репутацию, бабки, связи. Все, Кил!

— Да похуй мне! — ору в ответ, вырывая куртку из крепких рук. Отталкиваю своего верного брата и сплевываю на снег застрявшую в горле слюну. — Тебе не понять. Ты никогда ни за кого не болел в этой жизни, Карим.

— Я бы на твоём месте был аккуратен с выражениями.

— Ты одиночка. Ты был таким всю жизнь. Таким же, как и я, — ловлю в фокус его темные глаза и все как на духу выдаю. Все, что болит, вываливаю наружу, не в силах носить в себе эту червоточину. — Я знаю, что тебе сложно понять меня сейчас. Но просто поверь мне, брат, я правда по-другому уже не смогу. Я не хочу никакой женщины больше, потому что только от единственной коротит так, что все внутренние резервы воспламеняются от одного контакта. Она — моя. Исключительно. Создана для меня. И я не могу так бездарно все проебать. Я ее люблю. И готов выплюнуть это в лицо каждой твари, которая посмеет сказать что-то против. И каждая сука должна знать, что Тиф — моя. Пусть не смеют лезть к ней, иначе лишатся всего. Не только физически.

Больше Карим ничего мне не сказал, потому что нечего было говорить. Только короткий кивок в знак понимания моих чувств. А мне от этого нихрена легче не стало, потому что мы так ничего и не придумали.

Каждый раз возвращаясь к Тиф после очередной неудачной попытки выяснить, как можно обойти это дерьмо, я погибал, глядя в ее глаза. Я не знал, как сказать ей, что у меня нет решения. А она и не спрашивала. Моя сильная девочка просто покорно ждала, принимая все как должное. Она смирилась, а я нет.

— Тебе нужно уехать.

— Что? — она подняла на меня свой теплый взгляд, в которым читалось абсолютное непонимание моих слов.

— Я хочу,