Изгой. Трилогия - Руслан Михайлов

– Честный ответ, отец Флатис. Не скажу, что это то, что я хотел услышать, но думаю, большего вы не скажете.

Отец Флатис давно уж попрощался и ушел, не забыв еще раз напомнить о возведении церкви, а я еще сидел и переваривал нашу с ним беседу. Нужно было все разложить по полочкам. То, что отец Флатис многого не договаривает, и так ясно. Учитывая, что я здесь полновластный хозяин, я могу надавить на старика, вот только что это даст? Ничего. Я только потеряю поддержку священника и самое главное – его силу против нежити, в несомненной пользе которой я уже успел убедиться. К тому же сегодня отец Флатис был на редкость откровенным и поведал много интересного. Кто знает, что будет при следующей беседе? Торопиться не будем. Применить такой тяжелый аргумент, как раскаленный нож между ребер, я всегда успею.

Дневник, наполненный любовными переживаниями молодой девчонки, тоже много не дал. Зря потраченное время. Единственное полезное замечание относилось к тому, что пауки не осмеливаются заходить в бегущую воду. Не умеют плавать? Или боятся текущей воды? Если боятся, то почему? И как это может помочь нам?

Тщательно обдумав эту мысль, я пришел к выводу, что для нас это бесполезное знание. Единственное, что мы могли сделать – выкопать перед стеной глубокий ров и пустить туда воду из ручья. Но учитывая подступающую зиму с ее морозами, мы получим хороший каток. Вот шурды порадуются – и мясо, и развлечения в одном месте. Ну и самое главное – непростительное распыление рабочей силы. Нет. Отвлекаться на рытье защитного рва не станем. А к весне видно будет.

Со стороны кухни раздался протяжный звон – настало время обеда, и одна из кухарок ударами поварешки о котел сзывала людей на трапезу. Расторопные кухарки расставляли на столы последние тарелки, стараясь успеть до прихода голодных людей.

Вспомнив о жаждавшем поговорить тезке, я решил отвлечься от разглядывания бумаг и наведаться во владения моего хозяйственника, куда со времени прибытия я еще не успел заглянуть. Собрав карты и свитки в небольшой мешок, я направился к пещере.

Еще на подходе к вотчине тезки, я заметил следы бурной деятельности – длинные ряды нанизанных на травяную бечевку грибов, сохнущие гирлянды аккуратно нарезанного мяса, лежащие на расстеленных холстинах ягоды и коренья, пыхающая вкусным дымком коптильня – все было направлено на накопление как можно большего количества провизии. Переступив через груду сваленных перед входом оленьих шкур, я прошел под низко нависающим сводом в пещеру, встретившую меня деловитым стуком молотков, свежим запахом дерева и перекликающимися голосами.

Окинув взглядом пещеру, я с большим удивлением убедился, что со времени моего последнего посещения она разительно изменилась. Теперь пространство было разделено на две неравные по величине части. Меньшая, расположенная ближе к выходу, явно отдана под нужды людей – об этом свидетельствовали ряды сооруженных из охапок травы и веток постелей и немногочисленный скарб поселенцев. Сейчас эта часть пещеры была пуста – все люди на работах. Другая, большая часть, скрывалась от меня за прочной стеной, сложенной из тонких бревен. То, что еще десять дней назад эта стена отсутствовала, я был полностью уверен. Поводив по перегородке изумленным взглядом, я наконец наткнулся на широкий дверной проем и, покачивая головой, направился к нему. Похоже, в мое отсутствие тезка без дела не сидел.

Попав внутрь, я оторопел – открывшееся передо мной пространство меньше всего было похоже на сырую пещеру, а вот на заботливо оборудованную кладовку запасливого хозяина – безусловно. С головой погруженные в работу люди еще не заметили меня, и, неслышно отойдя в угол, я смог без помех осмотреться. Скальные стены скрыты за деревянной обшивкой, точно такой же настил покрывает пол. Все пустое пространство занимают ряды широких полок, упирающихся в потолок, вдоль стен тянутся крепко сколоченные столы с аккуратно разложенными инструментами, доспехами и вооружением.

В широко распахнутую дверь склада то и дело забегали подростки и женщины, нагруженные различными припасами, и деловито направлялись к нужным полкам, не забывая сообщить тезке, что именно они принесли и в каком количестве. Главный хозяйственник стоял за небольшим столом у дальней стены и торопливо записывал услышанное от помощников, одновременно успевая спорить со старшей кухаркой Нилиеной:

– Еще три выделанные оленьи шкуры и связка заячьих, – пропыхтели близнецы, чуть ли не волоком занося тяжелые шкуры.

– Хорошо. Записал, – отозвался тезка и, парой росчерков отметив услышанное, переключился на стоящую перед ним кухарку: – Нилиена, даже и не проси! Сказано же тебе – нет больше, вышло все. На вас, проглотов, и не напасешься!

– Как это нету?! Так я тебе и поверила! – воинственно уперев руки в бока, не отступала Нилиена. – Чтобы у тебя да пары мисок сушенных ягод сладкого кошлевиса не было? Вытаскивай давай из закромов! Я людей чем кормить должна? А?!

– Вот ведь привязалась‑то… Ты у нас старшая кухарка, тебе и думать. А у меня свои заботы.

– Ах, не твои заботы? Я тебе сейчас вот этим черпаком как приложу по морде твоей бесстыжей, так враз озаботишься.

– Женщина! Ну нет у меня кошлевиса! Нету! Был, да вышел весь! – замахал руками тезка, опасливо косясь на зажатый в руке Нилиены солидных размеров черпак. – Откуда я тебе его возьму?

– Дядька Корис, еще одна корзина ягод кошлевиса. За сегодня уже четвертая. Куда класть? – вопросил забежавший вихрастый парнишка, с натугой удерживая перед собой объемную плетенку.

– Записал. Клади к остальн… Э‑э… – замялся тезка, отступая от потерявшей дар речи Нилиены на шаг назад. – Сам же знаешь, что попусту воздух сотрясаешь. Не видишь, разговор у нас важный с Нилиеной. Душа моя, сколько, говоришь, мисок кошлевиса тебе там требовалось? Разве ж я нелюдь какой, разве я могу работничкам нашим отказать?

– Это к тем корзинам с кошлевисом, что на крайней полке? – уточнил паренек. – Так там места не осталось уже, того и гляди полка треснет. Дядька Корис, а вы это куда? Дядька Корис, так куда класть‑то?

Юный помощник еще не понял, что своим безобидным вопросом обрек несчастного тезку на мучительную смерть от многочисленных ударов кухонным черпаком по важным частям тела.

– Полка, говоришь, треснет? – разъяренно зашипела Нилиена вслед опрометью кинувшемуся прочь тезке. – Сейчас у тебя рожа твоя наглая треснет!

Воинственно воздев черпак над головой, старшая кухарка направилась вслед за сбежавшим в глубь склада тезкой. Глядя ей в спину, я невольно посочувствовал попавшему в переплет Корису. Мудро решив, что сейчас ему не до меня, я ретировался, провожаемый аккомпанементом рыка Нилиены, звучных шлепков и жалобных выкриков тезки: