День гнева (сборник) - Александр Бачило

— Вполне разумный дикарь, с человеческими глазами, изучающий следы буранов, вероятно, пытающийся вступить в контакт с нами… Думаешь, это понравится вождям племени?

— А почему это может им не понравиться? — На душе у Ыргла вскипело, и сель вопросов обрушился на отца. — Разве не они провозгласили, что доподлинному знанию о Госте Снизу нет цены? Почему на легенды о пришельце наложен запрет? Почему не разрешается спускаться в Преисподнюю? Зачем делать вид, будто мы ничего не знаем о дикарях? И зачем, наконец, было подговаривать моего озлобленного братца и обрекать на смерть молодую, полную сил женщину, чтобы только скрыть правду о Госте Снизу? Зачем, отец?!

— Ну… слишком уж много вопросов сразу, сын мой. Могу сказать одно: ничто не просто в этом мире. Где ты запечатлел пришельца?

— На берегу Большой Реки.

— Так ты спускался в Преисподнюю?!

— Да, и не задохнулся, как видишь.

— Ты волен поступать, как считаешь нужным, Ыргл. Но ради всего святого, послушай моего совета. Сотри запечатленное и никогда никому не рассказывай об этом. Я тоже буду молчать. Иначе… тебя могут предать очищающему огню.

— Огню? За что?!

— За посещение Преисподней. Оттуда никто не должен возвращаться живым.

— Хорошо, я сотру. Но Фора? Что станет с нею? А так пусть меня сожгут — зато оправдают ее!

— Не забывай: ты сын жреца, а она простая женщина! Ее не оправдают. Твои видения опять припишут ее колдовству. Вы погибнете оба!

— Воистину, лучший из миров! — воскликнул Ыргл. — Но скажи мне, отец, что я должен сделать, чтобы доказать реальность Гостя Снизу? И невиновность Форы?

— Не знаю, — растерянно молвил Нгор. — Разве что… приволочь им живого дикаря… эту человекообразную обезьяну… Но лучше бы ты послушался меня, мой мальчик. Поверь старику: женщин много, а жизнь одна…

Ыргл взобрался на самый верх снежного гребня и присел на камень, в раздумьи подперев голову. Ветер шел сплошной упругой стеной. Хорошо! — ветер освежает мысли. Как не хватало ему сейчас знаний — твердых и непреложных знаний Нгора, а не исторических анекдотов Харша! Однако знания Нгора унаследовал надутый и ограниченный Гиг, старший сын жреца общины, Ыргл же, как все остальные дети, вынужден был довольствоваться баснями и легендами, которые щедро рассыпал перед ними добродушный Харш. Знания, в которых все зыбко, условно, многозначительно…

Но знания Нгора были скучны и однообразны — Гиг завидовал таинственным вечерам в пещерах Харша, где дети, вылупив глазенки от страха и восторга, все теснее прижимались к старику, веря и не веря его небылицам. Как любили они эти нескончаемые вечера, когда зимние бури носа не позволяли высунуть наружу! Как уютно чувствовали себя в тесных пещерах Харша, где повсюду валялись старые вытертые шкуры, а со стен смотрели гордые головы рогачей, снежных барсов и орлов! И как же обожали они, еще не оперившиеся птенцы, старика Харша! Ыргл до сих пор слово в слово помнил все обомшелые осколки легенд о Великом Острове, колыбели мудрости, в одну ночь погрузившемся на дно океана. Бураны были наследниками тех немногих, кто спасся на кораблях, и теперь их древнее племя призвано жить вечно, чтобы вечно тлел уголь Великого Знания, который при случае всегда можно раздуть в пламя.

“А откуда взялся этот город на Острове?” — наивно спрашивали ребятишки. — “О, наши далекие предки строили его много-много поколений, по крупице собирая знания”, — отвечал Харш. В другой раз он говорил: — “О, его построили наши далекие прапредки, сошедшие на землю со звезд”. — В третьем варианте ответ звучал так: — “О, его построили наши великие предки, но прилетевшие со звезд завоеватели врезались в океан на своем циклопическом корабле, и взбесившийся океан поглотил Остров”.

Однажды, накануне обряда посвящения, Ыргл прямо спросил Харша: где тут правда, где вымысел? Старик улыбнулся виноватой улыбкой. “Правду знают только жрецы. Мне же ведомы лишь легенды — хочу, чтобы и вы их знали. Где-то в тупиках и закоулках легенд заплутала правда…”

Да, вот так: в тупиках и закоулках легенд. Ни больше, ни меньше. Но неужели Нгор и Харш, проживши бок о бок такую невообразимо длинную жизнь, никогда не говорили откровенно, по душам? Неужели Харш действительно не догадывается, где истина? Может быть, сегодня, когда его дочери грозит гибель, он все-таки вспомнит?

Ыргл вдавил камешек в кольцо и вызвал Харша. Старик появился сразу, будто ждал вызова. В глазах его плескалось смятение, волосы были всклокочены и борода свалялась.

— Я знал, что ты заглянешь, Ыргл. Ты хотел что-то спросить?

Для человека, чья любимая дочь обречена и чья вторая дочь обрекла ее на неправедную гибель, он держался молодцом.

— Скажи мне, Харш… и поверь, от твоего ответа очень многое зависит… почему они так боятся Гостя Снизу?

— Вижу, ты не смирился с судьбою. Я всегда верил в тебя, Ыргл. А по поводу Гостя Снизу… Думаю, их можно понять, — тех, от кого зависит все. В последнее время пришельцы активно ищут контакта с нами, все чаще заходят в горы. Вероятно, нам и вправду следует опасаться. Не за жизни, конечно, — за Великое Знание. Дикари могут истребить племя, разрушить пещеры.

— Но тогда — кого мы ждем? Для кого храним Мудрость Веков?

— Почему бы тебе не спросить об этом Нгора?

— Нгор не ответит. Иногда мне кажется, ради обычаев предков он готов пожертвовать сыном.

— Не думаю, Ыргл. Он подобен камню, да. Но тебя он любит. Я тоже люблю тебя. И люблю Фору. Но я не знаю.

— Мы ждем второго сошествия наших предков со звезд? — Харш с сомнением покачал головой. — Тогда мы можем ждать лишь их, дикарей, быстро набирающихся ума. Для кого еще стоило бы сохранять Мудрость на этой планете?

— Возможно, — едва слышно прошелестел Харш. — Возможно, так и было задумано вначале. Но теперь они боятся Гостя Снизу пуще конца света. Поэтому — не надейся на их любознательность.

— Даже если пришелец охотится за моими следами? Убивает кохла на расстоянии в пять далей? И под звериными глазами прячет нормальные, человечьи?

— О духи, как он наивен! Он видел пришельца — и теперь надеется отстоять свою правоту! И перед кем? Перед вождями племени! А листья ваку-ваку, с помощью которых они с незапамятных времен выдают черное за белое? Разумеется, подогревая слишком упрямых на священном огне?

— Но что же делать, Харш?! Научи меня, что делать!

— Спаси мою девочку, Ыргл! Только ты можешь ее спасти! — Лишь теперь стало видно, что старик сломлен, почти сломлен. — Ради всего святого, Ыргл!

— Как?

— Приволоки им живого дикаря! Сделай это! Они трусливы и твердолобы. Они никогда не поверят запечатленному тобой. Но от живого пришельца не так-то просто отделаться!

6

В это раннее утро лишь Страна Гор величественно возвышалась под студеным бледно-звездным небом — то тут, то там над серым клубящимся озером облаков вздымались отдельные белоголовые пики, ничем, казалось, не связанные. Уже в Предгорьях Ыргла поглотил сплошной липкий туман, скалы вокруг покрылись зеркальной пленочкой льда. В Преисподней туман оборотился мелким моросящим дождем.

Ага, вот и толстая палка, перекинутая через Большую Реку. Ыргл попробовал расшатать ее — она лежала мертво, заклиненная двумя гранитными глыбами. Тогда Ыргл напряг все силы, вывернул палку из камней, подложил под нее круглую булыгу — и улыбнулся каверзной улыбкой Гига. До рассвета было уже недалеко, вот-вот Гость Снизу отправится на свою утреннюю охоту за следами буранов. Осталось затаиться и ждать.

Как было бы хорошо, думал Ыргл, когда их обоих, фору и его, оставят в покое, — махнуть в какие-нибудь другие горы! Где в законах и обычаях больше смысла, а вождями руководит разум, а не прихоть. О благодарности племени он уже не помышлял. Если бы он знал дорогу через низины в другие горы! Или хотя бы где-то здесь нашел отдаленную пещеру, чтобы скрыться ото всех и жить вдвоем с Форой, спокойно и независимо. Может, всесильные духи гор все же дадут им ребенка — тогда они могли бы положить начало новой общине, без жрецов и вождей.

“Пещер сколько угодно, — возразил себе Ыргл нудным голосом Гига — Но как вы будете жить без добрых духов пещер? Кто станет вас обогревать, и облучать, и кормить, и лечить, и услаждать музыкой? Ты слишком доверчив, Ыргл!” — “Не так уж я доверчив! — пылко возразил Ыргл. — Мы с Форой могли бы..”

Послышались тяжелые шаги, напоминающие сдвиг небольшой лавины. Ыргл замер под береговым обрывом.

Но все произошло совсем не так, как он рассчитывал — пришелец упал в воду не там, где была подложена булыга и где Ырглу оставалось лишь подхватить его, — он упал вместе с толстой палкой как раз посередине Реки, на лету палка задела его плечо и спину, и дикаря мгновенно поглотил поток. На полмига Ыргл растерялся. Теперь, чтобы спасти Фору, он должен был броситься в Реку и прежде спасти дикаря, но он боялся воды, не знал ее, и промедлил еще миг. Когда он наконец, остановив дыхание, стремительно метнулся в поток, серая шкура пришельца то выныривала, то вновь погружалась в воду далеко впереди.