Человек, который не знал страха - Бранко Китанович

Правление «Пакетаукциона» находилось на улице Легионерской, недалеко от железнодорожного вокзала. В пять часов вечера 10 ноября 1943 года черный «опель» остановился недалеко от здания канцелярии генерала Кнута. В машине находились одетые в немецкую роенную форму Николай Кузнецов, голландец Хуберт Глаас, комсомолец Иван Корицкий и Николай Струтинский. Вооружены они были автоматами.

Ждали они недолго. Ровно в 6 часов Кнут вышел из здания и направился к своему «мерседесу». Корицкий открыл дверцу «опеля», и когда машина генерала приблизилась, он и Кузнецов открыли по ней огонь из автоматов, а Хуберт Глаас бросил в нее гранату. В «мерседесе» были убиты генерал Кнут, его адъютант и шофер.

Во время покушения Пауль Зиберт был уже в новом звании «гауптман», так как загадочного обер-лейтенанта повсюду разыскивали.

Через несколько минут после покушения на Кнута в городе завыли сирены, улицы были перекрыты патрулями.

Дорогу «опелю», в котором находился гауптман Зиберт со своей группой, решительно преградил патрульный. Случилось это вблизи штаба генерала Китцингера.

– Ваши документы!

Гауптман Зиберт предъявил документ на себя и на автомобиль. Их пропустили. Но стоило им доехать до следующего квартала, как их снова остановили.

– Стой! Предъявите документы!

– Но позвольте, у нас только что проверяли!

– Не удивляйтесь, гауптман! Сейчас проверяют на каждом шагу. Ищем бандитов в немецкой военной форме, которые убили генерала Кнута, – объяснил патрульный, возвращая документы Кузнецову. – Можете ехать! – разрешил он.

– Как бы нас не накрыли, – вглядываясь вперед, произнес Кузнецов. – Коля, как только доедем до следующего перекрестка, сверни направо и сразу останови, – сказал он Струтинскому.

– Только не там, – запротестовал Струтинский. – На перекрестке наверняка стоит патруль.

– Я думаю, что там они еще не успели выставить страну. Не волнуйся, Коля, все будет в порядке.

Струтинский выполнил команду Кузнецова и вскоре остановил машину на указанном месте.

– Вы, трое, наблюдайте за главной улицей, а я пойду «помогать» немцам, – сказал Кузнецов, выходя из машины.

Через несколько минут гауптман Зиберт уже останавливал машину, следовавшую через перекресток.

– Стой! Предъявите документы!

Он проверил один автомобиль и пропустил его. Затем остановил вторую машину. – Стой! Ваши документы!

– Господин гауптман, у меня уже три раза проверяли! Что происходит сегодня? Почему ревут сирены? Или русские прорвались в город?

– Извините, но сегодня проверки будут на каждом шагу. Мы ищем русских бандитов, одетых в немецкую военную форму.

Приближался третий автомобиль. Это был черный «мерседес», набитый гестаповцами. Шофер «мерседеса» знаком показал Зиберту, чтобы он его не останавливал, но гауптман энергичным подъемом руки приказал водителю затормозить.

– Стой! Ваши документы! – категоричным тоном потребовал Кузнецов.

– Не беспокойтесь, господин гауптман, – произнес лейтенант, показывая гестаповский жетон. – Мы тоже ловим бандитов, одетых в немецкую форму. – И язвительно добавил:

– Пуганая ворона куста боится. Поехали!

В течение двух часов Кузнецов занимался проверкой документов, пока Струтинский не сообщил ему о том, что на других улицах патрули сняты. Однако выезд из города все еще был закрыт.

– Поезжай на конспиративную базу, – сказал Кузнецов Струтинскому. – Мы здесь расходимся. Я иду к Лисовской. На два дня всем замереть, – объявил Кузнецов.

Имперского советника финансов Геля фашисты похоронили с помпой – с венком, с ораторами, с некрологами в газетах. Большой шум был поднят и в связи с покушением на Даргеля. О смерти же Кнута не было написано ни слова. Немцы решили замолчать этот факт, так как, видимо, пришли к выводу, что это будет лучше для их престижа. Иначе какая же Германия «непобедимая сила», если ее министров и генералов уничтожают средь бела дня.

Вскоре после ликвидации генерала Кнута в оккупированных районах Советского Союза и Польши родилась легенда о необычном человеке богатырской силы, который ходит по городам и селам и средь бела дня уничтожает фашистских министров и генералов. В народе говорили, вспоминает Дмитрий Медведев, что появился народный мститель, который наказывает оккупантов за их преступления, мстит за горе и слезы миллионов людей.

Николай Кузнецов стал легендой еще при жизни. В его личности народ персонифицировал дух геройства, исторически восходящий к былинным подвигам Ильи Муромца, развившийся в славных делах Пожарского, Кутузова, Чапаева и Пархоменко, а в годы второй мировой войны олицетворенный героями нового поколения – Николаем Гастелло, Зоей Космодемьянской, героями-краснодонцами – Олегом Кошевым и Сергеем Тюлениным.

Смерть «Мастера смерти»

У Лидии Лисовской появился новый поклонник. И не какой-нибудь заштатный офицерик, а известный генерал фон Ильген, командующий «Остентруппен» – «особыми карательными войсками».

Карательные войска преимущественно состояли из немецких дивизий и ряда специальных и вспомогательных формирований. Задачи этих войск состояли в том, чтобы бороться с возможными десантами Красной Армии и подавлять партизанское движение на всех оккупированных территориях Советского Союза. Штаб генерала фон Ильгена находился в Ровно.

Фон Ильген потеснил на второй план всех поклонников Лисовской. Он предложил ей оставить работу в ресторане, недостойную, по его мнению, такой женщины, и стать экономкой в его резиденции.

Совершенно неожиданно, отмечает А. Лукин, желание фон Ильгена встретило поддержку в ровенском отделении гестапо. Лидия числилась там агентом, и гестапо, подозревавшее всех и вся, не упустило возможности заслать «своего» человека к командующему карательными войсками.

Фон Ильген жил на Млынарской улице и имел обыкновение проводить у себя дома служебные совещания в узком кругу некоторых из своих подчиненных. Виллу фон Ильгена посещали и гости высокого ранга. Так, в ноябре 1943 года Лидии пришлось выполнять роль хозяйки на ужине, на котором присутствовали Кейтель, фон Манштейн, Прютцман, Пиппер, Кернер и Бах-Залевски.

Лисовская не была предупреждена, что будет лицезреть таких высокопоставленных чинов вермахта, и поэтому не смогла предупредить Кузнецова об этом сборище нацистской верхушки. Правда, в тот вечер пробраться на виллу фон Ильгена было практически невозможно – на ее охрану был брошен целый батальон гестаповцев.

Тем не менее уже на следующее утро Москва имела подробную информацию о вечере у фон Ильгена. Центру даже стало известно, что Прютцман дал Кейтелю «честное солдатское слово» к концу 1943 года покончить с партизанами на Украине и в Белоруссии.