Уст твоих бурный ветер - Евгений Лотош

Путешествовать по болотам оказалось куда труднее, чем по сухим твердым дорогам. Уже через несколько дней рубаха Элизы начала расползаться на нитки из-за постоянной сырости. Хотя она перед уходом все-таки успела сунуть в свой мешок вместе с кошелями пару запасных рубах и шаровар, она предпочитала пока не доставать их. Кто знает, сколько времени придется жить в такой сырости… Уличная жизнь в пыльном сухом Граше казалась ей сейчас почти венцом мечтаний. Влага просачивалась даже в водонепроницаемые заплечные мешки, и пресные лепешки быстро расплылись в неаппетитную кашу. Уже через несколько дней вяленое мясо кончилось, и отряд питался в основном незрелыми бананами и еще какими-то не знакомыми Элизе плодами, оставляющими в горле легкое жжение. Тилос ловил змей и ящериц, иногда сбивал палками небольших птиц, но сухого дерева для костра не попадалось. Есть же сырое мясо девушка себя принудить не смогла. Она снова отощала, ребра вновь выступили на поверхность.

Любой кошмар, однако, когда-то заканчивается. В один прекрасный день компания добрела до сухого пригорка. Люди вповалку рухнули на землю.

– Все, ребята, - улыбаясь, сказал Тилос. - Прорвались. Большая часть болот позади. Дальше пойдут сухие леса. Ну, или почти сухие… - добавил он, вытирая с носа каплю вновь начавшегося дождя. - Пару часов передышка, потом переберемся в местечко поудобнее. Там ручей и небольшая пещера. Сделаем долгий привал дня на два, отоспимся.

Элиза со стоном перевернулась на спину. Хотелось закрыть глаза и заснуть лет на сто. Вот сейчас закрою глаза и никогда-никогда больше не встану, пообещала она себе. Однако к ее стыду Джабраил, хотя и похожий на ходячий скелет, тяжело поднялся на ноги и самостоятельно перебрался под толстое сетчатое дерево, чьи широкие полупрозрачные листья надежно укрыли его от начинающегося ливня. Мира тронула девушку за плечо, указывая туда же. Элиза сердито отпихнула ее руку и на четвереньках перебралась к ученому.

Икра левой ноги, свербевшая уже несколько дней, сегодня чесалась особенно сильно. Девушка несколько раз продрала ее ногтями через ткань шаровар, но легче не стало. Наоборот, зуд только усилился.

– Что там у тебя? - устало осведомился Джабраил, обхватив себя руками. - Укусил кто?

– Не знаю, - буркнула Элиза. - Чешется не первый день.

– Не первый? - встрепенулся Джабраил. - И ты молчала? Ну-ка, покажи.

Отпираться не оставалось сил, так что Элиза молча задрала штанину до колена и сунула ногу старику. Тот пощупал ее прохладными мокрыми пальцами и слегка присвистнул.

– Тилос! - позвал он. - Подойди сюда, мой мальчик.

Элиза поперхнулась, услышав как Тилоса называют "мальчиком". Впрочем, рядом с седым как лунь Джабраилом тот и в самом деле выглядел весьма юным. Он склонился над ногой девушки, пощупал ее и молча уставился на ученого.

– Кагурл? - тихо спросил тот.

– Кагурл, - согласился Тилос. - Ох, как не вовремя…

– Что такое "кагурл"? - с тревогой осведомилась Элиза. - Это опасно?

– Не очень, - Тилос мотнул головой. - Но весьма неприятно. Мира! Антисептический пластырь есть?

– Ох… - Мира приподнялась на локте и начала вслепую копаться в своем мешке. - Лежал где-то. Что случилось? Поранился кто?

– Нет, - отмахнулся тот. - Поищи, пожалуйста. Эла кагурла словила.

– Ну ничего себе! - Мира внезапно села прямо и всплеснула руками. - И ты так спокойно об этом говоришь? Она же теперь…

– Тихо! - оборвал ее Тилос. - Найди пластырь и оставь свои комментарии при себе. Эла! - он повернулся к девушке и взял ее за руку. - Нервы у тебя крепкие, я знаю. Бояться тебе нечего, но кагурл - штука весьма мерзкая. Тонкий червячок, что живет под кожей. Если его не трогать, он поселится там надолго. На коже вокруг кагурла возникает масса мелких зудящих нарывов, а позднее начинаются боли в мышцах. Возможно, ты даже не сможешь ходить. Поэтому сейчас я эту гадость у тебя вытащу. Не волнуйся, почти не больно.

Дождавшись, пока Элиза неуверенно кивнет, Тилос сел на землю, прислонившись спиной к стволу, и положил ее ногу к себе на колени. Резким движением он задрал штанину почти до паха, полуприкрыл глаза и начал осторожно поглаживать ладонями кожу от бедра до стопы. Под ладонями ощутимо защипало, и девушка втянула воздух сквозь зубы.

– Не волнуйся… - пробормотал Тилос, проминая пальцами мускулы. - Еще немного… Кагурл - очень интересный зверек, знаешь ли. Его личинки плавают в воде и ожидают, к кому бы прицепиться. Когда подворачивается подходящий хозяин, личинка впивается в кожу, прогрызает ход внутрь и начинает расти, питаясь соками тела. Постепенно она вырастает… ага, вот оно… она вырастает в длинного нитевидного червя. В черве периодически вырабатываются порции яиц, которые специальными яйцекладами откладываются в подкожную жировую клетчатку и там созревают. В таком месте образуются характерные язвочки… вот одна такая, смотри…

Элиза глянула в то место, куда упирался палец Тилоса. Там виднелась крохотная синяя ниточка, изогнутая двойной подковой. Подковку окружала неприятная краснота.

– Скоро все хозяйство начнет чесаться, - утешил Тилос. - Точнее, начало бы чесаться, сейчас я убил кладки, так что рассосется без лишних неприятностей. Классическая клиника заболевания такова: многочисленные язвы покрывают кожу и сильно чешутся. Чем больше созревают яйца, тем сильнее зуд. Когда язва начинает гноиться, хозяин обычно расчесывает ее до крови, и созревшие яйца попадают в окружающий мир. В воде из них выходят личинки, и все начинается сначала… Все, нащупал. Маленький он еще у тебя. Однажды мне пришлось пятиметровый экземпляр извлекать. Парень-носитель от одного его вида сомлел… Нога распухла, как у носорога. А сейчас он всего сантиметров десять…

На пальце Тилоса мигнул голубой огонек. Чуть затрещало, запахло грозой. Кожу обожгло, и сразу же икра полностью онемела. Тилос резко чиркнул ногтем по коже. Брызнули капли крови, однако боль не почувствовалась. Вглядевшись, Тилос чиркнул еще раз.

– Вот ты нам и попался… - пробормотал он. - Главное - не оставить под кожей головку, иначе кагурл начнет расти снова. - Он что-то подцепил ногтями и осторожно потянул.

Элизу чуть не стошнило прямо на колени поддерживающей ее Миры. За пальцами Тилоса тянулось нечто белое, толщиной не более, чем с волос. Оно тянулось и тянулось, и в глубине мышцы что-то слегка заболело. Она стиснула зубы и зажмурилась.

– Вот и все, - веселый голос Тилоса резанул по ушам. - Можешь посмотреть на своего гостя. Мира, заклей, пожалуйста.

Элиза приоткрыла глаза. Тонкая белая ниточка безжизненно покачивалась в пальцах предводителя. Она казалась настолько омерзительной, что девушка снова подавила рвотный позыв.