Футарк. Второй атт - Анна Орлова

Словом, ничего не понятно!..

Следующие несколько дней прошли как-то странно. Я проводил время в беседах с Фрэнком (он скоро должен был пропасть надолго, и я не желал упустить ни минуты в его обществе) и все чаще ловил себя на том, что действительно хочу снова отправиться в путешествие. Беда была в том, что я и впрямь стал тяжел на подъем, а он торопил меня с решением: у Дигори все было готово к экспедиции, вот, даже собаку он привез с собой, а я… Взять и сорваться с места, бросить все даже ради мифического кактуса моей мечты я не мог. Вернуться к прошлому оказалось не так-то просто. Я терзался раздумьями: с одной стороны, меня мучительно тянуло в путешествие, с другой – я понимал, что оставить налаженный быт, забыть об обязательствах по отношению к этому мерзавцу Сирилу (кстати, куда он запропастился?), к тетушке… О, это было бы слишком тяжело!

За всеми этими думами я начисто забыл о прекрасной незнакомке. Правда, я мог бы при некотором желании выяснить, куда ее отвезло такси, но не видел в этом особого смысла. Фрэнк ведь дал ей мои координаты, так что, если я ей вдруг понадоблюсь, она напишет либо домой, либо на адрес географического общества. Да и вообще, может быть, ей был нужен именно Палмер, она увидела его могилу и успокоилась…

Ну а затем Оллсоп с крайне недовольным видом заявил:

– К вам полицейский, мистер Кин!

– Полицейский? – удивился присутствовавший в столовой сэр Келли. – Зачем полицейский? Разве мы вызывали полицию?

– Говорит, лично к мистеру Кину, – мстительно ответил дворецкий. – Некто сержант Пинкерсон.

– А! – вспомнил я и встал из кресла. – Пригласите его, пожалуйста, в мою комнату, Оллсоп, я сейчас поднимусь. Это по поводу кражи моего кактуса, – доверительно сообщил я сэру Келли, и тот понимающе покивал, хотя мысленно наверняка покрутил пальцем у виска. Впрочем, мы тут все были личностями эксцентричными.

Я поднялся наверх, сержант уже топтался посреди комнаты, не смея присесть. Видимо, Оллсоп нагнал на него страху – на это он мастер, как и мой Ларример, впрочем.

– Сержант! – приветствовал я его. – Как успехи?

– Ну как сказать, мистер Кин, – пожал он плечами и начал выгребать из карманов разнокалиберные мятые бумажки. – Я поспрашивал знакомых, попросил их поговорить с приятелями, ну и так далее… Кое-что нашлось!

Он посмотрел на меня с гордостью. Кстати, одним глазом, только не как я, а задрав нос – вылитый нахальный воробей!

– И что же это? – с живейшим интересом спросил я. – Да вы присаживайтесь вот на тот стул и раскладывайте вашу коллекцию…

– Ага… – Сержант сел, шмыгнул длинным носом и начал сортировать бумажки. – В общем, немного нашлось. Еще трое были с такими кактусами, все в разное время и в разных районах. Вы правы были – такая дурацкая улика, что волей-неволей запоминается, особенно если не у дамочки в сумке обнаружится, а у взрослого мужчины из этих… богэ́мных, – выговорил он, нарочито выделив «э».

– Ну и кто же у вас тут?

– Да вот… Смотрите, тот, кого у нас под поезд скинули, – газетчик, это я говорил. Другой – ну, тоже говорил, бездельник богатый, только и знал по притонам шляться и денежки просаживать. Это двое. Третий – музыкант, соседи от него вешались, всеми ночами скрипку пилил, но, говорят, был большой талант, даром что бедный как церковная мышь! К конкурсу какому-то готовился, а потом раз – и на струне повесился. Или его повесили, там непонятно… – Сержант перевел дыхание и снова закопался в свои бумажные огрызки. – Четвертый – тоже музыкант, только давно от дел отошел, детишек учил. Потом взял и газом отравился в собственном доме. Ну и пятый – вообще непонятно кто. Вроде студент, но из вечных, знаете, уже седые, а все никак диплома не получат. Этого в драке по голове стукнули.

– И у всех при себе были эти кактусы вязаные?

– Были, – кивнул Пинкерсон, почесав в затылке. Коротко остриженные волосы встали дыбом. – У кого как. У одного в кармане, у другого – вроде как цветок в петлице, у третьего просто на груди лежал.

– Одинаковые?

– Кактусы-то? – Он задумался и снова полез в карман, выудив еще порцию бумажных огрызков. – Вроде похожие, но совсем одинаковые или нет, этого не могу сказать. Посмотреть мне, сами понимаете, никто не даст, а со слов – ну да, может, немного только различаются.

Я глубоко задумался. Ну и какая тут связь?

– Дальше-то что, сэр? – спросил сержант.

– А чему вас в полиции учат? – мрачно спросил я.

– Ну это… модус операнди установить, – с трудом выговорил он. – Только тут не выходит, потому что убиты все по-разному, а по двум вообще нет ясности, убиты или сами того… Общего – только кактус этот!

– И?.. – побудил я его к дальнейшим мыслительным усилиям.

– Все-таки секта кактусопоклонников? – радостно спросил Пинкерсон. Я взялся за голову. – Нет? А! Я забыл! Если думаем на маньяка, надо проверить, чем эти его жертвы похожи. Ну там… только женщины или только лысые… Но эти никак не похожи!

– И это все? – желчно спросил я. Наблюдая за работой инспектора Таусенда, я был лучшего мнения о работе полиции. Хотя то провинция, а то Лондон…

– Надо еще проверить, как эти люди между собой связаны, если связаны… – выдал наконец сержант.

– А вы проверили?

– Нет, а как? – по-птичьи пожал он плечами. – Расследования же нет… Вот что я знал, все принес…

– Завели бы вы блокнот, Пинкерсон, а то половину записок растеряете, – посоветовал я, заглядывая в бумажки. Почерк у сержанта, против ожидания, оказался вполне разборчивым, а еще он везде проставлял даты. Ценная привычка!

– Ага, а так я с блокнотом все сразу потеряю! – парировал он и вдруг замер. – Ой, мистер Кин! А вот вы говорили, что из этого кактуса получают наркотик, так?

– Примерно, – кивнул я.

– Ну смотрите: тот богач по притонам слонялся, мог попробовать. Газетчики на такое дело тоже падки, я уж про студентов и не говорю!

– А учитель музыки и молодой музыкант? – прищурился я вдруг и замолк на полуслове.

Мы с сержантом переглянулись и хором выпалили:

– Музыка!

– Точно! Учитель музыки, конкурсант… этот, богатый, наверняка в этом разбирался, а газетчик мог о чем-то писать! – захлебывался Пинкерсон. Кажется, под этой невзрачной внешностью скрывалась настоящая ищейка, которую только пусти по следу. – Вот только студент… Но они же везде бывают, всех знают, так что…

– Вы вот что, – пресек я его порыв. – Проверьте, кого обучал тот пожилой человек…

– Думаете, кто-то, кому он отказал?.. – поймал мою мысль на лету сержант.

– Точно.

– А газетчик мог о том же написать… – протянул Пинкерсон и начал сгребать свои бумажки. – Я побежал, мистер Кин! Двоих хотя бы притянуть, а там с остальными понятно будет! Спасибо!

– Да я-то тут при чем? – крикнул я ему вслед. – Вы мне, главное, мой кактус найдите!

– Я постараю-у-усь! – раздалось с лестницы, и сержант вылетел на улицу, с грохотом хлопнув дверью.

Я посмотрел в окно, как он рысит прочь, пожал плечами и подумал, что даже если Лилиана ко мне не вернется, то молодой человек, возможно, поймает маньяка, что тоже неплохо, и решил немного почитать перед ужином…

– Вик, последнее слово, – сказал мне Фрэнк немного позже. – Сегодня или никогда. Еще немного, и я не смогу взять тебя даже багажом! Сам понимаешь, все забито под завязку!

– Сколько у меня на раздумья? – спросил я. Окончательно на что-то решиться оказалось не так-то просто! Признаюсь, я даже обратился к рунам, однако вновь выпавшая перто (на этот раз – перевернутая) ситуацию не прояснила.

– Нисколько, – ответил он мрачно. – До утра, не более того. Лайзу я уже отправил с проводником, она должна быть на борту шхуны. А я утром уезжаю. Ну, ты знаешь, я поделюсь с тобой теплой одеждой и пайком, но все-таки не хотелось бы везти тебя контрабандой!

– К утру я точно определюсь, – кивнул я, пожал его громадную ладонь и уселся в кресло в дальнем углу гостиной с бокалом бренди.

Ехать или нет? Если ехать, то что писать родным? Кому передать дела на время моего отсутствия? Как долго оно продлится? Как много вопросов и как мало времени для их решения. Да одна лишь проблема доставки моих питомцев из этого особняка домой ставила меня в тупик! Сам-то я уж точно не успею, если утром уеду с Фрэнком, а доверить их кому-то еще… Вызвать Ларримера? А на кого он оставит дом? И где, черт бы его побрал, Сирил?..

Какой-то звук привлек мое внимание, и я осторожно выглянул из глубин кресла. У камина кто-то устроился, видимо, тоже чтобы поразмыслить в тишине и покое, и теперь возился, что-то раскладывая и бормоча себе под нос.

Мне не хотелось делить уютную гостиную с кем-то еще, равно как и мешать этому кому-то заниматься своим делом, поэтому я встал и направился к выходу.

Путь мой лежал мимо камина, и я отметил, что уединения сегодняшней ночью искал Чандлер, покинувший меня на выставке кактусов. Ну, что уж теперь вспоминать…