Разум и чувства - Джейн Остен

Рассказав о своей непреодолимой бедности и пообещав купить сестрам по паре сережек в магазине Грейса, но только в следующий раз, Джон вспомнил о миссис Дженнингс, которой был представлен накануне.

– Она кажется почтенной и влиятельной особой. Всё говорит о ее высоком статусе в Лондоне: и особняк, и стиль жизни и годовой доход. Это очень славное знакомство не только дает нужные связи, но может принести и материальные плоды. Ее приглашение в Лондон говорит лишь об одном, вы понравились этой влиятельной леди. Впрочем, возможно, как и всё семейство Дэшвудов… А когда она умрет, может быть и вы не будете забыты. Она должна много оставить после себя…

– Я об этом даже думать не хочу, вся ее собственность по праву перейдет к ее детям и внукам.

– Но трудно предположить, что она тратит весь свой доход. Наверняка кое-что откладывает про запас и накопила уже предостаточно.

– А не думаешь ли, что более правильно будет оставить это собственным дочерям, чем нам?

– Ее дочери обе удачно вышли замуж, и я не думаю, что она должна о них и впредь беспокоиться. Раз она принимает такое участие в вашей судьбе, то почему бы ей не позаботиться и о вашем будущем, выделив малую толику из своего состояния, которой вам не стоит брезговать. Ничего не может быть более доброго с ее стороны, чем оставить вам кое-что, кроме заботы.

– Но, она на такое даже не намекала! Право, брат, ты очень заботишься о нашем состоянии, но зашел слишком далеко.

– Ну, почему же, – он тут же подумал о себе самом, – раз люди имеют так мало. Да, моя дорогая Элинор, а что случилось с Марианной? Она выглядит не так хорошо, бледна, и очень похудела?

– Последнее время ее нервная система подвергалась некоторым испытаниям.

– Ах, как жаль. В ее возрасте любая болезнь может привести к потере здоровья. Она так мало цвела! Была такая прекрасная девочка в сентябре, каких я когда-либо видел, что могла сразить наповал. Что-то было в ее красоте, что нравится мужчинам. Помню, Фанни сказала о ней, что она скоро выскочит замуж и удачней, чем ты. Совсем не потому, что она хотела задеть тебя, просто это ее поразило. Она ошиблась, как видно. Я теперь сомневаюсь, что Марианна сможет выйти замуж за человека с доходом в пять или шесть сотен фунтов в год, и я очень расстроюсь, если ты не сможешь сделать лучше. Делафорт! Я плохо знаю это место, моя дорогая Элинор, но я бы очень хотел узнать больше о нем. И я думаю, ты будешь рада видеть нас с Фанни среди своих частых визитеров!

Элинор постаралась объяснить ему как могла, что нет никакой надежды на то, что она выйдет за полковника Брэндона. Но брат думал не столько о счастье сестры, сколько о себе и решил сделать всё возможное, чтобы поближе познакомиться с этим джентльменом и способствовать его женитьбе. Теперь он действительно почувствовал, что не сделал для сестер ничего такого, о чем узнали бы другие, оценили его заботу, рассказали бы полковнику Брэндону, и что могло отразиться в завещании миссис Дженнингс. Было ясно, что он все это уже упустил.

Однако сегодня Джону снова повезло, леди Миддлтон была дома, а сэр Джон чуть позже тоже присоединился к ним. Он был, как всегда, рад любому гостю. Хотя мистер Дэшвуд не был большим знатоком лошадей, он сразу усадил его рядом, как своего старого знакомого, а леди Миддлтон молча наблюдала за ним и сочла его вполне достойным джентльменом. Мистер Дэшвуд ушел домой очарованный обоими Миддлтонами.

– У меня прекрасные новости для Фанни, – сказал он, когда они возвращались назад, – Леди Миддлтон, право, сама элегантность! Такая очаровательная дама, что, я думаю, Фанни будет рада сама ее навестить. А миссис Дженнингс тоже достойная женщина, жаль, что не так аристократична, как ее дочь. Твоей сестре даже не надо придерживаться правил приличия, чтоб навещать ее, это меня немного смущает. Впрочем, это вполне естественно, ведь миссис Дженнингс – вдова человека, который сделал деньги неджентльменским способом. Ни Фанни, ни миссис Феррарс никогда бы не подумали, что с ними нам стоит общаться. Но теперь я везу ей в подарок очень приятные новости, они достойны нашего внимания!

Глава 18

Миссис Дэшвуд не очень-то надеялась на мнение своего супруга, поэтому в один из ближайших дней решила сама нанести визит миссис Дженнингс и ее дочери. Действительность превзошла все ее ожидания! Бойкая пожилая дама, у которой остановились ее заловки, не понравилась ей с первого взгляда, что же касается леди Миддлтон, то она сочла ее одной из самых очаровательных женщин в мире!

В свою очередь леди Миддлтон не была также очарована манерами Фанни Дэшвуд. Но им нашлось о чем поговорить, точнее, продемонстрировать те самые холодно-вежливые отношения, которые они обе так любили изображать! Они оказались приятны друг другу и быстро нашли взаимопонимание, хотя и не обменялись даже парой фраз.

Но то, что расположило к Фанни леди Миддлтон, окончательно настроило против нее миссис Дженнингс. Для нее миссис Дэшвуд оказалась не более чем маленькой гордячкой, с развязанными манерами общения, которая встретила сестер своего мужа без должных эмоций, целую четверть часа только усаживалась у нее на Беркли-Стрит и после этого еще минут семь молчала, как рыба.

Элинор очень хотела узнать, но решила не спрашивать сама, приехал ли Эдвард в Лондон. И постаралась натолкнуть на этот разговор Фанни, нарочно упомянув его имя при ней. Но та только смогла сказать, что его свадьба на мисс Мортон вопрос решеный, и далее, что ее муж не высказывает своего мнения о полковнике Брэндоне, поэтому она верит, что этим они очень похожи и рано или поздно обязательно сойдутся. Сообразительность, которой Фанни не отличалась, вскоре была проявлена из другого угла гостиной. Люси очень скоро укорила компанию и Элинор, за то, что они не смогли увидеть Эдварда, хотя он приехал в город вместе с миссис и мистером Джоном Дэшвуд.

Сам, естественно, он не мог появиться на Бартлетт-Билдингс, чтобы не раскрыть тайну помолвки, поэтому им ничего не остается, как переписываться.

Скоро Эдвард дал о себе знать и уверял их, что хотя он недавно приехал в Лондон, но уже дважды был на Беркели-Стрит. Дважды означало, что его карточки лежали на столе, когда они возвращались со своих утренних приглашений. Элинор была рада, что он приходил, и была еще больше рада, что не встретила его.

Тем временем Дэшвуды были настолько очарованы Миддлтонами, что ни о ком другом и думать не могли. Они решили непременно дать в их честь обед, и после того, как их представление состоялось, пригласили всех на обед на Харлей-Стрит, где уже три месяца имели вполне приличный дом. Их сестры и миссис Дженнингс были также приглашены. Джон Дэшвуд был очень предусмотрителен, пригласив сестер, так как надеялся, что на старшую уж точно клюнет полковник Брэндон. Тот принял это очень настойчивое приглашение с некоторым изумлением, но все же и с явным удовольствием. Сестры могли встретиться там с миссис Феррарс, но Элинор так и не поняла, будут ее сыновья на этом обеде или нет. Возможность увидеть мать семейства Феррарс, уже была веским основанием для того, чтобы заинтересовать Элинор. Да к тому же, здесь была возможность познакомиться и пообщаться в более непринужденной обстановке и без той напряженности, с которой она должна была ба встретить Элинор, чтоб удовлетворить свое любопытство, какая же она из себя.