В любой гадости ищи свои радости - Люба Штаний

Нассару и...

Я вскочила и тихо зарычала, набычившись.

– Ясно, – неожиданно саркастически хмыкнул горбун.

Да ничего тебе не ясно, блин! Ничегошеньки! Я...

– Убьёшь? – весело так...

Словно под дых ударил! Опять?! Я задохнулась от возмущения, плюхнулась на попу и покрутила

копытом у виска. Нет, чего он, а? Только-только балакать по делу стали, а тут такие дикости?!

– Ох, Манюня-Манюня, – протянул вонючка насмешливо, – а как иначе? Кто-то из нас двоих должен

умереть. Пока Нассар жив, я не успокоюсь. Он это знает, ты тоже. И как тогда?

Я растерянно уставилась на калеку, а он... а он... Он, вдруг принялся раздеваться! Мама!! Это он

че... Уф... Не дожидаясь пока Алехандро избавится от остатков, а точнее уже останков, рванья, я

стремительно отвернулась и легла, для надёжности, накрыв голову копытами.

Вот уж чего мене не надь, так вида обнажённого зомьбика! Я после такого не то что спасть, я есть

не смогу! И вот не надо мне говорить, что руки ноги голова и прочие части тел у всех поголовно людей

отличаются лишь деталями!

Блажен, кто верует, но он явно с кошмариком не знаком. Да он и в одежде кого хош заикаться

заставит, а без неё. Чур меня чур! Лучше год с соседями алкашами в коммуналке прожить, чем на пол

минутки узреть голого вонючку! Ох...

С перепугу сама не заметила, как плавно переползла за соседний кустик и притаилась там, напевая

про себя что-то из разряда ‘нас не догонят’. Если учесть, что умудрилась это проделать, не отнимая

передних копыт от глаз, становится понятна реакция калеки.

– Манюня, ты меня поражаешь, – хихикнул сзади горбун, и вдруг, рассмеялся уже в голос. Не очень

громко, но как-то очень заразительно, хоть и сипло до дрожи. – Как у тебя получается рассмешить

меня в любой ситуации, ума не приложу!

Смешно ему! Нашёл клоунессу, блин! Я ему что, мокрый перс? Али Ёжик бритый?!

От досады, даже подскочила и гневно в упор посмотрела на разошедшегося калеку. Угу. И тут же

нырнула обратно в куст. Слава Боженьке, темнота беззвёздной ночи оказалась милосердна к

неосмотрительной мне, да только... то, чего не увидела – дорисовало воображение.

Если откровенно не увидела я почти ничего, белого пятна с тёмным колтуном на макушке, да вот

беда: фантазия подкачала. По пятому кругу просматривая три-д картинку из серии ‘вам и не снилось’

или ‘пришёл, увидел, стал заикой’, я потихоньку приоткрыла один глаз и осторожненько глянула меж

веток. Уф... Кажись, пронесло!

Алехандро, всё ещё посмеиваясь, закутывался в одно из покрывал и, судя по резкому незнакомому

запаху, лекарство у него таки нашлось. Вот именно в этот момент, я в первый раз от души

порадовалась тому, что сейчас я лошадь.

Окажись в своём теле, совесть не позволила бы отлынивать по кустам от оказания первой помощи

избитому калеке, а так... Лежу себе и в ус не дую! Ла-ла-ла! А у меня копыта! Ла-ла-ла! Совесть может

отдохнуть! Ла-ла-ла-а-а-а... У меня есть шансы не свихнуться! Слабые правда, если вспомнить

текущее состояние очень нервной системы, но есть же! Вот она – радость!!

Потому-то спустя десять минут из кустов вылезла не лошадь, а довольная выпавшим на её долю

счастьем очень-очень счастливая лошадь. Как ни странно, разница значительная. Честно-честно! Ещё

полчаса ушло на то, чтобы поесть и напиться.

Ели солёное мясо, а пили... Угусь. Я водичку из котелка, а горбун нарольское из фляжки. Видно,

лекарство не в полной мере помогало, если мой кошмарик решил к винцу приложиться, но тут уж он в

своём праве. Я б для сугреву тоже хлебнула, да засну ведь. Будет потом зомбику морока: спящую

кобылу на себе волочь.

Пару раз зевнув, поняла: если сейчас же не тронемся в путь, будет Алехандро спящая тушка, а

этого допустить никак нельзя. Как ни хочу я увидеть Эйлара, нужно бежать. Причём именно от

голубоглазого красавца. Вопрос ‘куда’?

Вниз? Так он как раз там. Вряд ли смоем проскользнуть мимо. Вверх по склону? И? Допустим, мы

как-то доберёмся до вершины горы, а дальше? Воткнём палку с привязанной ‘тельняшкой’ зомбика и

будем гордиться? Типа покорили высоту, да?

Оставалась одна надежда: найти тот проход сквозь скалу, по которому пришли сюда и обойти

Эйлара. Правда, из пещеры с водопадом мне не спуститься, но оно и к лучшему. Хотя...

Я с ужасом покосилась на ошмётки верёвки. Боже. Ведь без неё и горбуну не спуститься, а как

тогда?! Вот. . МММ, блин! А если попробовать связать обрывки? Но едва я поднялась и подошла к

кучке некогда шнура, как послышалось невесёлое:

– Не выйдет, малышка. Я уже посмотрел.

С удивлением оглянулась на спутника. Когда успел? И, главное, для чего? Если Алехандро так

жаждет убить Эйлара, почему собирался бежать. Нет, ясно: ребра, синяки, но не похоже на этого

упрямца. Сдаться в угоду обстоятельствам?!Зуб даю, это не про него. Если уж...

– Вот только не надо так на меня смотреть, мрачно буркнул горбун, поднимаясь на ноги. – Нассара я

всё равно убью. Просто, пока ты рядом, это не реально. Привязывать тебя бесполезно. Да и не чем, а

просто так снова подставлять под удар. Ты ведь костьми ляжешь защищая его, не так ли, Манюня.

Он не спрашивал – утверждал. И был прав, как ни крути. Только... Почему мне так досадно, а?

Почему?! Наверное потому, что гниющий зомби не просто принял к сведению мою позицию, но и учёл

её.

Пусть даже истинная причина – желание прийти в себя и залечить раны перед новой попыткой

погубить моего любимого. Даже если так, Алехандро счёл нужным озвучить иную причину изменения

своих планов – моё мнение, а Эйлар...

Хоть сто, хоть двести раз горячо любимый, брюнет и не подумал брать меня в рассчёт. Хотя нет. как

меня использовать он как раз придумал. Обидно. Почему так? почему не наоборот?! Логичнее было

бы, пошли меня горбун лесом, а тут. .

- Придётся идти наверх, – пристраивая у меня на спине сумки, произнёс кошмарик. Попробуем

найти укрытие, и, если удасться, переждём пока Нассар пройдёт мимо. Обещаю не трогать его, пока

ты рядом.

Я подозрительно покосилась на неправдоподобно чуткого калеку, но на этот раз он понял мой

взгляд не правильно.

– О большем не проси. Это не перемирие. Это – временное отступление и не больше. – Алехандро

погладил меня по носу и тихо так, почти шёпотом: – Ещё совсем недавно у меня была семья.

Младшая сестрёнка, её муж и их сынишка. Серину было восемь, понимаешь? Всего восемь, а теперь

его нет. Ни его, ни Рои, ни Валтара. Я... Ай, чего уж там.

А я ошарашенно смотрела на мрачного, как зимние тучи, калеку и не могла осознать. Он хочет

сказать... Эйлар?! Быть не может! Этого просто не может быть! Он не такой! Совсем не такой! Он...

А... какой он? Я же ничего, совсем ничего не знаю о голубоглазом брюнете, кроме...

Кроме того, что люблю его, Но такого не может быть! Да Эйлар властный, сильный, жесткий,

непримиримый и упрямый. Он целеустремлённый, решительный, мужественный и... И он предложил

мне убить беззащитного фактически калеку. Предложил убить, ради него, ради нас...

Нежность, обожание и восхищение схлестнулись с доводами разума. Поверить Алехандро я не

могла. А не поверить... не могла тоже. Захотелось завыть и снова спрятаться под кустом. Или

проснуться дома, забраться в душ и позабыть этот выворачивающий душу наизнанку кошмар. Просто

забыть, будто его и не было.

Только вот. . Ободранные бока саднило. От холода по шкуре то и дело пробегала дрожь, а в горле

першило. Потому я молча отвела взгляд и опустилась на колени, позволяя спутнику занять своё место

на моей спине.

Я подумаю об этом потом. Когда соберусь с мыслями. Когда утро развеет мрак. Если повезёт,

развеются и сомнения. Это ведь не может быть правдой! Или может?

Когда поднялась на ноги и потихоньку потрюхала вперёд, вонючка молчал. Как молчал он все

последующие часы странного, изматывающего марафона на выживание. Сказала бы ‘забега’, да

бежать в темноте по пересечённой местности – безумие. Даже для нас.

К утру стало попроще в плане освещённости, но навалились усталость и нервный мандраж. И я, и

Алехандро не могли не понимать, что Эйлар со своей компанией догонят нас быстро, очень быстро. У

них будет значительное преимущество в скорости. И лошади выспавшиеся, и темнота не мешает, а

нам...

Подходящего укрытия никак не попадалось. Вместе ночью, остался позади и относительно пологий

склон, поросший лесом. Предрассветный сумрак встретил нас на узкой, едва ли шире полутора

метров, тропе, серпантином обнимающей гору. Серый, покрытый лишайником и чахлыми кустиками

камень с одной стороны и гулкая пропасть с другой.