Разрушение Дрездена. Самая крупномасштабная бомбардировка Второй мировой войны. 1944-1945 - Дэвид Ирвинг

1. Завод «Цейсс-Икон»

2. (8 километров к юго-востоку) Завод «Заксенверк»

3. (14 километров к северо-востоку) Завод «Заксенверк»

4. Стеклодувный завод Сименса

5. Завод «Цейсс-Икон Гулеверк»

6. Промышленная зона

7. Арсенал

8. Армейские казармы

9. Сортировочные станции Фридрихштадта

10. Бункер С С в скале

11. Военный автопарк

12. Зональный командный пункт ПВО

13. Табачная фабрика Грейлинга

14. Табачная фабрика Енидзе

15. Центральный телеграф.

16. Газовый завод Лебтау

17. Газовый завод Нойштадта

18. Электростанция Веттина

19. Электростанция Йоханштадта

20. Нефтехранилище.

21. Нефтехранилище («Шелл»)

22. Городская отопительная станция

23. Фабрика Зейделя и Науманна

Начальник полиции Дрездена в качестве начальника ПВО района издает декрет: «Особые обстоятельства обязывают меня обратить внимание на то, что вход в районы вне дорог, уже открытых для общего пользования, строго запрещен. Люди, которые будут обнаружены там и которые не смогут удовлетворительно объяснить свою цель и удостоверить свою личность, будут считаться мародерами и в отношении них будут применяться соответствующие меры, даже если ничего подозрительного у этих людей обнаружено не будет».

Армия, полиция и отряды ополчения «фольксштурм» получили такие инструкции: всем, кто хочет пойти откапывать собственное имущество, надлежит в обязательном порядке сначала доложить об этом в соответствующий полицейский участок, чтобы получить провожатого.

Крестьянские повозки с телами, каждую из которых тянули по две лошади, теперь отсылались к границам участка, оцепленного отрядами службы безопасности и подневольных рабочих, а затем передавались возницам вермахта и офицерам. Повозки отвозили к центру Альтмаркт, а там их груз сваливали на булыжную мостовую площади. Там работало много полицейских чинов, прилагая последние усилия для идентификации людей; с них взяли подписку о неразглашении подробностей того, что происходило. Неискривленные балки в здании универмага Реннер поднимали лебедкой из развалин, их складывали поверх наспех сваленных горок блоков из песчаника. Были установлены ряды массивных решеток длиной 8 метров. Под эти стальные балки и прутья заложили охапки дров и соломы. Поверх решеток свалили тела четырех или пяти сотен жертв, стараясь, чтобы поместилось как можно больше. На многих из погибших детей, втиснутых в эти ужасные погребальные костры, все еще были обрывки разноцветной карнавальной одежды, которую они надели на карнавал последнего дня Масленицы, две недели назад.

Старший офицер очистил площадь от всех ненужных в данный момент солдат и поднес спичку к штабелю дров под решетками. Через пять минут погребальные костры полыхали вовсю. «Худощавых и более пожилых жертв огонь схватывал не так быстро, как более упитанных и молодых», – вспоминал один очевидец. В поздние вечерние часы после того, как последнее из тел сгорело дотла, солдат вернули, чтобы они погрузили лопатами сгоревшие останки на стоявшие наготове запряженные лошадьми повозки. В приличествующем жесте уважения партийные функционеры проследили за тем, чтобы прах был собран, отвезен на кладбище и захоронен. Потребовалось несколько маленьких повозок и десять больших грузовиков с прицепами для того, чтобы привезти прах на кладбище Хайде-Фридхоф. Там останки 9 тысяч жертв, которые были кремированы у всех на глазах, захоронили в яме 8 метров длиной и 5 метров шириной. Несмотря на все попытки сохранить в тайне судьбу жертв, поглощенных вакуумом руин Старого города, история вышла наружу. Некоторые жители, рискуя жизнью, пробивались на площадь Альтмаркт, чтобы проверить справедливость слухов. 25 февраля одному человеку даже удалось сделать несколько цветных фотоснимков этой ужасной сцены. Он оказался не таким удачливым, как многие другие, и почти сразу же был арестован полицейскими чинами. Однако вместо того чтобы расправиться с ним на месте, как угрожали сделать, они привели его к бригадефюреру СС, который руководил полицейским управлением, только что переведенным в бункер СС, пробитый взрывами в скале у Мордгрундбрюке. Бригадефюрер велел отпустить фотографа, и таким образом фотографии того, что в ином случае могло показаться невероятным зрелищем, сохранились по сей день.

В Дрездене история повторилась жестоким и зловеще ироничным образом: в хрониках города Дрездена от 1349 года записано, что маркграф Мейсена Фридрих II заживо сжег в этом городе своих врагов. Тогда это были евреи, обвиненные в том, что занесли чуму; и тогда же сожжение происходило на площади Альтмаркт; и по жестокому совпадению удар обрушился также в день карнавала по случаю последнего дня Масленицы.

Собственно говоря, предложения о том, чтобы жертв авианалетов тайно сжигать на открытых площадях, дабы ускорить работу по очистке территории, поступали не в первый раз. В докладе начальника полиции Гамбурга об огненном смерче также описано, как это делать:

«Чтобы предотвратить эпидемии и по моральным соображениям было решено сжигать тела на месте, где они были обнаружены в районе огненного смерча. Но после обсуждения удалось установить, что опасности эпидемий нет, так что было возобновлено захоронение в общих могилах.

Атаки на Берлин, города Рура и другие промышленные центры германские лидеры были готовы принять как необходимость и неизбежность. Но «варвары», которые совершили атаки Дрездена с такими ужасными последствиями, вызвали потоки брани одного из самых влиятельных партийных вождей.

«Это дело рук умалишенных, – заявил, как сообщали, рейхсминистр пропаганды доктор Геббельс. – Это работа одного особенного безумца, который признает, что не обладает способностью возводить грандиозные храмы, и поэтому решился показать миру, что, по крайней мере, он специалист по их разрушению».

Доктор Геббельс зашел так далеко, чтобы предложить, чтобы в отместку за Дрезден германские военно-воздушные силы применили отравляющий газ для атаки британских городов. Немцы к тому времени разработали газ, способный проникать сквозь стандартные британские противогазы. Однако словам министра пропаганды, похоже, не вняли.

Однако точно так же, как гораздо раньше союзники узнали ценность пропагандистских кампаний на основании неизбирательных рейдов люфтваффе, доктор Геббельс теперь начал осознавать положительную сторону наступательных действий авиации союзников. Когда бомбили Ковентри, газетам позволялось ставить на первые полосы рассказы о бойне в центре города; в том же году широчайшей гласности было предано заявление голландского правительства в изгнании о том, что в мае 1940 года при атаке Роттердама были бесчеловечно преданы смерти 30 тысяч граждан». На самом деле послевоенные расследования в Роттердаме показали, что истинное число убитых было значительно меньше тысячи. Тем не менее британская и американская общественность, игнорируя реальный масштаб гибели людей, к которой привели вражеские атаки, была охвачена праведным гневом по поводу этой очевидной жестокости и не успокоилась до тех пор, пока командование бомбардировочной авиации Королевских ВВС и 8-я воздушная армия США не стали осуществлять атаки в масштабе, о котором ранее говорилось в этой книге. Так что пропагандистская кампания была способна направить симпатию общественности в русло наступления, которое, будучи проанализировано так, как теперь, – беспристрастно, как однажды выразился доктор Геббельс, заставило бы большинство граждан отречься от него.

Теперь, пусть и несколько запоздало, после американо-британского разрушения Дрездена доктор Геббельс обнаружил также пользу, которую можно было бы извлечь и из пропаганды бомбардировок. В начале четвертой недели марта он запустил умно спланированную кампанию слухов, рассчитанную на то, чтобы сподвигнуть немцев на последнее отчаянное сопротивление захватчикам. С этой целью он намеренно начал распускать слух о списке погибших в Дрездене, число которых в его версии намного превышало любые разумные пределы.

23 марта информация о «совершенно секретной повестке дня» просочилась к некоторым официальным лицам в Берлине, которые не оказались надежными ее хранителями.

«Для того чтобы противостоять диким слухам, циркулирующим в настоящее время, воспроизводится эта краткая выдержка из заключительного доклада начальника полиции Дрездена о налетах союзников на Дрезден с 13 по 15 февраля 1945 года: «К вечеру 20 марта 1945 года в общей сложности было извлечено 202 040 тел, в основном женщин и детей. Ожидается, что окончательный список погибших даст цифру 250 тысяч жертв. Удалось опознать только 30 процентов из общего числа погибших. Поскольку извлечение тел невозможно было производить достаточно быстро, 68 650 тел были сожжены; ввиду того что слухи намного расходятся с действительностью, эти цифры можно предать огласке».