В тебе моя жизнь... - Марина Струк

Раздался резкий стук в дверь, заставший Марину вздрогнуть от неожиданности.

— Entrez, — произнесла она, ожидая увидеть кого-то из дворни.

Дверь открылась, и в комнату ступил Воронин. Раскрасневшиеся от жары скулы, его сбившееся дыхание говорили о том, он выдержал хорошую скачку, и видимо, скачку от самого Петербурга.

— Анатоль Михайлович, — растерянно произнесла Марина. Она была удивлена его неожиданным появлением и непривычным для него, вечно застегнутого на все пуговицы, видом.

Он несмело шагнул в ее сторону, но резко остановился на полпути, сжимая в руках головной убор.

— Марина Александровна, простите меня великодушно за то, что обманул ваши надежды, и не был на гоне. Я… — он замялся, не зная, как продолжить разговор. — Я не нахожу себе оправдания. Вы просили меня, я обещался, и … Мои причины неуважительны, недостойны, чтобы упоминать их в разговоре с вами… О Боже!

Он окончательно сбился и в раздражении запустил пятерню в свои волосы, словно этим движением старался поправить мысли в головы.

— Я вас люблю, — вдруг сказал Анатоль, резко вскинув голову и посмотрев прямо Марине в глаза. — Я полюбил вас сразу же, как увидел, и так же без раздумий решил, что хочу видеть вас своей супругой. Хочу пройти с вами через все жизненные невзгоды и радости, разделить с вами счастье и беды. Хочу иметь детей с вашими глазами и улыбкой. Хочу встретить бок о бок старость, если судьба будет столь благосклонна к нам. Я прошу вас быть моей супругой, матерью моих детей, моих другом и моей возлюбленной до конца моих дней.

Он замолчал. Молчала и Марина. Ее так тронуло это маленькое, но в тоже время такое огромное признание мужчины, что она не находила слов для ответа ему. Она смотрела в его карие глаза, которые с такой надеждой глядели на нее, и чувствовала, как замирает ее сердце. Признание Анатоля столь отличалось от слов любви Загорского, было так нежно и трогательно. В нем ясно чувствовалось, как нужна ему Марина, здесь и сейчас, несмотря на обстоятельства и чужие мнения.

— Я согласна, — тихо произнесла Марина и протянула мужчине руки. Тот с каким-то странным полувскриком-полустоном выронил головной убор из рук и бросился перед ней на колени. Он обхватил ее ноги руками в цепком объятии и уткнулся головой в ее юбки. Марина легонько гладила его по волосам нежными движениями и с улыбкой думала о том, как трогателен этот большой мужчина, которого лишь одна короткая фраза способна поставить на колени.

Воронин поднял голову и посмотрел Марине в глаза.

— Я клянусь вам, вы никогда не пожалеете о своем решении. Отныне моя жизнь будет посвящена только вам. Вам и вашему счастью.

Марина промолчала. Она просто напросто не знала, что ей сказать. Она смотрела в глаза Воронина и повторяла про себя: «Mon époux Анатоль Михайлович, mon époux…», словно стараясь убедить себя в правильности принятого решения.

Анатоль быстро поднялся с колен и достал из извлеченного из-за обшлага мундира платка некий предмет. Затем взял в ладонь правую руку Марины и одел ей на безымянный палец кольцо.

— Это наше фамильное кольцо Ворониных, которое по традиции жених преподносит невесте в день заключения помолвки. Я бы хотел дать вам его в знак моей безграничной любви к вам и моей преданности.

Кольцо было довольно крупным, но очень красивым и явно старинным. Мерцающее серебро, ярко блестевшие синие камни, выложенные в форме цветка с серебристыми лепестками.

Марина почувствовала тяжесть кольца на своем пальце и внезапно осознала, что теперь уже почти принадлежит этому человеку напротив нее, который со счастливой улыбкой на губах целовал ее руки. Ее сердце тревожно сжалось. Не натворила ли она беды, поддавшись эмоциям и согласившись на брак? Ведь она руководствовалась в этот момент лишь трогательностью момента, радостью осознания, что она столь любима Анатолем, злостью на Загорского.

Графиня Воронина Марина Александровна.

Душа ее похолодела от тревоги и какого-то неясного чувства беды.

Ради моей семьи… Я должна.

Глава 15

Первым делом о помолвке сообщили чете Арсеньевых. Жюли выглядела после оглашения этой новости слегка обескуражено, а ее супруг лишь задумчиво кивнул обрученным.

— Поздравляю вас, Марина Александровна, поздравляю, Анатоль, — обнял он друга и его невесту.

— Как это неожиданно! — воскликнула Юленька. — Конечно же, я тоже поздравляю вас обоих.

Она подбежала к подруге и расцеловала ее в обе щеки. Затем обратилась к Воронину:

— Вам, видимо, стоит немедля написать родителям Марины о свершившимся. Негоже им узнать после наших гостей. Вы ведь объявите нынче вечером или отложите оглашение?

— Родители Марины знали о моих намерениях и дали свое благословение, — ответил Анатоль. — Я был у них нынче утром и просил руки моей нареченной по всем правилам.

Марина горько улыбнулась. Как, видимо, счастлива маменька! Она ведь так ратовала за этот брак.

Своим поступком Воронин словно отрезал ей любой путь назад — маменька ни за что на свете не упустит возможности сделать свою дочь графиней.

— Когда вы планируете назначить дату венчания? — спросил Арсеньев.

— О, мы пока не задумывались об этом, — улыбнулся Воронин ему в ответ. — Сколько обычно длится помолвка по правилам? Год, полгода?

— О, какие правила! Мне кажется, их уже никто и не блюдет в этом вопросе, — рассмеялась Юленька. — Вы и только вы должны определиться с датой.

— Когда бы ты хотела назначить дату, ma cherie? — обратился Анатоль к своей растерянной невесте. Та, очнувшись от глубокого раздумья, в которое была погружена во время этого короткого разговора, неловко улыбнулась в ответ:

— Признаться честно, я еще не загадывала так далеко. У меня до сих пор голова идет кругом от произошедшего.

Ее признание вызвало дружеский смех у мужчин, и только Юленька не улыбнулась. Марина видела, что ее подруга недоумевает столь резкой перемене в ее предпочтениях, и не понимает спешности принятия этого неожиданного предложения руки и сердца. Хотя какое же оно неожиданное — весь свет следил за развязкой длительного ухаживания графа за ней.

Постепенно диванная наполнялась гостями, собирающимися к ужину, столы для которого уже вынесли в сад и расставили в тени деревьев. Слегка в отдалении поставили стол и несколько кресел для предполагавшегося среди прочих развлечений гадания по руке — как заявил цыганский барон, его старая мать прекрасно читает линии, начертанные при рождении на ладони самим Богом. Дамы были слегка взбудоражены возможностью узнать свою судьбу и взволнованно обсуждали известные им случаи гадания, сбывшиеся и несбывшиеся. Мужчины же шутили над их верой в «шарлатанство» и предвкушали весьма нескучный вечер под цыганские напевы.