Статус: Попаданец (СИ) - Кот Виктор

Пожалуй, это лучше, чем стать супер-оперативником и нагибатором технологического будущего, будучи в постоянно зависимости от костюма и технических прибулд. Я творил с реальностью что-то невероятное!

Я просто теперь знал, что тот наш уровень, где мы с Морганом укокошили гнездо «Чужих богомолов», теперь не существует в реальности. Вернее, он есть, но его нет, как с котом Шрёдингера. Мозг хранил память о том месте, но теперь оно считалось грёзами. Не было ни входов, ни выходов оттуда.

Никто не сможет попасть на пятидесятый уровень.

— А что это вы тут делаете? — очень вовремя решил поинтересоваться у нас Моз. Ну конечно, когда ждёшь своих с неизвестным итогом, хочется отвлечься.

А, то есть, в начале, кода мы тут с магом устроили чуть ли не «танцы с бубнами», раскладывая вот это вот всё, и чуть не передравшись, нашего Моза это в принципе не волновало, что ли?

— Ты когда-нибудь слышал о чмачидах?

— Ну, конечно. Они у планетарного правительства в разработке были всегда, так как это секретный и очень ценный материал, получаемый от их жизнедеятельности. Настолько ценный, что за секрет из одной самки можно купить целую планету. И тебе её отдадут, не торгуясь.

И тут я взвыл, просто ором выше всех гор, которые могли существовать и существуют на этой планете.

Это был самый эпичный проёб состояния, который я, в принципе, даже в своём воображении не смог бы себе представить! Планета, Карл! И выразительно так посмотрел на своего учителя:

— И ты об этом знал, ирод проклятый? Мы даже капельки с собой не прихватили!!!

— Знал, конечно. И не взял специально, потому что это — самый мощный блокиратор магии, который существовал в моё время. Как бы я тебя смог учить, если при тебе был бы такой блокиратор? Никогда не видел в нём дефицита, и знаю несколько источников, где сможем его ещё достать. Если понадобится. Но я и не знал, что он так ценен сейчас…

К концу своей уверенной речи я понял, что Охкоа тоже сожалеет. Видно, что не привык он обходиться малым, с тех-то лет, когда был величайшим из местных гуру. А ещё я понял, отчего этот секрет чудищ сейчас крайне ценен, и чем ценна, видимо, эта «заштатная», как они тут мне втирали, планетка. При подавлении магических способностей и царстве техномагии — даже вопросов нет, для чего нужен секрет. И этот секретный секрет «чужих» — только одна из составляющих ценности этой планеты. Если то, что говорит об этих разумных существах мой учитель, правда, то эти «Кролики — это не только ценный мех, но и три-четыре килограмма диетического, легкоусвояемого мяса.»

То есть, другими словами, эта планета (да и вся система) — ядерная бомба галактического масштаба, если оставить её без присмотра, в то же время со своими ништяками. Вот почему её современный техно-мир решил не уничтожать.

Правда, я так и не понял, почему маги оставили эту планету дальше мирно существовать, не распылив её на атомы. Хотя Охкоа — коренной дэгарец, а кто будет уничтожать свою собственную колыбель жизни? Интересно, а как дэгарцы выглядят на самом деле? Не люди же они, в конце концов — ведь речь уже была о колонизации Дэгара.

Ну да ладно, это пока чисто гипотетические проблемы, а вот запечатывание критического для безопасности уровня Лабиринта мы завершили, да и рокот вертолёта уже был слышен. Ингу мы, конечно, уже не успеем привести в чувство, но это можно сделать и на базе Моза, пусть лучше отоспится, я ведь не знаю, что нам с ней дальше предстоит испытать…

Но вот Моз и не думал присоединяться к нашему спокойному предвкушению дальней воздушной дороги, а решил закончить свою мысль:

— А я ведь самца зарубил на своём уровне, пока пытался связаться с кем-то из вас и найти выход.

— На десятом?! — в один голос воскликнули мы с Охкоа и переглянулись.

А не всё так просто. Все ли входы мы запечатали? Впрочем, для меня это был вопрос вторичной важности — потому что я помнил о ковровых планетарных бомбардировках, и вероятности прорыва чмачидов не только в этом Лабиринте.

Но обсудить это мы не успели, так как вертолёт уже садился рядом, порывы ветра не давали не то, что слова сказать, а просто заставляли прилагать все усилия, чтобы удержаться на ногах.

Заглушив мотор, люди из аппарата нам быстро, по-военному скомандовали грузиться на борт без разговоров, ибо время поджимает, и была замечена пеленгаторами не приписанная к штабу или закреплённая за каким-либо военцентром СЗРУ — без серийного номера, но с абсолютно прозрачными намерениями. И эти намерения не были мирными по отношению к этому борту коллег Моза.

Мы без слов погрузились, просто запрыгнув в кабину на свободные места, и не дожидаясь, пока мы пристегнёмся или хотя бы найдём место, аппарат взмыл в небо, стремясь уйти с радаров той наземной ЗРУ.

Не успели.

Я был последним, кто запрыгнул в вертолёт, и именно мне посчастливилось наблюдать, как в слоу-мо группка странных людей, совершая незнакомые, но ритмичные телодвижения, как в танце, начала разворачивать эту неповоротливую громадину установки в нашу сторону, причём почти не прилагая усилий.

Мне посчастливилось это увидеть по чистой случайности, когда я бросил взгляд в ту сторону города, отыскивая такую красивую площадь с фонтаном, окруженную зеленью.

Всё-такие красивое место, и я бы с удовольствием там отдохнул, если бы не обстоятельства…

А вместо последних кадров красоты пейзажа на этой площади я увидел неожиданно появившуюся там СЗРУ и группу очередных культистов (судя по их танцам и «бовеой раскраске» это были именно они, но очень надеюсь, не уже так хорошо знакомого мне бога, слава остальным богам, что не лично знакомого).

И летящий в нашу сторону самонаводящийся снаряд, оставляющий за собой сизо-зелёный след то ли дыма, то ли гари…

«А почему у него зелёный след? В нём что, какие-то химикаты, что ли?» — это была моя последняя, пусть и не очень здравая, мысль.

Как в замедленной съёмке я наблюдал за следом несущегося на нас заряда этой ракетной установки очередных недружелюбно настроенных к нам культистов…

Лёгкий толчок? Нет, меня откинуло на противоположную сторону кабины, в куче-мале я даже не понял, кто подо мной сдавленно захрипел — пизда котёнку, судя по всему. Дальше нас — кого именно, не разобрать — закувыркало и замельтешило, я за что-то схватился, и это оказались кишки, человеческие судя по виду. По ощущениям я их трогал первый раз, и они оказались склизкими — совсем как слизь той чмачиды, что я оттирал с ротонды в нужных местах. На ум пришла слизь, она же смазка, той же самой чмачиды в её интимных местах.

Мозг, похоже, отказывался воспринимать катастрофу как реальность, подсовывая совершеннейший бред. Я даже не задумался, почему именно я был жив и наблюдал за всем этим. Тогда как — вон, у моего учителя свёрнута шея, я неизвестно в чьих кишках запутался, незнакомое тело со свёрнутой шеей свалилось на меня, это пилот, наверное, Ингу я не видел, а у Моза была явно пробита печень. Моз — не жилец.

Я был весь в крови, не мог себя осмотреть из-за постоянной болтанки — потолок и пол постоянно менялись местами, взгляд выхватывал разных знакомых и не знакомых людей или их части.

Тела своего я не чувствовал. Уши ничего не слышали. Я оглох или это временно из-за акустического удара от взрыва? Я ранен или при смерти? Можно вернуться в свой мир или меня воскресят тут? А как же Инга?..

Глава 26

Инга? Инга!

Я вижу как в тумане силуэт девушки, она идёт ко мне (или от меня? не понять) по тёмному коридору, и сзади неё ореол света из этого конца тоннеля.

ИНГА!

Я бегу к ней, изо всех сил, напрягаю мышцы ног и несусь как стрела, но пространство вокруг меня еле движется, а она не приближается. Вязну в патоке желтизны, яркий свет за ней поглощает её черный контур, остаётся только белый тотальный взрыв-вспышка, в которой и я начинаю растворяться.

Но тут меня что-то бесцеремонно выдёргивает куда-то, и я перестаю видеть. Я как будто ослеп — и это не чернота в глазах, как от перехода из света во тьму. А ещё голос, такой знакомый, и знакомо недовольный: