Если бы Ницше был нарвалом. Что интеллект животных говорит о человеческой глупости - Justin Gregg

и лингвист из Гарварда, который много писал о том, почему у нашего вида есть надежда на улучшение себя. Пинкер отмечает, что люди проделали огромную работу по улучшению своего положения в жизни благодаря тому типу мышления эпохи Просвещения (т. е. "разум, применяемый для улучшения человека")32 , который удвоил наш средний уровень жизни, которое всего за двести лет удвоило среднюю продолжительность нашей жизни и снизило уровень бедности в мире до нынешнего (рекордно низкого) уровня. Когда Пинкера просят порассуждать о будущем нашего вида, он настроен несколько оптимистично: утверждает, что "проблемы неизбежны, но проблемы решаемы, а решения порождают новые проблемы, которые в свою очередь могут быть решены". Это не обещание неизбежной утопии, но в этом есть что-то от "Звездного пути", что больше смахивает на оптимизм, чем на вымирание.

В другом углу находится философ Джон Грей, написавший множество книг о месте человечества в мире природы. Грэй признает, что мышление в стиле эпохи Просвещения дало нам современные технологии, медицину и все остальное, но, похоже, не очень надеется, что этих преимуществ будет достаточно, чтобы освободить людей от бесконечного цикла саморазрушительной прогностической близорукости. В своей книге "Соломенные псы" он пишет:

Рост знаний реален и, если не случится мировой катастрофы, уже необратим. Улучшения в правительстве и обществе не менее реальны, но они временны. Они не только могут быть утрачены, но и обязательно будут утрачены. История - это не прогресс или упадок, а постоянные приобретения и потери. Прогресс знаний заставляет нас думать, что мы отличаемся от других животных, но наша история показывает, что это не так.

Да, возможно, мы разорвем этот цикл неизбежных потерь и будем жить в технологически прекрасном будущем, как в "Звездном пути", с адамантиновыми городами, парящими в небе над пышными, нетронутыми тропическими лесами, покрывающими омоложенную Землю. Там, где биоразнообразие восстановлено, а люди получают пищу из устойчиво выращенных сельскохозяйственных культур, не требующих такого количества земли и воды, и где мы избавились от страданий животных, создаваемых нынешними методами ведения сельского хозяйства. Это мечта моей дочери о мире. Плавучие города. Леса. Жизнь.

Она рассказывает мне об этом, когда мы едем на молодежный митинг в поддержку изменения климата в Галифаксе. Мы едем по Трансканадскому шоссе в моем Subaru мимо новых участков вырубленного леса, усеивающих пейзаж Новой Шотландии. Мы маршируем по улицам в огромной толпе - самой большой, которую когда-либо видел Галифакс, - требуя от правительств стран мира принять меры по борьбе с изменением климата. По дороге домой мы останавливаемся, чтобы выпить кофе с пончиком и поговорить обо всех способах, которыми люди разрушают Землю, и о том, что нам нужно сделать, чтобы это исправить.

Автомобиль, работающий на ископаемом топливе? Импортный кофе? Вырубка леса? Климатический митинг? Как много неоднозначных сообщений за один день. Я прогнил от прогностической близорукости. Мы все прогнили от прогностической близорукости.

Я надеюсь, что мы найдем решение для борьбы с надвигающимися на нас экзистенциальными угрозами. Я верю, что мы сможем создать законы, которые обойдут наши слепые зоны принятия решений и направят наши коллективные действия на то, чтобы остановить угрозу изменения климата и экологического коллапса. Я надеюсь, что утопия из "Звездного пути", которая находится внутри нас, станет реальностью. Я просто не уверен, когда эта надежда переходит в заблуждение.

 

Если бы Ницше был нарвалом

Давайте обратимся к нашему старому приятелю Ницше. Вот что он говорил о счастье животных:

Подумайте о скоте, пасущемся мимо вас: он не знает, что значит "вчера" или "сегодня"; он скачет, ест, отдыхает, переваривает, снова скачет, и так с утра до ночи и изо дня в день, привязанный к моменту и его удовольствию или неудовольствию, и поэтому не меланхоличный и не скучающий. Человеку тяжело смотреть на это зрелище, и хотя он считает себя лучше животных, потому что он человек, он не может не завидовать их счастью.

Дело в том, что Ницше ошибался насчет коров. Они не "привязаны к моменту". Коровы, как и большинство животных, строят планы, пусть и на ближайшее будущее. И они испытывают меланхолию. У них есть минимальное представление о смерти, и они чувствуют некую грусть при потере друзей и близких.

Но он был прав, признавая их способность к наслаждению. Он был прав, завидуя их счастью. В зависимости от конкретной коровы, вполне вероятно, что за свою жизнь она испытает больше удовольствия, чем замученный душой Ницше. В отличие от буддиста, который стремится покончить со страданиями путем устранения желаний, Ницше принимал страдания как путь к смыслу. Страдания были для него достойным учителем. Его человеческие когнитивные способности - мудрость смерти, способность к каузальным умозаключениям и когнитивно-лингвистические способности - не приносили ему счастья. Никакого удовольствия. Только страдания, которых он жаждал. В конце концов, Ницше было бы лучше быть нарвалом. И если мы всерьез задумаемся об увеличении удовольствия и уменьшении страданий в глобальном масштабе - утилитарная утопия, - то миру было бы лучше, если бы все мы были нарвалами. Подумайте, какое счастье распространилось бы по всему животному миру, если бы люди вдруг перестали делать все те разрушительные вещи, которые делают нас людьми.

Человеческий интеллект - не такое уж чудо эволюции, каким нам хочется его считать. Мы любим наши маленькие достижения - наши высадки на Луну и мегаполисы - так же, как родители любят своего новорожденного ребенка. Но никто не любит ребенка так сильно, как родители. Планета не любит нас так сильно, как мы любим свой интеллект. Поскольку мы действительно исключительны, хотя и не обязательно "хороши", мы породили больше смертей и разрушений для жизни на этой планете, чем любое другое животное, в прошлом и настоящем. Наши многочисленные интеллектуальные достижения в настоящее время ведут к нашему собственному вымиранию, а именно так эволюция избавляется от отстойных адаптаций. Это величайший из парадоксов, что мы обладаем исключительным разумом, который, кажется, чертовски стремится уничтожить сам себя. Если мы не найдем своевременного решения в духе пинкерианского "Звездного пути", человеческий интеллект прекратит свое существование.

Поэтому вместо того, чтобы с жалостью смотреть на коров, кур и нарвалов, которые живут в вашей жизни, потому что им не хватает человеческих когнитивных способностей, подумайте сначала о ценности этих способностей. Испытываете ли вы из-за них больше удовольствия, чем ваши домашние животные? Стал ли мир лучше благодаря интеллекту нашего вида? Если мы честно ответим на эти вопросы, то у нас будут веские причины умерить свое самодовольство. Потому что, в зависимости от того, куда мы пойдем дальше,