Доктор Яд. О том, кто тихо убивал молодых женщин, пока все боялись Джека-потрошителя - Дин Джобб

Коронер пролистал справочник врачей штата Иллинойс, но не нашел ни одно из этих имен в разделе «Чикаго». Интересно, как таинственный доктор так быстро узнал о смерти Стотта и почему он был так непреклонен в вопросе необходимости расследования?

Доктор Уитмен, которому было чуть за 30, почти 10 лет занимался медициной в Белвидире, главном городе округа Бун. Он работал коронером в течение пяти лет. «Мастерство и выдающиеся способности» врача, как утверждал один поклонник, «сделали его настоящим экспертом». Он знал, когда смерть выглядела подозрительно, был уверен, что сможет распознать работу шутника. «Кто-то, – заключил он, – неудачно попытался меня разыграть». Уитмен проигнорировал эти просьбы. Затем из Чикаго пришло письмо с той же датой, что и первая телеграмма, – 16 июня. В нем повторилось требование о проведении расследования. «Стотт умер не от естественных причин, – настаивал автор. – Похоже, что он умер от отравления стрихнином, однако вы сможете сказать точно лишь после того, как проведете вскрытие».

Местный прокурор штата Рубен Кун получил записку, написанную тем же почерком, отправитель которой пожаловался на бездействие коронера и повторил утверждение о том, что Стотта, его пациента, отравили. «Он не страдал от какой-либо болезни, которая могла бы так внезапно унести его жизнь». На письмах стояла подпись, которая окончательно раскрыла источник обвинений, – «Томас Н. Крим».

В ту субботу, 18 июня, доктор Уитмен проехал на поезде несколько километров до Гарден-Прери, чтобы поговорить с женой Стотта. «Он умер от одного из своих эпилептических припадков, которыми страдал давно, – заверила она коронера, – разве что этот оказался достаточно сильным, чтобы убить его». Доктор Уитмен завладел пузырьком с лекарством, но не видел причин для эксгумации тела.

«Здесь некого винить, – написал он в ответ на сообщения Крима. – Если преступление и было совершено, то вина за него, вероятно, лежит на аптекаре, продавшем лекарства». Впрочем, также существовала вероятность, что рецепт был выписан неверно, учитывая диагноз Стотта. Прокурор штата поддержал коронера. Кун пообещал предпринять «стремительные шаги для выявления любых преступников и привлечения их к ответственности», если Крим представит доказательства того, что Стотта отравили.

Крим пришел в ярость. «С рецептом все было в порядке, – ответил он в письме от 20 июня. – Я позабыл больше лекарств, чем большинство врачей Иллинойса знает вообще». Он пригрозил обратиться в газеты с требованием об эксгумации. Время было на вес золота. «Погода теплая, разложение происходит быстро, – добавил он, как будто читая лекцию ребенку, а не обращаясь к коллеге-врачу, – и если вы немедленно не приступите к работе, обследование не даст результатов».

Одна из телеграмм Крима коронеру в Белвидире, штат Иллинойс, с требованием провести вскрытие и расследование смерти Дэниела Стотта (дело № 4580, Окружной суд округа Бун, 1881 год)

На следующий день Крим принес извинения за свою тираду: «Я был в плохом настроении и не на шутку разгневан», – сказал он, а затем предложил коронеру Уитмену протестировать столовую ложку оставшегося лекарства на собаке или кошке. «Возможно, в бутылку положили больше стрихнина, чем заказывали, – отметил он. – Эта ошибка уже совершалась раньше». Объяснение того, как он узнал о смерти Стотта, звучало неубедительно: женщина, которую он никогда раньше не встречал, пришла к нему в кабинет на следующий день после похорон – она оказалась ясновидящей, которая сказала, что ее послали предсказать его судьбу. «Я не верил в подобную чушь», – объяснил Крим, однако он все же решил проверить ее вопросами о своих пациентах. Когда он упомянул имя Стотта, женщина объявила, что он мертв – его отравили. В общении с гадалкой не было ничего необычного; в чикагских газетах ежедневно появлялась реклама дюжины ясновидящих, обещавших предсказать будущее всего за 25 центов. Мадам Зерафа, Великая египетская пророчица с Вабаш-авеню, и вовсе утверждала, что может предсказывать судьбу и лечить ревматизм лично или с помощью писем. И все же ясновидящие обычно не появлялись в кабинете врача с известием о смерти его пациента.

Несмотря на снисходительный тон Крима и странную историю о гадалке, доктор Уитмен прислушался к его совету. Он дал собаке ложку лекарства Стотта. Через несколько минут животное перевернулось на бок и забилось в судорогах, а спустя еще 25 – умерло. Он направился обратно в Гарден-Прери, чтобы эксгумировать тело. Желудок удалили, как и предлагал Крим, и отправили профессору химии и токсикологии Медицинского колледжа Раша для анализа. Доктор Уолтер Хейнс обнаружил стрихнин и предположил, что Стотт проглотил более трех зерен, что было «в несколько раз больше смертельной дозы». Затем врач проверил лекарство в бутыльке и обнаружил, что в нем содержалось около 2,5 зерна яда на жидкую унцию.

Не оставалось никаких сомнений в том, что Стотта убили. И доктор Уитмен, и прокурор штата Кун были уверены, что знают, кто несет за это ответственность.

Дэниел Стотт прибыл в Гарден-Прери в конце Гражданской войны. Он работал торговцем в Канаде, пока его бизнес не обанкротился, вторая жена не бросила его, а единственный сын не умер молодым. Стотт приехал в округ Бун, чтобы начать все сначала.

В округе, который граничил с Висконсином, все еще чувствовалась атмосфера глуши. Первые белые поселенцы появились там менее чем за 50 лет до приезда Стотта, в результате чего многие жители были старше, чем население округа в целом. Деревни сгрудились вокруг складов после того, как в 1850-х годах железная дорога соединила район с Чикаго. Одна из этих остановок получила свое название, когда пассажир сошел с поезда, осмотрел простирающиеся во всех направлениях поля и деревья и объявил это место «садом в прерии». В нескольких километрах к западу от нового дома Стотта находился центр округа Белвидир, город с населением около 3000 человек. Стотт возглавил склад Гарден-Прери, а затем вступил в масонскую ложу. У него был большой дом с верандой, которая идеально подходила для того, чтобы поболтать с проходящими мимо соседями. «Человек с хорошими манерами и добродушным характером, – по одному из свидетельств, – любимый и уважаемый всеми, кто его знал». Стотт отлично вписался в местное общество, но о его третьей жене нельзя было сказать того же. Джулия Эбби родилась в Англии и работала горничной у местных семей. Брак с начальником станции перенес ее в высший эшелон общества, и она это знала. Доктор Уитмен, коронер, слышал сплетни. «Джулия была склонна выражать пренебрежение к своим соседям», – прямо выразился он. Ее вкусы были слишком утонченными, а манеры – чересчур надменными. У пары был один ребенок – их дочь Ревел родилась в 1871 году, но об их браке все