Виолончелист (СИ) - Монакова Юлия

В Питер Макс решил ехать поездом. Его совершенно не прельщали и так утомившие за последние месяцы суета аэропортов, возня с багажом и виолончелью, соблюдение дурацких формальностей типа “пристегните ремни, откройте шторку иллюминатора и оставайтесь на своих местах”… Да и из отеля было ближе и удобнее добираться до Ленинградского вокзала, чем в аэропорт.

Купив билет в СВ, Макс мечтал лишь об одном: что окажется в купе совершенно один, без всяких назойливых попутчиков. Не до задушевных ему сейчас разговоров под стук колёс да чаёк с лимончиком…

Нужно было занять чем-нибудь оставшиеся несколько часов, поскольку Красная Стрела отправлялась в полночь. Макс подумывал о том, чтобы зайти скоротать время в какую-нибудь кофейню или пусть даже ресторан, но, как назло, всюду нынче вечером был аншлаг в связи с Валентиновым днём. Меньше всего на свете Макс хотел оказаться в помещении, полном нежно держащихся за руки влюблённых парочек в окружении красных сердечек, шариков и букетов. Его бесила вся эта сладкая милота — до зубовного скрежета, до тошноты, хотя он и догадывался, что истинная причина его нервной трясучки и раздражения была вовсе не в этом.

В конце концов, Макс нашёл себе пристанище в каком-то весьма сомнительном бистро в паре шагов от вокзала. Судя по интерьеру, музыке и контингенту, время там остановилось ещё где-то в девяностые, разве что хрестоматийных малиновых пиджаков да золотых цепей на посетителях не наблюдалось. Но, если бы они прямо сейчас начали свои разборки или даже устроили перестрелку, Макс не удивился бы. Впрочем, ему было всё равно… Без обжимающихся парочек — и слава богу, а что публика не самая интеллигентная — так тем лучше, никто не узнает в нём известного музыканта и не станет лезть с разговорами.

Виски в этом заведении предсказуемо не оказалось, зато наличествовали водка и коньяк. Что ж… Макс имел полное право напиться, потому что у него потихоньку начинался “отходняк”. Его, наконец, в полной мере накрыло осознанием случившегося.

Впервые они расстались с Лерой спокойно, даже по-доброму, без обличительных слов, брошенных друг другу в лицо, без обвинений и взаимных претензий. Впервые они не поскандалили и не разругались вдрызг перед тем, как в очередной раз “навсегда” разбежаться. Верил ли он, что этот раз действительно стал для них последним? Судя по оглушительной пустоте внутри, по тоске, от которой хотелось не просто выть волком — а буквально грызть стены, Макс вполне отдавал себе отчёт в том, что это действительно конец. Они сами сожгли за собой все мосты. Им больше нельзя видеться. И дело было не только в том, что они обманули Андрея, нет, хотя это обстоятельство выглядело в глазах Макса особенно мерзко и заставляло презирать себя. Самым же ужасным казалось то, что, снова нежданно-негаданно ворвавшись в жизнь Макса, косоглазая опять разбередила его старые раны. И бог знает, сколько времени потребуется на очередное восстановление.

Лера и Андрей. Андрюха. Эндрю… Как же так получилось, что из миллионов мужчин в этом огромном городе судьба подтолкнула Леру именно к нему?

Макс залпом выпил первую рюмку водки, не закусывая и не морщась, не чувствуя вкуса, точно это была вода. Лишь бы подействовало… Тогда станет легче. Непременно станет.

В это время какой-то посетитель, быстро пробираясь между столами, задел бедром футляр с виолончелью, пристроенный Максом на соседний стул. Стул качнулся, виолончель опасно накренилась… к счастью, Макс успел её вовремя подхватить.

— Эй, аккуратнее! — бросил он в спину нахалу, который спокойно удалялся, не поведя и бровью. Услышав окрик Макса, он притормозил, оглянулся вполоборота и презрительно процедил сквозь стиснутые зубы:

— Пшёл на х..!

А вот это он, конечно, сделал совершенно зря.

Вся злость, всё болезненное отчаяние и невыплеснутая энергия, бушующие в Максе, моментально нашли свой выход. Произнесённых слов было достаточно для того, чтобы он резко вскочил, в два прыжка догнал обидчика, схватил за плечо, чтобы остановить, и бесцеремонно развернул лицом к себе. Это был молодой мужчина, даже парень — едва ли старше самого Макса, с выражением крайнего недоумения и недовольства на лице: похоже, он не ожидал, что его станут преследовать.

— Я сказал — аккуратнее с музыкальным инструментом, — отчеканил Макс, с ненавистью глядя ему в глаза.

— Бл…ь, какой ещё музыкальный инструмент?! — с искренним изумлением воззрившись на Макса, произнёс тот. — Ты бы ещё пианино с собой припёр, мудила. Отъ…сь от меня! — договорить он уже не успел, потому что кулак Макса, прилетевший ему в челюсть, моментально лишил его и этой возможности, и точки опоры.

Кто-то из официанток испуганно взвизгнул. Падая, парень задел соседний стол, и оттуда со звоном посыпались вилки и ножи, полетели на пол тарелки. Раздался звук разбивающегося стекла и — аккомпанементом — громкая ругань поверженного.

— Ах ты, сука! — потирая челюсть, он уже поднимался с пола, буравя Макса волчьим взглядом. — Ну, ты попал, козёл….

Но прежде, чем он успел сделать рывок в сторону противника, Макс снова его ударил: с размахом, от души, не терзаясь ни малейшими угрызениями совести, напротив — испытывая чувство невероятного облегчения, словно внутри у него с силой распрямилась долго сдерживаемая пружина. Все наставления матери и педагогов о том, что музыканту, в первую очередь, нужно беречь руки, остались где-то на задворках сознания. Руки, ноги, крылья… главное — хвост!*

На этот раз парень приземлился ещё менее удачно — помимо стола, с грохотом перевернулось и упало несколько стульев. Но ему уже спешили на помощь друзья: Макс не успел рассмотреть, сколько их было. В любом случае, силы представлялись явно неравными. И если первых двух нападавших он на кураже с лёгкостью отшвырнул от себя, то удар третьего пропустил и сам еле удержался на ногах, моментально ощутив во рту металлический привкус крови. Некоторое время он ещё по инерции сдерживал напор, но один из парней, подкравшись сзади, прыгнул Максу на спину и сдавил ему горло рукой, сразу же лишив возможности дышать.

Уже через пару мгновений Макса дружно повалили на пол, и он успел получить несколько весьма ощутимых пинков под рёбра…

А потом вдруг всё резко стихло.

___________________________

*Отсылка к мультфильму “Крылья, ноги и хвосты” (1986) Игоря Ковалёва и Александра Татарского, созданному по одноимённой сказке Альберта Иванова.

— Отстали от пацана, — раздался в звенящей тишине спокойный мужской голос. Слова он произносил медленно, вальяжно, с ленцой. — Что, смелые — впятером на одного, да?

Макс с трудом приподнял голову, чтобы взглянуть на обладателя этого интересного тембра. Движение отозвалось резкой болью в груди. Чёрт, а если они сломали ему что-нибудь?

— Слышь, братишка… ты что, правда музыкант, что ли? — спросил неизвестный спаситель, чуть наклонившись к нему. На этот раз в его голосе смешались нотки любознательности и участия.

— Правда, — прохрипел Макс, пытаясь отдышаться. Тот протянул руку, чтобы помочь ему встать, и заботливо осмотрел со всех сторон. Поднимаясь, Макс ухватился рукой за стену для устойчивости и, обретя опору, в свою очередь с интересом уставился на незнакомца. Несмотря на боль, — впрочем, довольно умеренную — ему было жутко любопытно, кто его спаситель и что он из себя представляет. Тот выглядел лет на тридцать-тридцать пять: коротко стриженый ёжик чёрных волос, внимательный и холодный, буквально сканирующий взгляд, едва заметная ироничная полуулыбка… образ дополнял светло-коричневый пиджак (спасибо, хоть не малиновый) и несколько массивных перстней на пальцах.

— Ты как? — спросил незнакомец.

— Жить точно буду, — заверил Макс.

— Рёбра не сломаны? — спаситель продолжал ощупывать его испытывающим взглядом, словно прикидывал, стоит ли этот сопляк потраченного на него времени.