Седьмая пещера Кумрана - Грэйм Дэвидсон

— Кто их знает. Когда израильтяне предложили музею Окленда выставить двенадцать Свитков Мертвого моря, им отказали, потому что манускрипты — якобы слишком эзотерический экспонат для новозеландской публики. «Те Папа» тоже не согласился. Вроде бы в музее не оказалось места для экспозиции.

— В таком громадном здании? — удивилась Клэр, оглядываясь.

— Да, зато нашлось место для шоу боди-арта: татуировок, пирсинга и безобразных украшений, которые они посчитали более интересными.

— Вы серьезно?

— Да. Хотя могли быть и скрытые причины, например выставка свитков слишком дорого стоила и делала рекламу Израилю.

— Это логичнее. Но все равно получается, что ответственные за экспозиции в ваших музеях не слишком высокого мнения об интеллектуальных и духовных потребностях новозеландской публики. Теперь я понимаю, отчего Ричард Фидел так рвется заполучить финансирование от особого неправительственного учреждения — если предположить, что Q остается в Новой Зеландии, — съязвила Клэр.

Оба усмехнулись. Клэр придавала Рубену уверенность и избавляла от страхов. Восхитительная союзница.

— Прежде чем мы начнем обсуждать варианты и планы, разрешите мне на минутку удалиться. Схожу в уборную и заодно разведаю, не подслушивают ли нас, — прошептал Рубен, прикрыв рот ладонью, будто бы закашлялся. Поднялся и ушел.

Пока Рубена не было, Клэр разглядывала кафе и похожий на пещеру музей. Ей не хотелось испытать на своей шкуре злоключения Рубена. Она не стала говорить, что видела в воскресной газете статью о взрыве, которая усилила впечатление от его рассказа.

В уборной Рубена вдруг осенило, что Анна или один из ее помощников могли прицепить «жучка» ему на одежду. Встревожившись, он нырнул в одну из кабинок и быстро разделся до трусов, проверил каждую пуговицу и шов, даже ботинки. Потом очки. Ничего. Часы и телефон Рубен сознательно оставил дома на случай, если в их электронные внутренности встроили хитроумные подслушивающие или отслеживающие устройства. Он знал, что при включении сотового посылается сигнал, который уведомит специалистов с нужным оборудованием о местонахождении телефона.

Рубен вернулся на место, заказал себе и Клэр по бокалу вина. Они целый час решали, что делать с Q, и обдумывали план, который бы учитывал любые возможные сценарии и непредвиденные случаи.

Без двадцати девять они покинули музей. Пожав на выходе руку Клэр, Рубен пожелал ей удачи в Новой Зеландии. Для окружающих они выглядели как незнакомцы, которые приятно провели несколько часов вместе, подобно пассажирам на соседних креслах в самолете.

По пути домой Рубен удивлялся, как хорошо они поладили с Клэр. Он машинально сравнил Клэр с Анной. Анна не такая, как Рубен. Она обезоруживает искренней несхожестью ценностей и убеждений, возбуждает и интригует. Клэр разделяет идеи и профессиональные интересы Рубена. Это делает ее уютно предсказуемой.

«Вот почему она мила, но не возбуждает, — размышлял Рубен. — Она как Джейн, зеркальное отражение меня во многих смыслах. О Господи…»

До Рубена вдруг дошло: ему нравилось притягивать непохожих на него людей, но когда речь шла о серьезных отношениях, он интуитивно понимал, что у родственных душ больше шансов. Например, у них с Клэр.

Рубену хотелось увидеться с Клэр еще раз, пока она не вернулась в Ванкувер, но так он мог выдать ее своим преследователям. Лучше сосредоточиться на встрече, при которой они передадут две половинки Q выбранному учреждению.

Представляя себе эту самую встречу, Рубен четко осознал, какую ответственность они с Клэр взвалили на себя, решив показать миру христианское Евангелие Q. Представив, что их план может провалиться, Рубен внутренне содрогнулся и беззвучно помолился об удаче.

ГЛАВА 32

НА ЛИНИИ ОГНЯ

Агент читал конфиденциальное письмо, которое получил электронной почтой из Веллингтона. Рубен Дэвис оказался упрямее и умнее, чем они предполагали. Однако их усилия напугать его не пропали даром. Замена двум обгоревшим жертвам прибудет из Австралии через два часа, настало время дожать Рубена, чтобы он с радостью выдал Q Управлению по делам древностей.

Агент украдкой усмехнулся, набирая свежие приказы руководителю веллингтонской команды.

Цель, возможно, попытается перепрятать объект, поэтому наблюдателям следует проявить бдительность и не обнаружить ' себя. Не отпускайте чикагское сокровище от цели, используйте по мере надобности. При первой возможности перехватите объект и укройте его в надежном месте. Будьте начеку. Рано утром во вторник по вашему времени мы нанесем по цели удар, который заставит всплыть интересующий нас объект. Удачи.

Отослав сообщение по безопасному каналу, Агент отыскал в сети нужные электронные адреса в Новой Зеландии и набрал обычное анонимное послание. Если хоть кто-то из получателей озаботился бы ответом или попытался выследить отправителя, выяснилось бы, что его адрес фальшивый. Агент удалил с компьютера следы своей деятельности и понадеялся, что боссам не придет в голову проверять его через резервные файлы организации.

Пронзительный телефонный звонок выдернул Рубена из полудремы. Сегодня ему предстояло узнать, что Агент имел в виду под «ударом ранним утром во вторник».

Рубен взглянул на радиочасы у кровати. Без четверти шесть. Кто может звонить в такую рань? Явно ошиблись номером.

— Алло, — несмотря на раздражение, Рубен попытался ответить любезно и бодро.

— Простите, что разбудили вас, доктор Дэвис. Это Джо Хэммонд из «Багл», оклендской вечерней газеты, известной по всей стране.

— Да, я вас знаю. Несколько дней назад я говорил с вашим репортером о несчастном случае. Зачем вы звоните в такую безбожную рань, когда мы с Донной уже выложили вам все, что могли?

— Верно. Мы благодарны за сотрудничество. Вы с дочерью настоящие герои, но я по другому поводу. Нам шепнули, что манускрипт Q у вас. Нам бы хотелось взять эксклюзивное интервью.

— Кто шепнул?

Слова журналиста резко вывели Рубена из полубессознательного состояния. Дальше притворяться бодрым не пришлось. Мозг пришел в полную боевую готовность, и уже включал дожигатель нейронов, чтобы добавить скорости.

— Анонимный осведомитель из Израиля. Он обмолвился, что, по словам его друга из правительства, только вы из всего персонала теологического факультета Доминион посещали Израиль в 1973 году.

— Ну посещал — как и миллионы других туристов…

— Да, доктор Дэвис. Многие ездят в Израиль. Но большинство привозят дешевые сувениры, фотографии и возвышенную одухотворенность. Вы вернулись с очень ценным манускриптом.

— Спасибо, что напомнили. Я и забыл, с чем вернулся.

Столько воды утекло. — Рубена раздражала напористость высокомерного репортера.

Джо Хэммонд невозмутимо продолжил:

— Наш источник также сказал, что в среде израильских политиков есть подозрение в ваших симпатиях к неонацистам. Они, конечно, не верят, но проверяют. Вы же знаете, израильтяне очень чувствительны к таким вещам — учитывая, что творили с евреями нацисты.

— Так я теперь состою в партии нацистов?

— Неужели, доктор Дэвис? Пусть решают читатели, а мы бы хотели честно изложить вашу версию.

— Мистер Хэммонд, мне кажется, вы учуяли прекрасный материал, и мои слова здесь уже значения не имеют, — фыркнул Рубен, отчаянно пытаясь выкрутиться. Лучшая защита — нападение, решил он. — Вам и вашим легковерным читателям нужны лишь пустяковые сантименты — и чертовски большой скандал.

— Манускрипт Q у вас, доктор Дэвис? — за годы работы журналист научился не упускать из виду главное.

— Почему бы вам не прийти на следующее собрание клуба поклонников Адольфа Гитлера здесь, в Веллингтоне, и не послушать мою речь? Я расскажу, как Евангелие Q учит нас быть добрыми нацистами, — ехидно ответил Рубен. Ироничный выстрел с бедра, о котором он тут же пожалел. Но слово не воробей. Джо не отставал с манускриптом:

— Значит, манускрипт Q у вас, и вы называете его Евангелием? Наши читатели будут в восторге. Чем отличается Q от других Евангелий? Намекнете? Доктор Фидел говорил, что Иисуса не воскресили, а разбудили…

— Вот и вы разбудили меня до рассвета, не спросив разрешения.

Рубен беспечно огрызался и напряженно думал, но на сердце уже легла тяжесть. Он догадался, что израильские оперативники подняли ставку — обратились к новозеландской прессе, чтобы вывести его на чистую воду. Он предвидел появление докучливых журналистов после случая с Ричардом, но не ожидал, что прессу используют как оружие, дабы испортить ему репутацию. Это пугало его больше, чем физическое нападение, а он не удосужился придумать эффективную защиту.

Журналисты устроят ему веселую жизнь. Когда откроется правда, ему не только примутся усиленно советовать, как поступить с Q, — каждый новозеландец проглотит заявление о его симпатии к неонацистам и примет это как данность.