Владычица Ночи: Дитя Смерти - Алия Якубова

В бою Лея вела себя разумно, показала, что она хороший стратег. Большинство походов были удачными. Мы возвращались с богатой добычей. Но это везение затянулось.

Наши соседи вновь решили поднять голову, объединиться против нас. Разведка показывала, что они стягивают войска к нашим границам. Дурной признак. Мы стали срочно принимать меры, а точнее готовиться к полномасштабной войне, которой не было лет десять.

Разведчицы донесли, что они собираются ударить через два дня, утром. Мы решили их опередить и нанести упреждающий удар двадцатью конными сотнями. Калисто сказала, что сама поведет войска. Священная благословила ее, и мы ринулись в бой.

Нашей атаки, действительно, не ожидали, но на их стороне оказалось численное преимущество. Завязался кровавый бой. Мы просто прорубались сквозь строй противника. Конечно, у нас были потери, но с их стороны полегло больше. Бой достиг своего пика, когда должен был определиться решающий перевес, но произошло непредвиденное.

Копейщики пытались взять нас в кольцо, вражеские лучники тоже не бездействовали, битва шла неистовая. Ненадолго водоворот сражения разделил нас с Калисто. Сотня рассеялась вокруг, стараясь прикрыть спину царицы. В результате не доглядели за конем. Одна из стрел глубоко вонзилась в круп. От боли Несс вздыбился. То, что произошло дальше, навсегда каленым железом запечатлелось в моей памяти. На краткий миг Калисто оказалась выше всех сражающихся, и этого оказалось более чем достаточно для вражеской руки.

Свист копья, казалось, нарочито медленно пронзающего царицу насквозь. Против стрелы нагрудник бы устоял, но копье оказалось ему не по силам. Всхлип пронзаемой плоти показался мне перекрывающим шум битвы.

Я просто выпрыгнула из седла, оказавшись на Нессе как раз в тот момент, когда его передние копыта вновь коснулись земли. Я подхватила Калисто, не давая ей выпасть из седла. Подобрав поводья, я дала сигнал к отступлению. Моя сотня тотчас выстроилась, отрезая меня от противника. А я развернула коня и погнала его к Фермоскире. Только сейчас я позволила себе посмотреть на рану Калисто, и похолодела. Копье пронзило сердце, оставив от него жалкие ошметки. Царица умирала.

Каким-то непостижимым образом она пришла в сознание. Закашлялась кровью и едва слышно проговорила:

– Честь… амазонки… умереть… в бою… Прости…

Последний хриплый вздох, и я с ужасом поняла, что держу в руках безжизненное тело. Я не заплакала. Я взревела, как раненый зверь. Ничего человеческого. Все эти годы я боялась, что мое проклятье падет на нее, она тоже станет вампиром. Этого не произошло. Но сейчас я бы все на свете отдала, чтобы было не так. Поздно…

В Фермоскиру я возвращалась пустая, как будто жизнь ушла и из меня тоже. Остался только один огонь, одна жажда – жажда мести.

Я помню, как Пенсифилея выбежала навстречу, и лицо ее стало белым, как мел, когда она увидела Калисто у меня на руках. Мы обе окровавлены. Из груди царицы все еще торчит копье. Я несла Калисто через всю Фермоскиру к храму, и амазонки выстроились в ровный строй. Когда я возложила ее на носилки из щитов и двух копий, все наездницы опустились на колено, отдавая последнюю дань уважения царице.

Лея, как и остальные, встала на колено. Но я положила руку ей на плечо, жестом веля встать. Она – будущая царица. Девушка встала. Ее плечи тряслись, глаза блестели от готовых пролиться слез. На ее хитоне остался кровавый отпечаток моей ладони.

В Фермоскиру пришел день траура. Лучшим мастерам было приказано изготовить саркофаг, в который поместят прах царицы после сожжения. А пока тело обмыли, облачили в лучший хитон и доспехи. Я наблюдала за этим с какой-то пустой отстраненностью. Только Лея вызывала во мне какое-то подобие человеческих чувств.

Когда мы остались одни, она глухо спросила:

– Как это произошло?

Я рассказала. Она слушала и в конце сказала:

– Они должны заплатить!

– Они заплатят, обещаю. Я позабочусь.

– Я пойду с тобой.

– Нет, Лея. Ты теперь царица Фермоскиры. Ты нужна своему народу. Сейчас особенно. Ты не можешь так рисковать.

– Раз я царица, то мне решать, – заартачилась было Пенсифилея, но, столкнувшись с моим тяжелым взглядом, тотчас присмирела, пробормотав, – Прости.

Я обняла Лею, проговорив:

– То, что произошло, большое потрясение для всех нас. Но ты должна учиться мыслить и поступать как царица Фермоскиры. Да, не легко. Особенно сейчас. Но нужно!

– Я… я постараюсь.

Ночью состоялось погребение. Костер, на который возложили тело Калисто, по обычаю поджигают четверо: преемница трона, Священная, полемарха и кодомарха. Все, кроме наследницы, в черных хитонах. Она в белом.

Едва занялся погребальный костер, Священная возложила на Пенcифилею царский венец. Клятва верности, и вот она уже новая царица Фермоскиры. Но мое дело еще не закончено. Сейчас, когда на агоре собрались все наездницы, лучшего момента не сыскать. Я заговорила:

– Отныне Пенсифилея наша царица. И я, как и все, приношу ей клятву верности. Но Калисто не отомщена! Мы должны доказать нашу силу, доказать, что никому не позволено убивать наших цариц! – по площади прокатился одобрительный гул. – Я клянусь отомстить! Кто со мной?

Над агорой поднялся лес копий – не осталось ни одной равнодушной наездницы. Каждая понимала, что убийство царицы – это ужасное оскорбление и вызов. Так что вся Фермоскира готова была последовать за мной. Очень хорошо. Я продолжила свою речь:

– Наши враги думают, что мы сметены и растеряны, что погружены в траур. Да, наша утрата велика, но не время предаваться скорби! Менее всего недруги ожидают нашего нападения сейчас! Так объявим же ночь Алых Мечей!

На миг агора затихла, так как подобного не случалось несколько поколений, но потом восторженно подхватила мой призыв.

Ночь Алых Мечей… Все наездницы Фермоскиры готовились к атаке. В городе не звучало веселых песен. Только барабаны отбивали мрачную дробь погребальных плясовых. Все амазонки облачились в черные хитоны. Я его и не снимала.

Перед походом мы принесли агнца в жертву Артемиде, кровью которого я выкрасила себе половину лица от лба до подбородка – знак мести. Священная вручила мне меч Артемиды, благословляя. Лея стояла рядом в длинном царском хитоне, какая-то потерянная. Так хотелось обнять ее, сказать, что все будет хорошо. Но сейчас не время и не место.

Мы напали, едва на землю спустилась ночь. Я наконец-то могла дать волю своей ярости, питаемой жаждой мести и горечью потери. Я хотела, чтобы они все заплатили за содеянное. Все! А разъяренный вампир, возглавляющий сотни амазонок – это страшное зрелище. Воплощение ужаса!