Цветы пустыни - Влада Ольховская

Майя тоже не отказалась бы никогда не знать о подобном, но ей это пришлось пережить. При следующих странных, будто пьяных пробуждениях боли уже не было. Она не представляла, почему. Врачи сказали – шок. Он по-разному проявляется: кого-то убивает, кого-то лишает способности чувствовать. Боль – это ведь инструмент защиты, на самом-то деле, и когда тело понимает, что спастись не получится, оно попросту отключает восприятие боли.

Щадить Майю никто не собирался. Когда нападавшие перестали делать свои странные паузы, они снова били Майю – уже без жалости. Они превратили ее тело в кровавое месиво и ушли спокойными. Они были убеждены, что «это» не сможет выжить.

Майя разделяла их мнение. Она изучала свои раны кончиками пальцев и с ужасом понимала, что с таким не выживают. Обратный отсчет для нее пошел на минуты, и все же она отказалась сдаваться без боя. Раз не смогла выжить, должна отомстить!

Она ведь запомнила их имена. Старший не сдал бы такое даже приговоренной, он был осторожен. Но младший трындел без умолку – и имя он произносил не раз. Старшего он называл Маратом – такое имя стоило запомнить, оно редкое! Старший огрызался и презрительно звал младшего Дюшей. Андрей, скорее всего. Имя не редкое, но полиция ведь знает, кто кому сообщник, им любая деталь поможет!

Майя знала об этом. На чистой злости и упрямстве она дошла, доползла до шоссе, повалилась на залитый желтым светом фонарей асфальт. Ее могли бы спасти сразу…

Но предпочли не спасать. Позже выяснилось, что первые машины просто объезжали голую окровавленную девушку, лежащую на дороге. Никто не хотел рисковать, они лишь набирали скорость. Ведь фильмы ужасов учат, что это обязательно ловушка! Лучше не подставляться, не связываться. Она все равно наверняка мертвая.

Возле Майи остановилась только третья машина, и то потому, что среди пассажиров оказался врач. Хотя что он мог? Только сидеть рядом с умирающей Майей и подбадривать ее до приезда «Скорой». Говорить ей, что все будет хорошо. Она не верила в это, знала, что ей осталось недолго. И все равно она была рада, ведь своего она добилась! Она хотела назвать имена, очень хотела, чтобы все было не зря… Но она так и не смогла. В темноту она погрузилась с чувством разочарования.

А потом начала просыпаться в больнице – снова и снова, пока не пришла в себя окончательно.

Знания о преступниках, которые она с таким трудом донесла до людей, оказались ценными. Полиция без труда вышла на тех, кто похитил Майю – братья Марат и Андрей Яковлевы уже попадали в поле зрения правоохранителей. Правда, из-за куда менее страшных преступлений, да и то в основном Марат, который действительно оказался старшим братом. Но это не так важно, ведь были отпечатки, был адрес, все должно было закончиться справедливым наказанием!

Не сложилось. Когда за братьями Яковлевыми пришли, оказалось, что они исчезли. Причем исчезли давно, чуть ли не за неделю до того, как Майя очнулась и смогла назвать их имена, однако и не сразу после преступления. Это доказывало, что их бегство было связано вовсе не с чувством вины за содеянное. Похоже, сначала они считали, что все хорошо, и продолжали жить как раньше, а потом кто-то шепнул им, что Майя непостижимым образом выжила, и они где-то затаились.

Так что собственное спасение казалось Майе мимолетным, не отмена приговора, а лишь его отсрочка.

Она ведь больше не жила по-настоящему… Днем мысли снова и снова возвращались к случившемуся. Ночью наваливались кошмары, не дававшие нормально отдохнуть. Подавить их получалось только с помощью препаратов, но Майя знала, что и это не будет спасать ее вечно. Врачи приходили посмотреть на нее, показывали коллегам ее заживающие раны, что-то оживленно обсуждали возле ее кровати. Майя чувствовала себя наглядным пособием, а не человеком. Никого не волновало, что ей хочется затаиться, сжаться, закрыться ото всех. Спрятаться в каком-нибудь уютном безопасном мире, где два выродка, оставшиеся на свободе, никогда ее не найдут. Ей говорили, что она должна быть благодарна судьбе. Должна двигаться дальше. Майя понятия не имела, как это сделать.

Вот тогда на горизонте и появился Павел Усов. Когда Майе сказали, что с ней рвется поработать психолог, она даже обрадовалась. К психологам она прежде не обращалась – нужды не было. Однако ее подруги в один голос твердили, что это очень полезно, настоящее спасение в любой ситуации. А Майя дошла до такого состояния, что готова была держаться за малейшую возможность вернуть себе прежнюю жизнь.

Однако психолог оказался с подвохом. Не стал скрывать этого – и на том спасибо. Он сразу сказал, что был знаком с Маратом Яковлевым. Они не работали вместе, просто были одноклассниками, и Павел, то и дело пересекавшийся с ним, чувствовал определенную вину за то, что не распознал психопата заранее. Поэтому он, уже ставший модным в московских кругах, готов был консультировать Майю бесплатно.

Это следовало воспринимать как подарок судьбы, как минимум врачи в это верили. Да у Майи и не было оснований отказаться. Умом она понимала, что ей действительно повезло – она успела найти данные о Павле в интернете, знала, сколько стоят его консультации. Такой дорогой специалист просто обязан помочь ей!

Вот только облагодетельствованной Майя себя не чувствовала. Рядом с Усовым ей было попросту неспокойно. Нет, он ничего не делал, не сказал ни одного грубого слова. Он вел себя очень правильно: сидел рядом, держал Майю за руку, сочувствовал, убеждал, что она ни в чем не виновата. Однако Майю не покидало ощущение, что это одна большая театральная постановка.

Ей не к чему было придраться, и она не смогла бы объяснить свои ощущения. Только поэтому она не отказывалась от бесед с Павлом, даже если при его появлении в палате по коже будто волна морозного воздуха проходила. Было в нем что-то такое… неуловимое. Нехорошее. Оно таилось в глазах, пряталось за безупречной улыбкой.

Майя надеялась, что со временем станет лучше, но лучше не стало. Она не могла откровенно рассказать Павлу про случившееся и не верила его словам. Кошмары не отпускали, страх того, что братья Яковлевы вернутся за ней, лишь нарастал. Она надеялась на время – ведь говорят же, что время лечит!

Но ее оно лечить не собиралось, оно попросту закончилось. Однажды врач, проводивший осмотр, сказал, что пора выписываться.

– Вы считаете меня здоровой, доктор? – невесело усмехнулась Майя.

– Я считаю вас достаточно здоровой, чтобы продолжить лечение дома. Вашей жизни давно уже ничто не угрожает…

– Кроме Яковлевых.

– Это вы обсудите с полицией, – отрезал врач. – У нас нет оснований и