Возвращение леди Линфорд - Энн Эшли

Бросив на подругу укоризненный взгляд, Рейчел попыталась придать своему лицу нейтральное выражение, ибо Арабелла действительно направлялась к ним.

Размеры мужчины не располагали к быстрым движениям, так что у Рейчел было достаточно времени, как следует рассмотреть дородного джентльмена, чьи подбородки находили некоторую опору в замысловатых складках белоснежного галстука, а ослепительный жилет в жёлтую и зелёную полоску притягивал не одну пару зачарованных глаз.

Арабелла, все с той же кошачьей улыбкой, наконец, остановилась перед ними.

— Леди Линфорд, позвольте представить вам сэра Генри Фотерингейла!

Пальцы Рейчел оказались в мёртвой хватке большой потной ладони, а когда баронет изобразил не очень грациозный поклон, она была уверена, что расслышала хруст.

— Я бы узнал вас где угодно, дорогая, — сказал он, поглаживая её руку. — Позвольте сказать, как я счастлив познакомиться с вами после всех этих лет.

Рейчел не понравилось слишком фамильярное поглаживание, и, высвободив руку, она внимательно всмотрелась в цветущее лицо, удивляясь, почему этот джентльмен так хотел увидеться с ней.

— Вы знаете моего мужа, сэр?

— Видите ли, наши дорожки, пересекались время от времени. В прошлом году я столкнулся с ним в Париже. Он здесь сегодня?

— Да, вон там. — Рейчел показала в дальний конец зала, где стоял её муж. Виконт смотрел в их сторону, и она различила мрачное выражение его лица. Если Линфорд действительно знаком с баронетом, то, судя по всему, они не в лучших отношениях.

— Сэр Генри, почему бы вам не проводить леди Линфорд к вашей жене? — предложила Арабелла с гадкой улыбочкой. — Вы знаете, как леди Фотерингейл жаждет повидать её снова.

Несколько озадаченная Рейчел, вежливо согласилась и направилась с баронетом к двери. Они проходили неподалёку от Линфорда, и Рейчел увидела в его глазах выражение, которого понять не смогла. Он сделал движение, будто хотел подойти к ней, но сдержался и направился через зал к сёстрам Мейтленд.

— Сэр Генри, из слов мисс Мейтленд я поняла, что встречалась прежде с вашей женой, — заметила Рейчел, когда они поднимались по лестнице, пытаясь не обращать внимания на сильную одышку баронета и моля Бога, чтобы Фотерингейл не испустил последний вздох.

— Э? — В его круглых бледно-голубых глазах появилось изумление, затем он расхохотался. — Шутите, озорница?

Рейчел с ужасом подумала, что он вот-вот ущипнёт её за подбородок, и, невольно увернувшись, поднялась по последним ступенькам чуть впереди него. Неужели именно от этого пытался предостеречь её Линфорд? Неужели хотел предупредить, что её уводит старый повеса?

Боже милостивый! Рейчел искренне понадеялась, что это не так. Одно хорошо — тучному баронету ни за что не догнать её, если придётся бежать.

С этой утешительной мыслью она медленно шла по коридору рядом с ним. Он остановился у одной из спален и, отдышавшись, распахнул дверь.

— Вот она, моя милочка, — игриво сказал он. — Я привёл её к тебе, как и обещал.

Рейчел вошла в комнату и остановилась, как вкопанная. Её глаза встретились с глазами женщины, изящно полулежавшей на кушетке.

Глава четырнадцатая

— О Генри, как же она прелестна! Очень, похожа на меня в этом возрасте. — Крохотный кружевной лоскуток трогательно взлетел к уголкам зелёных глаз. — Ах, я уже жалею, что просила тебя привести её ко мне. Нехорошо напоминать женщине, как она выглядела в юности.

Баронет проковылял к кушетке и нежно взял в свои лапы тонкую белую руку.

— Душенька, ты всё ещё красавица. Я не перестаю тебе об этом говорить. — Он оглянулся на Рейчел и заговорщически подмигнул. — И, моя дорогая, нет никакого сомнения в том, что в её возрасте ты была гораздо красивее.

Женщина залилась довольным смехом.

— О Генри, как же ты мил! — Высвободив руку, она протянула её к Рейчел: — Иди сюда, моё дитя. Ну же, поцелуй мамочку.

Рейчел не шевельнулась за всё время беседы между баронетом и его женой. Её взгляд словно приклеился к прекрасно очерченному лицу женщины, отметил зелёные глаза и тёмно-рыжие кудри, выглядывавшие из-под легкомысленного чепчика… Мамочка? Слово вибрировало в её ушах, как колокольный звон.

Что это, жестокий розыгрыш? Кто эта женщина? Ну конечно, не её мать — та давно умерла… и всё же Рейчел явно видела сходство между ними.

— Простите, мадам, но я не совсем вас понимаю, — наконец выговорила она. Сдавленный голос прозвучал странно даже для её собственных ушей. — Мы некоторым образом родственники?

Леди Фотерингейл заморгала:

— Ну конечно, глупое дитя! Я твоя мать. Почему ты сомневаешься?

— Потому, что моя мама умерла, мадам, — на этот раз без колебаний ответила Рейчел, почувствовав прилив враждебности к незнакомой женщине, что помогло ей восстановить хладнокровие. — Если вам что-либо известно о моей семье, то вы должны были знать: моя мать умерла, когда мне было четыре года.

— Умерла? — повторила женщина и снова залилась смехом. — Несомненно, это сказал тебе твой отец. Негодяй! — Спустив на пол обутые в атласные туфельки ноги, она теперь протянула обе руки: — Иди сюда, дитя. Дай мне возможность хоть попытаться объяснить.

Все ещё скептически настроенная, но тем не менее, заинтригованная, Рейчел медленно прошла вперёд. Не обращая внимания на протянутые руки, она присела на край кушетки и подозрительно взглянула на баронета, который ласково улыбался ей — ни дать ни взять добрый дядюшка.

— Неудивительно, что ты сбита с толку, дитя. Но как похоже на твоего отца сказать тебе такое!

— Простите меня, мадам, но зачем он это сделал?

Худенькое плечико грациозно дёрнулось.

— Никогда не могла понять ход мыслей Родерика, дорогая. Но подозреваю, что это была какая-то извращённая форма мести. Что за жалкий скряга, он был! Как жестоко я обманулась когда-то!

В том, что сказала жена баронета, было немало правды. Во всяком случае, дама прекрасно знала характер Родерика Уэстона, и у Рейчел появилось неприятное чувство, что в конце концов, всё это может оказаться и не розыгрышем.

Вздохнув, леди Фотерингейл снова улеглась на кушетку.

— Кажется, всё было так давно, но я постараюсь объяснить. — Она помолчала немного, рассеянно теребя пену кружев бледно-зелёного неглиже, затем продолжила: — Когда я вышла замуж за твоего отца, мне только что исполнилось семнадцать лет. Сэр Персиваль, твой дед, был душкой, но деньги у него не задерживались. Ни у моей сестры, ни у меня не было приданого, о котором стоило бы упомянуть, так что мы едва ли могли проявлять разборчивость. Хотя должна сказать, что твоей тёте Августе повезло гораздо больше, чем мне.