Эссе о неформальной экономике, или 16 оттенков серого - Светлана Барсукова

Не бойтесь судей. Они сами боятся

Горбуз А.К., Краснов М.А., Мишина Е.А., Сатаров Г.А. Трансформация российской судебной власти. Опыт комплексного анализа. СПб.: Норма, 2010.

Если считать, что экономическая социология исчерпывается книгами про экономику, написанными социологами, то прошу меня экономсоциологом не считать. Если книга про судебную систему зачисляется в другое ведомство, скажем в социологию права, то мне есть что на это возразить. Потому что классические сюжеты экономической социологии – как люди хозяйствуют в разных форматах и условиях – повисают в воздухе без представлений о том, каковы их шансы отстоять права на ресурсы и результаты хозяйствования в любой конфликтной ситуации. Отстоять «по понятиям» или в суде. Где тоже свои понятия.

Вышла книга, без ссылок на которую писать про судебную власть в России становится неприлично. Никто прежде не препарировал российскую судебную власть с такой тщательностью. Два года труда (2007–2009) слаженной команды, разнообразие эмпирики (опрос экспертов, репрезентативные опросы предпринимателей и просто граждан), изобретательные способы обработки данных, обзор законодательства с 1991 г., описание судебной системы в разных странах транзита – вот база этой книги. Союз юристов и социологов впервые был таким продуктивным.

По многим вопросам эту книгу можно использовать как справочник, как путеводитель по коридорам судебной системы. На эмпирику, здесь представленную, будут опираться дружные ряды исследователей, которым такой масштаб проекта и не снится. Заметим, что это самый крупный проект в истории Фонда ИНДЕМ.

После прочтения книги судьям можно посочувствовать, потому что российская судебная система пронизана страхами.

Страх оправдания, или Презумпция правоты «человека в погонах»

Суды прогрессируют в лояльности к изъянам в доказательной базе обвинительной стороны. Низкое качество работы следствия компенсируется готовностью судей встать на сторону обвинения, судить «по понятиям». Тем самым суд становится элементом системы правоохранительных органов, звеном в их цепи. В противном случае, предъявляя высокие требования к доказательной базе, суды будут вынуждены выносить оправдательные приговоры, что однозначно свидетельствовало бы о браке в работе следствия и прокуратуры. Помимо неизбежного конфликта с этими структурами, такое поведение судей актуализировало бы и без того обострившийся в последнее время вопрос, насколько эффективно расходуются деньги налогоплательщиков. Все-таки правоохранительная система – не самая малочисленная и дешевая структура в нашей стране. Излишняя «щепетильность» судей может вызвать конфликты и дискуссии вокруг деятельности правоохранительных органов. Суды, конечно, провозглашаются независимой ветвью власти, но ветви на то и ветви, чтобы иметь общий корень.

Проще и комфортнее существовать в гармонии с интересами правоохранительных органов. При этом судьи ничем не рискуют, зная, что суды более высокой инстанции поддержат их решения. Вышестоящие суды, рассматривающие апелляции и кассации, также не желают дискредитировать правоохранительные органы, входить с ними в конфликт. Отмененные решения, как правило, используются как бич для неугодных судей или же отражают конфликты более высокого уровня. Например, противостояние федеральной власти и московской мэрии на закате власти Лужкова проявлялось, в частности, в том, что Высший арбитражный суд довольно часто отменял решения Московского арбитражного суда, о чем широко оповещалась общественность.

Качество приговоров в целом выше качества следствия. Это связано с более высоким образовательным цензом и более солидным возрастом (опытом) судей. Судебные приговоры «латают дыры» следствия, обходя в тексте приговора слабые места доказательной базы, игнорируя доводы адвокатов. Но пробелы следствия полностью скрыть не удается, что делает любой приговор пригодным к обжалованию.

А отмененные или измененные приговоры – «черная метка» в карьере судьи. Поэтому естественно их желание минимизировать риск отмененных решений, что склоняет судей встать на сторону обвинительной стороны.

Дело в том, что приговор, обжалованный прокурором, скорее всего, не выстоит в суде более высокой инстанции. А приговор, обжалованный адвокатом, сохранят в силе даже при явных ошибках судьи. Помимо общей благосклонности вышестоящих инстанций к жалобам прокурора, что связано с самоидентификацией судей как части правоохранительной системы, играет роль и другое обстоятельство. А именно, адвокатская работа во всех инстанциях (кассация, три уровня надзора) требует массы сил, времени и денег (командировки, гонорар адвоката и проч.), и с большой вероятностью подзащитный в какой-то момент исчерпает ресурсы и защита ослабеет, что повысит шансы «оставить приговор без изменений». Если же приговором будет не удовлетворен прокурор, то его обжалование опасно для судьи: машина прокуратуры не сбавит обороты и доведет дело до конца, ибо использует средства налогоплательщиков.

В потворстве слабостям работы следствия играют роль, конечно, и адвокаты. Бесплатные адвокаты, гарантированные Конституцией (ст. 48) и УПК (ст. 51), по большей части являются пустой формальностью, декоративным элементом судейства. Многие такие адвокаты пришли из милиции и получают бесплатные дела от бывших сослуживцев. В этом случае демонстрировать в суде изъяны доказательной базы обвинения – это как минимум невежливо по отношению к тем, кто обеспечивает их заработком за государственный счет. Работать за гонорары такие адвокаты не хотят, поскольку это связано с ответственностью. Кстати, бесплатный адвокат получает от государства отнюдь не символические деньги – существенно меньшие, чем его коллега, оплачиваемый клиентом, но несопоставимо более легкие. Бесплатные дела, от которых раньше бегали квалифицированные адвокаты, становятся предметом конкуренции как источник легких заработков.

Но прагматической логикой дело не ограничивается. Имеет место и психологический фактор. Речь идет о частых деловых контактах судей с представителями следственных органов и прокуратуры. Эти профессиональные контакты из-за их стабильности и длительности со временем неизбежно дополняются человеческими отношениями. Например, регулярное продление ареста линейным сотрудником следственных органов вводит его в состав знакомых, доверие к которым предписано этическими нормами человеческого общения. Трудно переоценить роль общих курилок для судей и прокуроров в формировании лояльности судов к слабой доказательной базе обвинения. К тому же и судьи, и прокуроры, и следователи – люди служивые, находящиеся на службе государевой. Тогда как адвокаты – люди вольные. Даже если нет никакого административного давления на судей или их коммерческой заинтересованности, психологически им труднее отказать прокурору, чем адвокату.