Город Бездны - Аластер Рейнольдс

– Несомненно. Но как, черт побери, жителю Мульчи удалось его раздобыть?

– Долгая история. – Я полез в сюртук Вадима и извлек шкатулку с пузырьками. – Придется поверить мне на слово, что это не подделка.

– Верить кому-то на слово не в моих правилах, – сказал мужчина. – Ну-ка, дайте пузырек.

Снова риск, но вполне рассчитанный. Этот тип может сбежать с пузырьком, но у меня останутся другие.

– Я вам его брошу. Идет?

Аристократ сделал несколько шагов в мою сторону:

– Бросайте.

Я бросил пузырек, мужчина поймал и исчез в машине. Женщина оставалась снаружи, все еще держа меня под прицелом своего пистолетика. Прошла минута-другая, затем мужчина выбрался из машины, не давая себе труда надеть шляпу. Он поднял пузырек повыше:

– Похоже, настоящее.

– Что вы сделали?

– Просветил его, разумеется. – Он посмотрел на меня как на идиота. – У «топлива грез» уникальный спектр поглощения.

– Хорошо. Теперь, когда вы поверили в подлинность препарата, бросайте пузырек назад, и мы обговорим условия.

Мужчина сымитировал бросок, но в последний миг придержал пузырек, словно хотел меня подразнить:

– Нет… не будем спешить, ладно? Говорите, у вас есть еще? Нынче «топливо грез» в дефиците. По крайней мере качественное. – Он выдержал паузу. – Я оказал вам услугу, можете считать ее платой за этот пузырек. Сейчас за вами придет фуникулер. Надеюсь, вы не солгали и у вас действительно есть средства.

Он снял очки. Глаза у него были серые, как сталь, и холодные, как лед.

– Благодарю вас. Но какое имеет значение, солгал ли я?

– Странный вопрос. – Женщина движением профессионального шулера заставила свое оружие исчезнуть.

Похоже, оно вернулось в наручную кобуру.

– Повторяю, я любопытен.

– В Пологе законы не действуют, – сказала она. – Кроме одного, который нас устраивает, – это закон «Игры». Сейчас мы не в Пологе. Здесь, внизу, может случиться что угодно. Но мы не потерпим присутствия обманщика.

– Не беспокойтесь, у меня тоже не ангельское терпение.

Они влезли в свой аппарат, но не торопились опускать дверцы.

– Может быть, увидимся в Пологе. – Мужчина улыбнулся мне.

Милая, однако, у него улыбка… Нечто подобное я наблюдал через стекло террариума в Доме Рептилий.

Дверцы захлопнулись, и машина чуть слышно загудела.

Телескопические рычаги на крыше фуникулера раздвинулись и поднялись. Они росли на глазах – вдвое, втрое, вчетверо… словно хотели дотянуться до неба. Я поднял голову, держа руку козырьком. Капли дождя текли по лицу, лаская кожу. Мой провожатый говорил, что паутина тросов, оплетающая искривленные постройки Полога, иногда свешивается до уровня Мульчи, подобно виноградной лозе, но я оставил эти слова без внимания. Вот один из крючьев зацепился за нижний трос… Схема движения стала ясна. Пара свободных рычагов вытянулась еще немного – теперь они были раз в десять длиннее прежнего. Сперва один, потом второй наткнулся на трос и закрепился.

После этого плавно, словно на двигателях малой тяги, фуникулер пошел вверх, понемногу ускоряя движение. Ближайший рычаг отцепился от троса, мгновенно сократился в несколько раз, точно язык хамелеона, потом снова выстрелил и сомкнулся вокруг другого троса.

Аппарат продолжал подниматься, рычаги поочередно отрывались от тросов и цеплялись за следующие. Машина, успев пройти добрую сотню метров, понемногу исчезала из виду. Она двигалась без малейших рывков, но, черт возьми, мне не раз казалось, что она вот-вот сорвется и рухнет в Мульчу.

– Эй, господина, твоя еще здесь?

Заглядевшись на фуникулер, я не заметил возвращения рикши. Я ожидал, что мой провожатый подчинится голосу осторожности и вернется на базарную площадь, удовлетворившись полученной прибылью. Но Хуан оказался человеком слова, – наверное, он бы даже возмутился, вырази я ему свое удивление.

– Вот честно: ты думал, меня здесь не будет?

– Никто не знать, когда Полог рухнуть. Эй, почему твоя стоять под дождь?

– Потому что ты возвращаешься без меня.

Я предложил щедрые отступные. Он не сумел подобрать слова, чтобы выразить свое разочарование, но мордашка скривилась так, что я понял: мною нанесено грубое оскорбление и ему, и всей его родне.

– Это больше, чем ты мог заработать, отвезя меня обратно.

Он хмуро уставился на две купюры по семь феррисов.

– Господина, твоя не хотеть оставайся. Эта часть Мульча совсем паршивый.

– Не сомневаюсь.

Надо же, и в такой дыре, как Мульча, есть кварталы хорошие и плохие!

– Люди из Полога сказали, что пришлют за мной фуникулер. Может, соврали. Но если я уеду, то не смогу это выяснить. А если они сказали правду, я попытаюсь пробраться в одно из тех зданий.

– Это плохо, господина. В Полог хреновый люди, они никогда не делать хорошо.

Пожалуй, о «топливе грез» упоминать не стоит.

– А если они поверили, что я человек влиятельный? Или хотя бы допускают, что я именно таков? Думаешь, захотят рискнуть и нарваться на неприятности?

Хуан пожал плечами. Вероятность благополучного исхода была слишком низкой, чтобы мой довод его убедил.

– Господина, я ехать. Не хотеть оставаться здесь, если твоя не возвращаться.

– Никаких проблем. Прости, что заставил ждать.

Вот и все. Хуан покачал головой – похоже, смирился с тем, что меня невозможно переубедить, – и поехал прочь. Вскоре грохот его колес замер вдали. Я остался один под дождем – на этот раз по-настоящему один. Повозка исчезла за углом, и я потерял единственного человека, способного сыграть роль моего союзника в Городе Бездны… Вернее, я сам от него избавился. Это было странное чувство. Но я знал, что так поступить было необходимо.

Я остался ждать.

Прошло с полчаса – достаточно, чтобы я заметил, что в Городе темнеет. Эпсилон Эридана опустился за горизонт, и его свет, окрашиваемый в светло-коричневые тона куполом, приобрел оттенок запекшейся крови. Теперь лучам приходилось сочиться через переплетение зданий – задача для них совсем не из легких. Башни вокруг меня мрачнели, пока и впрямь не уподобились гигантским деревьям; переплетенные конечности Полога, усыпанные огоньками жилищ, напоминали ветви, украшенные китайскими фонариками и иными светильниками, – зрелище одновременно жуткое и восхитительное.

Наконец один из огней покинул небесный свод, превратившись в падающую звезду, и начал приближаться. По мере того как мои глаза привыкали к темноте, я опознал снижающийся ко мне фуникулер.

Забыв о дожде, я зачарованно наблюдал, как машина замедляет движение и опускается почти до уровня улицы, а тросы в вышине звенят, то напрягаясь, то ослабляясь. Луч прожектора, укрепленного на кабине, пробежал по залитой дождем дороге, освещая каждую трещину, затем устремился ко мне. Неподалеку от моих ног вдруг забавно всплеснула из лужи вода.

Одновременно раздался выстрел.

Любой солдат, внезапно оказавшийся под обстрелом, отложит анализ ситуации на потом, не станет рассуждать о типе и калибре оружия и местонахождении стрелка и тем более не станет выяснять, является ли он объектом уничтожения или просто случайной мишенью. Именно так я и поступил.

Я со всех ног бросился к темному основанию ближайшего здания, подавляя абсолютно разумный рефлекс, требующий бросить на ходу кейс. Без него мне суждено очень быстро опуститься на безликое дно Мульчи. Лучше сразу встать под пули.

По мне продолжали стрелять.

Судя по тому, что пули ударяли в метре от моих каблуков, стрелок был не новичком. Убить меня не трудно – достаточно перенести линию огня чуть вперед, а снайперского навыка ему вполне хватало. Но стрелку – или стрелкам – захотелось со мной поиграть. Если бы он хотел уложить меня выстрелом в спину, это можно было бы сделать в любой момент.

По щиколотку в воде, я добежал до здания. Дом был сплошь облицован гладкими плитами – ни единой ниши или щели, где можно затаиться. Стрельба прекратилась, эллипс прожектора замер. В конусе слепящего голубого света между мной и фуникулером колыхался занавес дождя.

Из темноты возникла фигура в пальто. Вначале мне показалось, что это один из моих недавних собеседников. Но человек шагнул в луч прожектора, и я понял, что вижу его впервые. Он был лыс, с карикатурно квадратным подбородком, один глаз скрывался за пульсирующим монокуляром.

– Замрите на месте – и будете целы.

Его пальто распахнулось, и я увидел оружие, куда массивнее, чем пугач той дамочки из Полога, и предназначенное для более серьезных задач, – черный параллелепипед на рукояти, из которого торчала четверка таких же темных стволов. Суставы державшей штуковину кисти побелели, указательный палец ласкал спусковой крючок.

Он выстрелил от бедра, и в моем направлении ударило нечто вроде лазерного импульса. Луч угодил в стену здания, выбросив сноп искр. Я бросился бежать, но во второй раз он прицелился точнее. Ощутив острую боль в бедре, я вдруг обнаружил, что уже не бегу. Теперь я только кричал.