Первым делом самолеты! Истребитель из будущего - Александр Баренберг

— Десант! — заорал понявший, наконец, замысел врага Андрей. Надо было срочно что-то предпринимать, иначе… Что же делать? Бежать? Не получится – кругом рвутся бомбы, целых автомобилей на аэродроме не осталось, а пешком далеко не убежишь. Взгляд Воронова упал на его замаскированный истребитель, ввиду близости к КП ничуть не поврежденный. Нетерпеливо дав пинка все время пытающемуся вдавить его обратно в щель охраннику, он вскочил на ноги и прокричал:

— За мной! Нужна помощь!

То ли благодаря вдруг прорезавшемуся у Андрея командному голосу, то ли из-за его подполковничьих погон (спасибо товарищу Сталину за присвоенное при назначении инспектором Ставки незаслуженно высокое звание, да и за введение самих погон тоже), но большая часть засевших в щелях бойцов поднялась за ним. Только охранник заорал:

— Товарищ Воронов! Куда?!! Собьют же на взлете!

— А я и не собираюсь взлетать! — ответил Андрей на бегу. Подскочив к самолету, он сорвал с его передней части маскировочную сеть и сходу запрыгнул в кабину.

— Капитан! — крикнул Воронов подбежавшему начальнику технической службы полка. — Организуй людей и поднимайте мне хвост. Следите за положением рулей и соответственно разворачивайте машину!

Капитан лишь коротко кивнул, поняв все с полуслова. Андрей включил прицел и уже через несколько секунд пять-шесть бойцов под командованием капитана подняли хвост самолета. Теперь тот стоял только на двух передних колесах и его нос принял горизонтальное положение. Первый "Юнкерс" уже бежал по полосе. Командуя "бригадой" помощников с помощью передвижения рулей, Андрей, с грехом пополам, навел на того прицел и выжал гашетку.

Мощная отдача буквально бросила самолет назад. От неожиданности люди повалились на землю, выпустив из рук хвост и линия прицеливания снова уткнулась в небо. Тем не менее, несколько снарядов достигли цели. "Юнкерс", подломив шасси, заелозил на фюзеляже по полосе, загораясь.

Тем временем, бойцы вновь подняли хвост. "Надо бы добавить первому, да некогда! Второй уже почти садится!" — выругался Андрей, прицеливаясь. На этот раз "бригада", усиленная еще несколькими бойцами, хвост удержала. И хотя прицел от вибрации все равно почти сразу "съехал", но очередь получилась на славу. Ю-52 вспыхнул сразу весь и, брякнувшись о полосу, взорвался. "Есть!" — Андрей возбужденно наводил прицел на третьего. Но тот, впечатлившись назавидной судьбой собратьев, особенно последнего, к тому же перегораживавшего посадочную полосу своей горящей тушей, отвернул в сторону, благо высота еще позволяла. За ним потянулся и четвертый. Воронов все равно выстрелил, но, конечно, не попал – далеко.

Теперь он перевел взгляд обратно, на первый "Юнкерс". Тот, валяясь примерно в середине полосы, дымил, но, к удивлению, не горел. А из его брюха сыпались десантники…

— Вот блин! — Андрей стал разворачивать нос самолета в их сторону. Но успел выпустить только одну короткую очередь, скосившую пару бойцов противника. Вокруг его По-7 вздыбились фонтанчики пулеметных очередей, затрещали от ударов пуль крылья, на лобовом бронестекле неприятными паутинками разошлись трещины от попаданий – это кружившие в небе фашистские стервятники наконец-то спохватились и решили ликвидировать неожиданную помеху. Сзади раздались вскрики и хвост машины, брошенный ранеными и убитыми бойцами, грохнулся об землю.

Делать в ставшей похожей на решето и грозившей вот-вот вспыхнуть машине больше было решительно нечего. И так Андрея спасало пока только усиленное бронестекло и везение. Но долго это продолжаться не будет. Дождавшись промежутка между заходами самолетов противника, он выскочил из машины и, подхватив валявшегося на земле раненого бойца, со всех ног припустил к спасительной щели. И, как ни странно, успел.

Когда немцам надоело атаковать давно разбитый вдребезги По-7, он снова высунул голову из щели. Возле полосы шел бой между уцелевшими бойцами из роты охраны и немногочисленными немецкими десантниками. Последних могло спасти только одно – посадка остававшихся пока в воздухе двух транспортников. Но в начале полосы догорал один "Юнкерс", а ее середину блокировал разбитый корпус другого. Судя по действиям немцев, их командир понимал, что его единственный шанс – оттащить перекрывающий середину полосы самолет в сторону. И пока одна часть его людей отстреливалась от наседающих бойцов аэродромной охраны, другая пыталась это сделать. Но их было слишком мало и дело шло медленно.

Внезапно ситуация в небе изменилась. Прибыли несколько звеньев наших истребителей с соседних аэродромов и, несмотря на численное превосходство противника, отважно ввязались в бой. Небо вновь наполнилось звуками стрельбы и первые подбитые самолеты, наши и немецкие, начали втыкаться в землю около аэродрома. Ситуацию для противника осложнял тот факт, что, из-за непредвиденной задержки, баки у истребителей опустели уже наполовину и им следовало ложиться на обратный курс. Да и солнце уже почти зашло. Все это привело к тому, что минут через десять небо над аэродромом опустело…

Глава 24

Андрей бегом приближался к свалке, возникшей около разбитого "Юнкерса", стараясь не сильно оглядываться по сторонам – вокруг валялись обгоревшие трупы, иногда фрагментированные. Зрелище не из приятных.

После ухода немецкой авиации потерявшие надежду немногие уцелевшие немецкие десантники сдались. Но взявшие их в плен бойцы БАО, впервые узнавшие, что такое настоящая война, не сдержав своих чувств, начали их избивать. Хоть и били за дело, но все-таки – непорядок, пленные же.

— Прекратить! — громко скомандовал Воронов, добежав до места свалки. Вошедшие в раж бойцы неохотно подчинились. Он подошел к одному из пленных, выглядевшему похожим на офицера. Тот, утирая кровавую юшку с лица, заметил Андрея и, ухмыльнувшись, обратился к нему на довольно сносном русском:

— У вас всегда принято бить пленных, герр Воронофф?

"Та-ак! Это еще что за новости?" — у Андрея чуть не отвисла челюсть.

— Представьтесь!

— Оберстлейтенант[7] Вейсе, полк "Бранденбург", — немец и не думал запираться.

"Ну, ясно, что не стройбат! Что-то мне это начинает не нравиться – абверовский спецназовец, а меня в лицо знает! Надо его изолировать, а то болтает много!" — он отдал соответствующие распоряжения.

Первый допрос пленного офицера Воронов решил провести сам, без посторонних. Слишком деликатная тема разговора вырисовывалась, чтобы доверять его особистам заштатного авиаполка. А завтра – отправить немца прямо в Москву, там разберутся. Пока же – поспрашиваем. Без протокола, все равно Андрей понятия не имел как его вести.

— Итак, имя вы назвали. Должность? — начал он.

— Командир второго батальона полка "Бранденбург".

— Вы командовали десантом?

— Да.

— Цель десанта?

— Посмотрите в бумагах, которые у меня отобрали, — оберстлейтенант кивнул на сверток из нескольких листков, лежащий на столе. Воронов развернул сверток. И на первом же листе обнаружил собственную, впрочем достаточно мутную фотографию, сопровождаемую куцым описанием.

— Откуда у вас это?

— Вручили перед отправкой на задание.

— Вы должны были меня захватить или ликвидировать? — при мысли об этом у Андрея побежали мурашки по телу.

— Захватить. Руководство Рейха желает знать, что происходит в ближайшем окружении герра Сталина. Был получен список лиц, бывающих на фронтах, чей захват крайне желателен. Могу вас поздравить – вы в этом списке на почетном третьем месте, — охотно, даже с какой-то странной в его положении веселостью, сообщил Вейсе.

— Благодарю, польщен, — сухо ответил Андрей, призадумавшись. Откуда они знают о его скромной персоне такие подробности?

— Ладно, об этом потом. Как вы узнали о моем пребывании здесь?

— Из допроса пленного летчика. Он сам о вас упомянул, никто его за язык не тянул, — опять ухмыльнулся немец.

"Так, теперь понятно, откуда у них подробная информация о аэродроме. Майор Светлов, заместитель командира полка. Был сбит два дня назад зенитной артиллерией при разведке ближних тылов противника. Считали, что он погиб. А он оказывается, гад такой, все им и разболтал. По собственной инициативе, если верить немцу."

— Расположение всех объектов на аэродроме тоже он раскрыл? — уточнил Андрей.

— Со всеми подробностями! И упомянул, что по вечерам вы всегда находитесь на КП. Разрешите закурить, герр Воронофф?

— Да, пожалуйста, — Андрей протянул тому пачку папирос. Что-то в речах пленного подполковника казалось ему неправильным. Не так, по его мнению, должен был вести себя захваченный офицер элитного подразделения.

— Почему вы мне это все так легко рассказываете, оберстлейтенант? Даже то, что я и не спрашивал? — поинтересовался он после некоторой паузы.