Оковы Патрика - Глеб Финн

понимали, что на этот раз они не имеют права на ошибку.

— В прошлый раз Эмма Толсен допустила ряд просчётов, — вкрадчиво заметил Луиджи Индзаги.

— Вы издеваетесь? Это было её первое дело на посту СБ, и она не получила всей информации, — возмутился Олле Толсен. — И хочу напомнить, что именно ваш брат подбирал себе замену на этот пост.

— Хватит спорить, — сказал Юрген Шульц. — Эмма — хороший специалист, мы сами виноваты, что дали Роберто уйти на пенсию. Кто же знал, что мы не сможем иницировать источник парня.

— Тогда надо передать ей все документы, у нас нет права на ошибку, — сказал Олле Толсен.

— Я за, — сказал Андрю Шульц, глава рода Шульц.

— Я за, — сказала Патрисия Марсель, глава рода Марсель.

— Я за, — сказал Луиджи Индзаги, глава рода Индзаги.

— Я за, — сказал Олле Толсен, глава рода Толсенов.

— Я за, — сказала Катарина Тилль, глава рода Тилль.

ШМИТТ проголосовал! Задача поставлена, осталось её выполнить.

— Ну а старейшена никто и не спрашивает, — усмехнулся Антонио Индзаги, старейшина рода Индзаги.

****

— Я крайне недоволен тобой, Катарина, — рассерженный Император ходил взад и вперёд по кабинету. — Он использовал тебя! Это была политическая акция, и ты приняла в ней участие, не подумав о последствиях для нашего рода.

И он бросил газету на стол. На передовице была запечатлена Катарина, раздающая подарки пенсионерам.

— Ты, например, знаешь, кто стоит за этой партией? Не знаешь, ну просто отлично. За этой партией стоит Синдикат. Теперь наш род официально поддерживает Синдикат. Как тебе это?

Катарина стояла пунцовая и пристыженная. Да, она совершила кучу ошибок, но глубоко в душе она ликовала. Вчера она провела лучший день в своей жизни и нисколько об этом не жалела. А наказание? Ну, это плата за веселье, философски отметила она. Но всё же Патрик её использовал, это конечно омрачало её общее настроение.

— Что молчишь? — сделав паузу в нотациях, спросил Император.

— Я лишь хотела помочь одиноким людям, — тихо сказала она. — Я не думала, что кто-то будет меня использовать.

— Одиноким людям помогать надо, — согласно кивнул Император — но ты могла бы прийти ко мне, и мы бы всё организовали с пользой для рода. А сейчас купоны стригут другие.

— Я виновата, — понуро ответила принцесса.

— Виновата, а теперь скажи мне, кто тебя надоумил сниматься полуголой в клипах? Сейчас вся столица обсуждает, почему у принцессы маленькие сиськи.

— Отец, — вмешался Виктор.

— Что отец? Ты комментарии читал про свою дочку?

— То хейтеры, — встряла Катарина. — Они всегда сиськи обсуждают.

— Так, всё, уйди с глаз долой, — сердито сказал Император.

И Катарина, с поникшей головой, вышла из кабинета.

— Ну и зачем это надо было устраивать? — спросил Виктор, когда его дочка вышла из кабинета.

— Затем, чтобы держала в голове, что всё не так радужно, как кажется, — пробурчал Карл.

— Отец, мы её держим в чёрном теле. Неудивительно, что она сорвалась. Удивительно, что только сейчас.

— Да, понимаю, я понимаю, просто она должна всегда помнить, кто она.

— Она подросток, с которого мы не слезаем, а тут веселье и пляски, что хочешь, чтобы она сделала?

— Я хочу проверить одну теорию.

— Какую? — поинтересовался Виктор.

— Что бы сделала прежняя Катарина? — спросил его Карл.

— Ну, я думаю, она прекратила бы общение, это как минимум.

— Вот, а я говорю, что она позвонит ему.

— Ты поставил её телефон на прослушку? — ужаснулся Виктор.

— Нет, конечно, но куда она идёт и кому звонит, я буду знать.

Виктор лишь покачал головой.

— Сын, ты не понимаешь, кто такие Шмитты. Я не уверен, что есть хоть один клан, кто выстоит против них один на один. Если они — наш противник, то я хочу знать, где и с кем моя внучка проводит время.

— Всё так серьёзно? — спросил Виктор.

— Более чем. Как минимум, половина аристократов Империи у них в долгу. Лекари, может, и не боевики, но поверь, это огромная сила.

— А что с Синдикатом? — помолчав, спросил Виктор.

— Наверное, решили легализоваться, вот и придумали себе партию, — усмехнулся Карл.

— И что это за партия?

— Партия пенсионеров, прикинь. Даже я удивился, но похоже, у них есть хороший шанс.

— А мы что? — спросил Виктор.

— Поддержим, конечно, — ответил Император.

— Поддержим Синдикат? — удивился наследник.

— Конечно, против Шмиттов нам нужна любая помощь.

****

Катарина шла к себе в комнату и была вне себя. Он её тупо использовал для своих целей. Ну сейчас она ему выскажет всё, что она о нём думает. Она достала телефон и набрала номер.

— Привет, Катарина, как твои дела? — раздалось с другого конца.

— Мои дела? Мои дела просто отлично, ты не хочешь ничего мне рассказать? — ядовито спросила она.

— Ммм, мы вчера хорошо оттянулись?

— Оттянулись? А то что ты использовал меня для своих целей, это как?

— Для каких целей? — удивился Патрик.

— Это была политическая акция! И ты использовал мой род для этих целей.

— Катарина, а ты ничего не путаешь? Ты вроде, как сама попросила в ней участвовать.

— Ну и что? Ты должен был меня предупредить! — немного сбитая с толку, ответила она.

А ведь действительно, Патрик её не приглашал. Ну и что? Зная её положение, он должен был предупредить! Или не должен? Как он говорил? Если ты девушка Катарина, то приходи, а если принцесса, то нет. Чёрт, ну почему так всё сложно.

— Катарина? С тобой всё в порядке? — участливо спросил Патрик.

— Дурак! — сказала она и отключилась.

Посмотрев на телефон, она с силой швырнула его об стену. И упав на кровать, заревела.

****

Я с удивлением посмотрел на свой телефон. Что это сейчас было? Позвонила принцесса и закатила мне истерику. Что хотела? Непонятно. А может уже легализовали лёгкие наркотики, а я не знаю? Нее, вряд ли. Скорее всего, месячные. Помотав головой, я прошёл в салон. Ночевали мы у Дома и Клауса.

— Как дела, народ? — поприветствовал я всех.

Странно, парни сидели перед телевизором и смотрели какой-то боевик. А вот девчонки расселись по периметру и уткнулись в свои телефоны.

— Ах-ха-ха, а он и так может, — засмеялась Ками.

— Прикинь, — ответила Инга.

— Ммм, а что здесь происходит? — спросил я.

— Сексизм, — мрачно ответил Том.

— Сексизм? — удивился я.

— Да, они создали свой чат и обсуждают наш перформанс.

— Ммм, ну так создайте свой, в чём проблема? — ещё не понимая в чём суть, предложил я.

—