Искатель. 1974. Выпуск №2 - Аркадий Вайнер

— Не бойся, — успокаивал его Бум Восьмой, но биоробот отступал все дальше, его взгляд затравленно бегал по сторонам, дыхание стало шумным и прерывистым. Бум Восьмой отчетливо улавливал его примитивные мысли, направленные сейчас лишь на отчаянное желание скрыться. Новоявленному лекарю стало неуютно и противно, он стыдился самого себя и, когда биоробот прыгнул в заросли, не препятствовал.

«Уважение к разуму — первый закон межгалактического содружества, — вспомнил он заповедь бумов-космонавтов, с которой начинается учеба в школах первой ступени. — Но вот мы нарушили священную заповедь, создав разум в непристойном вместилище. Старшие ошиблись…»

— Именитые ошиблись! — закричал он так, чтобы услышали все бумы. — Мы должны немедленно прекратить производство таких биороботов! Это ненужная жестокость и неуважение к разуму!

Безымянные смотрели на него с ужасом. Еще никто не осмеливался выступать против решения Мыслища. Подумать только: противопоставить свой одиночный мозг, свой маленький опыт объединенному мозгу!

— Как ты можешь… Старшие никогда не ошибаются, — зашептали ему.

Но Бум Восьмой не угомонился. В ответ им упрямо возразил:

— Уважение к разуму — первый закон. Если Старшие нарушают его, их приказы не следует выполнять.

Вокруг Бума Восьмого образовалась пустота. Безымянные отступили от него, как от безумного, подлежащего немедленному демонтажу и переделке. Они образовали замкнутый круг, из которого одиночке не вырваться. И сам одиночка уже почувствовал всеобщее осуждение, но вопреки ожиданиям не смирился, а еще раз повторил свой дерзкий вызов:

— Требую уважения к разуму!

— Разум на то и дан нам, чтобы не понимать законы слишком буквально, — на прощание шепнул его бывший закадычный приятель Бум Седьмой.

А в круг уже входил Фотонно-Непревзойденный, направляясь к одинокому мятежнику. Он подходил все ближе и ближе, хотя мог бы издали послать парализующий сигнал. Он стал рядом с Бумом Восьмым и ласково коснулся его горячей головы своей контактной пластиной.

— Все гораздо сложнее, чем тебе кажется, малыш, — сказал он. — Хорошо, что в тебе проснулась жалость; это свидетельствует о сложности сигнальных линий. Но ты ведь и сам знаешь, что не о жалости, а об уважении к разуму говорится в наших законах. Ибо в конечном счете разумным нужна не жалость, возникающая у сильного по отношению к слабому, а любовь и уважение, объединяющие равноправных. Поэтому у нас сейчас выбора нет. Биороботы пройдут через страдания, чтобы добыть необходимую нам информацию. В ней оправдание их лишений и невзгод, их слабости и нашей жестокости, их смерти и нашего полета… Страдания этих жалких существ, о которых догадываешься ты, — лишь капля в море. Биороботов ожидают бесчисленные болезни и быстрое изнашивание организма, когда накопленные помехи и дефекты превращают остаток короткой жизни в сплошное страдание, а впереди вместо надежды лишь последняя судорога мучений. Но самое страшное для них заключается в том, что из симфонии сигналов, которую слышим мы, они узнают только несколько нот. Главной азбукой их сигнальных систем служат сигналы боли, о которых нам известно пока лишь теоретически. Но именно эта азбука выбьет чечетку на их позвонках, прежде чем мы расшифруем ее и извлечем уроки. Я согласен — это ужасно, но только такой путь ведет к постижению Смысла бытия, и нам нельзя отклоняться от него. Всякое отклонение — это просто потеря времени и сил, ведущая к большей и дольшей жестокости. Пройдет еще немало времени, прежде чем твои диоды пропустят мысль в обратном направлении и ты постигнешь правоту Мыслища. Но когда-нибудь ты обязательно поймешь ее, ведь уже сегодня в тебе зреет зерно самостоятельного мышления на зависть этим безымянным олухам, твоим товарищам. А это, как известно, величайший дар во Вселенной, ведущий к новым крупицам знания. Ты заслужил имя, и отныне все будут называть тебя Диодо-Самостоятельный.

Тотчас бумы бросились поздравлять бывшего Бума Восьмого, ныне Диодо-Самостоятельного.

Пустота вокруг мятежника заполнилась любовью и уважением бумов. Каждый старался придумать поздравление подлиннее, и все они были искренними…

II

Прошло много тысячелетий, прежде чем они вернулись на планету. К этому времени у Диодо-Самостоятельного накопились сотни заполненных до отказа блоков мозга. Эти блоки хранились в мнемотеке звездолета, и, когда Диодо-Самостоятельный вставлял их все в специальные гнезда, имеющие прямые контакты с мозгом, его голова становилась гораздо больше туловища. Впрочем, все сразу они почти никогда не были нужны.

Звездолет облетел планету по стационарной орбите. Космонавты готовились к посадке. Диодо-Самостоятельный взял из мнемотеки тот блок, где хранились сведения о пребывании в этих краях. Он вставил его в свободное гнездо на своей голове, чуть-чуть прихлопнул рукой. Щелчок означал, что блок стал на место и крючки плотно зашли за выступы. Затем усилием воли космонавт включил блок, ставший теперь продолжением его памяти, и нахмурился, так как в мозг хлынули воспоминания юности, и Диодо-Самостоятельный на секунды почувствовал себя вспыльчивым и упрямым Бумом Восьмым, выступившим против Старших из-за биороботов. А вспоминать это было неприятно. Во-первых, теперь он бы никогда не позволил себе ничего подобного, никаких глупостей. А во-вторых, — и это самое главное — проклятый блок как бы возвращал его к временам, когда он был всего-навсего безымянным бумом.

Диодо-Самостоятельный настороженно оглянулся и подозрительно посмотрел на своих друзей — не заметили ли в нем перемен? Но их лица и позы были прежними — бумы подключались к приборам, прослушивающим пространство.

Каждое мгновение приносило им новые удивительные вести. Биороботы превзошли все ожидания своих создателей. Вокруг планеты вращались сотни искусственных спутников с городами-лабораториями на них, а приборы звездолета не успевали расшифровывать радиопередачи.

Наконец радист доложил, что звездолету предлагают сесть на космодром, расположенный на искусственном спутнике. Фотонно-Непревзойденный выразительно глянул на Бесшовно-Бесшабашного, и тот понял его взгляд. Он подключил свой мозг к регулятору двигателей, задавая наилучший режим для спуска.

От вибрации у Диодо-Самостоятельного глубоко в теле зазвенели линии сигнальных систем. Это раздражало, и он усилием воли выключил большую часть органов. Включил он их, когда звездолет сел на космодроме, выпустив четыре суставчатых ноги. Бесшумно и в строгой очередности открывались люки.