Германский генеральный штаб - Ганс Куль

Район западнее германской границы должен был быть очищен в течение 14 дней, район до восточного берега Рейна в следующие 17 дней. Дополнительно были еще внесены осложнявшие нашу задачу изменения. Сначала нужно было наметить путь следования для каждой из армий группы вплоть до противоположного берега Рейна и поделить между ними переправы через Маас и Рейн. Южнее голландской границы в расположении каждой армии имелось только по две дороги, да и то в некоторых местах не первоклассных. Несмотря на колоссальные неудобства движения походных колонн по ненадежным дорогам в трудно проходимой местности юго-восточнее Люттиха, другого исхода не было и армиям пришлось по ним идти. Повторные мотивированные протесты не могли быть приняты во внимание. Далее, чтобы выполнить требования Антанты, во чтобы то ни стало, нужно было очистить определенные районы в точно определенные сроки.

Все решения нужно было принимать весьма срочно и немедленно уже воплощать их в приказы.

Благодаря целесообразным распоряжениям, касающимся организации походного движения, начало его протекло в полном порядке. Армии организовали группы под начальством корпусных штабов, а отдельные формирования были подчинены штабам дивизий. Прежде всего нужно было дать возможность отдельным походным колоннам взять дистанции в глубину таким образом, чтобы после прохода дефиле у Люттиха они могли влиться в состав больших колонн для движения в дальнейшем по двум дорогам для каждой армии. Стремление на родину способствовало тому, что части способны были делать поразительно большие переходы, в среднем по 30 км. в сутки. Наши армии сносились со следовавшими за ними войсками Антанты по беспроволочному телеграфу. Изменения в сроках очищения местностей вносили затруднения и суету в порядок движения; урегулирование достигалось, с одной стороны, ускорением отхода, с другой — передачей некоторых дивизий из одной армии в другую. С потерями в конском составе и перевозочных средствах приходилось мириться.

Весь вопрос сводился к тому, удастся ли поддержать порядок и дисциплину. Войска после долгих и тяжелых летних и осенних боев к моменту перемирия были утомлены как физически, так и нравственно, но тем не менее держались стойко и не отказывали в повиновении начальству, несмотря на то, что, как теперь выяснилось, они долго и систематически подготовлялись к революции подпольной работой в Германии. Об этом рассказал в своей речи на собрании рабочих и солдатских депутатов в Магдебурге в 1918 г. член независимой социал-демократической партии Фатер. Эта речь очень показательна, он заявил: «Наша революция для нас не была неожиданной, мы систематически подготовляли переворот с 25 января текущего года… Уходящим на фронт мы советовали становиться дезертирами. Последних мы сорганизовывали, снабжали подложными паспортами, деньгами и анонимными летучками. Таких людей мы посылали по всевозможным направлениям, главным же образом опять на фронт, чтобы они агитировали среди солдат и разлагали фронт; им удавалось склонять солдат на переход к неприятелю. Таким образом, разложение шло медленным, но верным шагом».

Сильнее всего революционное движение захватило флот. Подготовка к революции в нем шла уже давно. 30-го августа 1919 г. бывший моряк Гаазе на собрании союза моряков радикалов в Гестемюнде заявил: «Мы систематически вели нашу работу по подготовке революции во флоте с начала 1915 года. Чтобы приготовить подходящую почву для ноябрьских событий, мы собирали из жалованья по 50 пф. каждые 10 дней, завязали сношения с членами рейхстага, писали, печатали и распространяли революционные летучки».

От нас не ускользало, что в течение уже довольно долгого времени в войсках велась агитация, а также замечались и подкопы под дисциплину.

Число перебежчиков и дезертиров увеличивалось. Этим способом забывшие свой долг хотели положить конец войне. Артиллеристов, отражавших наступавшего врага, называли «штрейкбрехерами», «затягивателями войны» и т.п.

В тылу фронта на больших железнодорожных станциях и в населенных пунктах скапливались тысячи уклонившихся. Нам стало ясно, что источник разложения находится в тылу.

Таково было состояние войск, когда до них дошла весть о вспыхнувшей на родине революции. Первые сведения о беспорядках были получены нашей частью из Беверло 9 ноября. Там бунтовали пополнения моряков, которые образовали советы солдатских депутатов. Командовать войсковыми частями может только одно лицо и таковым является начальник. Выборных от частей можно привлекать только для совещания по вопросам продовольствия, размещения, снабжения и рассмотрения жалоб.

Если же они начинают вмешиваться в отдачу распоряжений, как это сплошь и рядом случалось, дисциплина пропадает. Организация армии властно требует проведения принципа единоначалия. Высшее командование группы тотчас же вызвало начальника 4-й армии и предложило ему пойти на Беверло и водворить там порядок, предоставив для этого в его распоряжение три дивизии. Но тут вмешалось верховное командование. От него пришло приказание придти к соглашению с советами мирным путем.

То, что долго подготовлялось, вышло теперь наружу. Желание немедленного возвращения на родину, которое нельзя было ничем сдержать, охватило войска. Революционные идеи настолько вскружили головы, что не исключалась возможность полного уничтожения дисциплины и повального бегства. По мере приближения к дому, это настроение все увеличивалось. Расположенные в глубоком тылу авиационные, автомобильные и телефонные части начали без удержу разбегаться, а они-то именно и должны были поддерживать связь. В тылу к ним присоединялись тысячи отбившихся от своих частей.

После революции послушание им казалось пережитком. «Свободный гражданин» проходил мимо начальства, не отдавая ему чести, заложив руки в карманы. Оружие и пулеметы солдаты продавали бельгийскому гражданскому населению; в занятых местностях они открывали тюрьмы, разбивали лавки, грабили поезда с продовольствием и дрались из-за них с жителями, задерживали товарные поезда и заставляли железнодорожный персонал силой оружия отправлять себя на родину. Освобожденные из тюрем революционными войсками солдаты пытались совершить нападение па штаб нашей группы в Брюсселе. Наиболее важные коммуникационные линии находились под угрозой, их приходилось охранять специальными командами от собственных же войск.

К этому присоединился еще захват власти радикальными советами рабочих и солдатских депутатов на фронте и в самой Германии, являвшийся угрозой благополучному отводу войск. Эти советы организовали увольнительные бюро, которые совершенно произвольно выдавали увольнительные билеты, распоряжались продовольственными запасами, задерживали поезда и самовольно распоряжались ими, раздавали документы на проезд домой, забирали встречавшиеся на пути наши автомобили, занимали телефоны и мешали передаче приказаний, захватывали магазины и хозяйничали в них по собственному усмотрению. Лично у меня солдатский совет забрал автомобиль во время поездки в штаб одной из подчиненных нашей группе армий. В то время, как я вел важный разговор, автомобиль исчез, не смотря на протесты шофера. Спустя несколько часов, после долгих переговоров мне удалось получить его обратно, причем некоторые из находившихся в нем предметов пропали. Полдня было потеряно в то время, как каждая минута была для меня дорога. Но солдатскому совету мои дела, по-видимому, были лучше известны и мою поездку он считал лишней. То же самое произошло с одним из командующих армией, которого я встретил несколько дней спустя, — его также задержали в дороге и ему удаюсь добиться, чтобы от него не отобрали автомобиля, лишь после долгих переговоров. В Спа солдатский совет выставил караул перед нашим штабом, который не хотел пропустить меня в здание без разрешения от совета.

К чести армии надо сказать, что во всех этих прискорбных фактах главным образом повинны были тыловые части, а не фронтовики. Зачинщиками были герои тыла, дезертиры, лодыри и матросы. Повиноваться они не хотели, командовать же не могли. «Кто ни к чему не пригоден? — Тот, кто не умеет ни приказывать, ни повиноваться» (Гёте). В тот момент, когда главнокомандование начало получать сведения об этих событиях, мы находились перед возможностью грандиозной катастрофы.

Если бы не удалось сохранить порядок движения этих масс по указанным дорогам, число которых было очень ограниченно, то являлась опасность того, что они начнут разбегаться и грабить все по пути под давлением наступавшего по пятам противника. В нашем штабе многие приходили в отчаяние.

Несмотря ни на что, порядок при отходи удержать удалось. Помогли этому твердое, умелое и бескорыстное поведение офицеров и здоровые взгляды, которые большинством солдат не были утеряны и основывались на добрых отношениях между офицерами, унтер-офицерами и нижними чинами, и которые сохранялись еще во фронтовых частях.