Волчья хватка. Волчья хватка – 2 (сборник) - Сергей Алексеев

– Фамилии не выбирают, – озабоченно вздохнул Ражный. – Ребята, у меня один гость потерялся, из отдыхающих…

– Мы знаем. Встретится – выведем, – твердо пообещал младший, а старший спросил шепотом:

– С Кудеяром-то что делать? Уйдем в армию – будет тут пакостить… Может, вам вернуть?

– Верните мне, – согласился он. – Я его больше не отпущу. А увидите Героя – отберите у него ружье.

Братья вытаращили глаза, зная, что Витюлю в лес палкой не выгнать, тем более с ружьем: за несколько лет жизни среди охотничьей братвы он кроме Кудеяра и малой птахи не подстрелил, а одностволку держал в каморке лишь для охраны и обороны базы.

– Мы его уже видели, – вдруг брякнул младший и посмотрел на старшего. – Полчаса назад. Еще спросили, куда это он… А он говорит, Сергеич послал человека искать, гость потерялся…

– Еще посмеялись, – добавил старший. – Герой говорит, этот гость жрет гнилой сыр и тухлую рыбу. Так мы его отправили на волчью приваду. На лесовозном усу коровья туша лежит, вонища за километр…

– Я его никуда не посылал, – признался Ражный. – Сам ушел… Давайте за ним, ребята! В первую очередь!

Им не нужно было повторять дважды. Братья с места бросили коней в легкий галоп, смело спустились под крутой берег и, держа ружья над головами, поплыли на другую сторону рядом с конями. Ражный в тот миг еще раз поклялся себе, что как только развяжется с «Горгоной», немедленно поедет и похлопочет перед военкомом.

Поджаров стриг теперь глазами ночные сумерки над рекой и слушал плеск воды; он чувствовал силу за этими парнями и опасался ее.

Трапезниковы переплыли реку и еще в воде оказались уже в седлах, так что на берег вылетели все тем же галопом и тут же пропали в подлеске.

– Кто эти люди? – настороженно спросил Поджаров.

– Наши люди, – выразительно сказал Ражный, направляясь к лодке. – Поехали на базу!

– Ты не ответил, Вячеслав Сергеевич, – напомнил тот. – Мы никуда отсюда не поедем, пока я не услышу вразумительного ответа. Предлагаю тебе честное партнерство или деловое сотрудничество – как хочешь. Я раскрыл тебя, Ражный. Не знаю ваших правил, но полагаю, тебя свои по головке не погладят за такой прокол. И я не отцеплюсь… Ты мне объясняешь, что такое голод! Да я вечно голоден! С самого рождения!.. Не буду рвать из тебя куски, ими не наешься – насмерть повисну, такой волчьей хваткой возьму и держать буду, пока не рухнешь. Пока не станешь моей добычей, весь целиком, с потрохами.

– В самом деле голодный… А твоя свора, – он кивнул на другой берег, куда ушла «Горгона», – тоже вцепится? Вся сразу?

– Говорю же, это шушера! Они не при делах. Считай, это мое прикрытие.

– И Каймак?

– Когда-то мы вместе с ним начинали. Еще в зоне. – Финансовый директор почуял, что начинает продавливать соперника, и пошел на откровенность. – К спорту он отношения не имел, но был генератором идей… Потом увлекся… житейскими прелестями, как бывший политзаключенный, занялся правами человека. В общем, сам видишь, теперь полный идиот. Кто вкусил власти, тот ничего другого уже жрать не будет.

– Где же сейчас этот японец? – внезапно спросил Ражный.

Финансист пожал плечами.

– Исчез… Говорили, будто у нас в России и при странных обстоятельствах. Но дело не в нем, Вячеслав Сергеевич… Мы не уедем отсюда до тех пор, пока не сговоримся.

– Я думаю, зачем так много продуктов завезли? – усмехнулся он.

– Итак, ты – член тайного ордена? Или как это у вас называется?

– Добро, ну а если мы сговоримся… Что ты станешь делать? Что предлагает твой генератор идей?

– Он уже ничего не предлагает. И вообще, при делах в конечном итоге должны остаться мы с тобой, без третьего лица.

– А что хочешь ты?

Поджаров не спешил, вероятно, будучи уверенным, что додавливает соперника, и теперь опасался сделать ошибку.

– Еще раз подчеркиваю: побуждения чисто патриотические, – уточнил он. – Понимаешь, меня всегда возмущало… Нет, точнее, бесило нашествие Востока. Имею в виду восточные единоборства. Создали моду, кич, и все ведь на пустом месте. У меня было время покопаться в этих вопросах… Все эти узкоглазые виды для легковесных, малорослых людей. Трудно представить себе, как Илья Муромец будет визжать, прыгать и бить пятками, когда у него есть руки… Да, у меня имеется сверхзадача. Я хочу внедрить и утвердить в мире русский… или правильнее, скифский стиль борьбы. Стиль для могучего, большого человека. Ты посмотри, как психология мелкого, маленького человека разъедает наше сознание? Мы и в жизни становимся каратистами, людьми с восточной психологией: нанести предательский, запрещенный удар, внезапно оказаться за его спиной, врезать по жизненно важным органам, сделать человека уродом, разорвать ему сердце или печень… Да еще сожрать ее, горячую и сырую! А где же благородство? Где бой за счет силы духа и тела?..

Он вдруг замолчал, сам почуяв, что понесло в теорию и краснобайство; обстановка же требовала конкретики, но финансист понимал ее по-своему.

Ражный и сам ненавидел маленьких людей. Он любил волков, хотя как охотник сражался и с ними, и внутренне противился таким поединкам, а более всего отношению к этому зверю в миру, особенно когда волка унижали до уровня дегенерата, одновременно поднимая травоядную тварь – зайца – на высоту благородства и справедливости.

Заячьего благородства и заячьей справедливости.

Но природа имела свои законы, несхожие с представлениями современного человечества, и продолжала по ним жить. И хитромудрый заяц никогда не мог заменить волчьего явления силы, мужества и презрения к бренной, травоядной жизни. Лишь обнищавшие духом люди были способны из страха и собственной неполноценности возвысить трусость и примитивный разум.

– Мне хотелось бы работать с тобой вместе над этим проектом, так сказать, на условиях равноправия и осознания цели, – сделав паузу, продолжал финансовый директор. – Хочу, чтобы ты сотрудничал не потому, что я раскрыл тебя, припер к стенке…

– А ты меня раскрыл?

Поджаров многозначительно усмехнулся, но сказал с ленцой:

– Могу рассказать все о твоей жизни. Допустим, за последние пять лет. По минутам расписать, где был, с кем встречался, о чем говорили. А твой поединок… Первый поединок, с генералом Колеватым, отснят на видеопленку. С начала и до конца.

И как доказательство небрежно выдернул из бумажника два четких снимка: на одном момент из кулачного зачина, на другом – поверженный в сече Колеватый…

– Любопытно, – внутренне холодея, промолвил Ражный. – Не знал…

– Что ты не знал? Что снимают?

– Нет… Что Колеватый – генерал.

– Служит начальником боевой подготовки военного округа.

– И должность хорошая…

– Это весьма дорогостоящий проект, – выждав примирительную паузу, продолжал финансист. – Но мы готовы вкладывать деньги. И они есть…

– Кто это – мы?

– Мы с Каймаком. Все окупится в течение нескольких лет и станет приносить… Сверхприбыль – это сказано мягко. Ты представляешь, какие возможности открываются, если сейчас, в век совершенно бесплатной рекламы, когда пропагандируется борьба, насилие, индивидуальность, суперменство… И вдруг выдать совершенно новый, неведомый стиль для европейского человека, для крупного, сильного человека?

– Это ясно, – прервал Ражный. – Давай дальше.

Поджаров послушал тишину, бросил горсть сырой травы в дымокур.

– На основе… твоих знаний и твоей принадлежности к ордену мы создадим тайные школы по всей стране. Это я беру на себя. Чтобы не выдавать природу знаний перед учениками, сошлемся на какие-нибудь недавно найденные древнерусские рукописи, повяжем их условностями, клятвами, системой наказаний вплоть до смерти… Здесь тебе легче ориентироваться, так что это прикрытие возьмешь на себя. К примеру, назовем наш стиль борьбы – «Русский Раж» или что-то в этом роде… И когда подготовим армию борцов, выпустим ее на волю. Мы уделаем одновременно всех: Восток с его попрыгушками, американцев, у которых за душой ничего, если не считать Голливуд с его хренотенью. Но тайные нити знаний мы будем держать в своих руках. Без нашего ведома, без нашего наставника не должно возникнуть ни одной школы. Это тоже возьму на себя… Короче, я предлагаю создать Империю нового вида борьбы, с абсолютной монополией.

– Заманчивая идея, – задумчиво проговорил Ражный.

– А ты говоришь – у тебя бизнес!

– У меня есть время на размышления? Предложение, прямо скажем, неожиданное…

– Хочешь проконсультироваться со своим орденом? Вот этого делать не нужно.

– Я хочу подумать над предложением.

– Сколько тебе потребуется? Сутки?

– Месяц.

– Слишком большая роскошь, – отрезал Поджаров. – Хватит суток. Впрочем, и несколько часов, чтобы переварить информацию. Итак, ответ завтра утром.