«Если», 2005 № 03 - Журнал «Если»

«…Самолет с экипажем из трех человек. Немедленно начните поиски…»

— Они до сих пор не знают, что мы вас подобрали, — сказал штурман Кроману. — Вы просто в рубашке родились, доктор. В Фактории Станцию слышно, а двусторонняя связь никак не наладится. Вот ведь странная штука!

— На Станции аппаратура гораздо мощней, — заметил пилот. — Да к тому же эта атмосферная чехарда слабеет. Услышать бы их на час раньше!..

— Это я виноват, — монотонно проговорил Кроман. — Я его погубил.

Оба — и пилот, и штурман — молча покосились на него.

— Я заставил его идти через лиман. Говорил, что Калина не выдержит. Если бы не я, Гусев сейчас был бы жив.

— Прекратите, доктор, — сухо сказал пилот. — Или вам жаль, что Калину действительно удалось спасти? Истерики нам еще не хватало! Вы-то тут при чем!

— Он говорил, что это невозможно. Я его вынудил…

— Тихо! — крикнул штурман. Он плотнее прижал рукой наушник и замер, напряженно вслушиваясь. — Я слышу маяк! Это Гусев, больше некому!

Быстро сверился с приборами, еще раз прислушался.

— Держи курс на полвторого… Так, хорошо!

Берег приближался. Кроман жадно вглядывался в каменный хаос.

«…ушел в сторону Фактории. На борту три человека. Примите меры к обнаружению…» — безостановочно твердил на аварийном канале сменивший осипшего Перовского радист.

— Минут через пять они замолчат, — заметил пилот. — Вертолет с Калиной, наверное, уже рядом со Станцией. Как он сам-то?

— Теперь все будет нормально, — ответил Кроман. — Вы успели вовремя.

Лицо штурмана вдруг сделалось озабоченным.

— Куда-то пропал сигнал, — он закрутил ручки настройки. — Только сейчас прекрасно слышал, совсем рядом. Странно!

— Опять помехи?

Штурман отрицательно помотал головой.

— Помехи ни при чем. Просто пропал сигнал. Не понимаю… Давай спускайся, это где-то здесь. Надо искать.

Вертолет опустился на ровную площадку почти на краю обрыва. Не дожидаясь остановки двигателя, Кроман распахнул дверцу, выпрыгнул и присел, охнув от боли.

— Куда вы с ногой-то! — крикнул штурман. Кроман только отмахнулся.

— Да вы успокойтесь, — сказал пилот, спрыгнув следом. — Мало ли что с рацией могло случиться. Я считаю, если уж везет — то до конца. Разве не чудо, что мы вас чуть не из-под самой Волны успели вытащить? А Гусев, если сюда сумел добраться — будет жив, вот увидите. Он вообще везучий. Надо же решиться идти по лиману без малейшего ориентира. Чутье у него, как не знаю, у кого. Я бы тут же закружился.

— Когда отлив начался, не закружился бы, — возразил штурман. — Шел бы против течения до самого берега.

— Он же не в отлив пошел, — возмутился пилот. — Гусев раньше вышел. Что толку идти, если отлив начался? До Станции часов двенадцать пути. Гусев не мальчишка, он прекрасно это понимал.

— Ну, не знаю, — неопределенно пробормотал штурман.

— Да ты что! — начал сердиться пилот. — Не хочешь ли ты сказать, что он удрал? Да ты его действительно не знаешь. Если бы он понял про Волну, он бы на себе и Калину поволок, и доктора. Пусть без малейшей надежды, но только так! Ты еще молодой, а мы с ним тут почти с самого начала…

— Идемте искать, — перебил его Кроман.

Прихрамывая, но довольно бойко он начал спускаться по расщелине.

— А вы там посмотрите, — крикнул он, показывая правее от обрыва.

Гусев аккуратно отделил батарею от рации и бросил на землю. Вертолет прошел чуть левее от него и скрылся за скалами. Теперь, без маяка, его обнаружат не так быстро.

Сердце снова сжала острая боль. Такое впечатление, что вдруг онемела вся левая половина тела. Ерунда, пройдет. Самое главное — он остался жив. Что еще нужно? Один из трех. Один или никого… Глупая арифметика… Кто-то должен будет рассказать Нине, как умер Калина. Только не Гусев, он этого просто не сумеет сделать.

Калина сейчас вполне мог оказаться на месте Гусева. А Гусев — на месте Калины. Это же только случай…

Тарахтение вертолета смолкло, и Гусев не заметил, в какой именно момент это произошло. Улетел? Вряд ли. Видимо, сел где-то рядом. Теперь его будут искать, пока не обнаружат. Хоть землетрясение, хоть вулкан вдруг откроется. Интересно, а если действительно вулкан, будут продолжать поиски или нет?

Новый приступ боли в груди вырвал у него короткий стон. Подумал равнодушно: искать, конечно, будут и обязательно найдут. Его, разумеется, не станут ни в чем упрекать, не назовут ни предателем, ни трусом. Даже Нина признает, что у Гусева не оставалось иного выхода. Но два и два может сложить даже ребенок. И результат этого нехитрого действия будут знать все. И всегда! Нет, найти его они не должны!

Пальцы отчего-то теряли чувствительность, и Гусеву понадобилось немалое усилие, чтобы вытащить из водонепроницаемой кобуры пистолет и оттянуть затвор. Как трудно стало дышать! Он повернул оружие к себе и заглянул в черный кружок ствола.

Нет, себе в лицо он стрелять не станет. Лучше в сердце… Он опустил ствол ниже. Осталось лишь шевельнуть указательным пальцем. Он так и хотел сделать, как вдруг обнаружил, что больше не ощущает ни пальца, ни руки, словно их вовсе нет. Гусев был не удивлен, а раздосадован. Это нужно немедленно исправить. Он потянулся левой рукой, чтобы перехватить пистолет, но не успел. Боль в груди скачком рванулась к пределу того, что человек способен вытерпеть, и легко его преодолела. Оранжевая вспышка сопроводила этот прыжок, а потом наступила темнота.

Мелкие камни катились из-под ботинок вниз. Кроман как мог старался не нагружать больную ногу, но удавалось это плохо, колено то и дело отзывалось болью, Кроман морщился и ругался вполголоса.

— Гусев, ты где? — крикнул Кроман и услышал, как где-то за скалой словно эхом отозвался пилот: — Ты где, Гусев?!

Кроман в очередной раз споткнулся, охнул, взмахнул руками в поисках равновесия и в этот момент увидел ноги Гусева, высовывавшиеся из-за камня.

— Гусев! — тихо сказал Кроман. — Ты меня слышишь?

Гусев сидел, привалившись спиной к скале и уронив голову на грудь. Скрюченная рука с зажатым в ней пистолетом лежала на коленях. Кроман осторожно тронул его за плечо.

— Гусев!

Тело медленно повалилось на бок, и по тому, как это произошло, Кроман понял, что Гусев мертв.

«Как странно направлен пистолет, — подумал Кроман. — Будто собирался выстрелить себе в сердце, да не успел».

Взгляд наткнулся на коробочку рации. Рядом с ней лежала батарея.

— …Волна поработала, — услышал Кроман правее и ниже голос пилота, ослабленный расстоянием. — Там бы он просто не смог удержаться. Нужно выше искать…

Он поднял рацию, повертел, осматривая, потом аккуратно вставил на место батарею.

«…модуль опустится примерно через полчаса, — услышал он. — Калина должен быть готов к транспортировке… Как там остальные? Все нормально? Ладно, я понял, до связи…»

Рация Гусева была в полном порядке. Зачем он ее отключил?

«Как странно он держит пистолет», — снова пронеслась мысль.

Он осторожно вытащил из руки Гусева оружие.

— Кроман! — крикнул штурман где-то совсем неподалеку. — Вы что молчите? Вы меня слышите?

Кроман вздрогнул, испуганно оглянулся.

— Вы где, Кроман? — позвал штурман еще ближе.

Кроман торопливо сунул пистолет в щель между обломками базальта, затем снова отделил от рации батарею и запихнул туда же.

— Я здесь! — отозвался он наконец. — Идите сюда! Я его нашел!

Он успел швырнуть в щель несколько пригоршней жидкой грязи и кое-как обтереть руки, прежде чем появился штурман.

— Гусев! Что с ним? Он ранен? — воскликнул штурман, шагнул ближе и все понял. — Что с ним? — тихо повторил он.

— Он не ранен, — тихо ответил Кроман. Это сердце… скорее всего, не выдержало сердце. Он взял с собой весь запас стимуляторов. Я его предупреждал…

Негромко ахнул подошедший пилот. Наклонился, коснулся шеи Гусева и медленно отвел руку.

— Как же так? — сказал он. — Как мы могли опоздать?

Штурман поднял и теперь вертел в руках рацию.

— Что у него с рацией-то случилось? Я же ясно слышал его маяк! А батарея куда делась?

— Наверное, он выбросил ее, когда понял, что питание вышло из строя, — сказал Кроман.

— Как же мы не успели, — горько произнес пилот. — Я же так спешил!

— Да-да, — не расслышал Кроман. — Он очень торопился…

Владислав Силин

«Нагльфар»

Пустая Нора встретила Завацкого тишиной и покоем. Где-то капала вода и тихо шуршал песок. Земля осталась далеко позади — со всеми дрязгами, интриганством теиров, тупоумием господ рыцарей.

— Привал, — скомандовал сам себе Завацкий. — Господин детектив чревоугодничать изволят.