Утро с любовницей - Элизабет Бойл

– Среда?

– Господи, Лотти, это дело с Трентом сделало тебя такой же рассеянной, как миссис Димбелтон с той стороны улицы. Сегодня среда. – Она немного подождала, а потом тяжело вздохнула. – В среду по ночам я играю в вист. Сегодня мы собираемся у миссис Кемпбелл, потому что миссис Ван Хорн в последнее время плохо себя чувствует.

Шарлотта кивнула, вспомнив, что Финелла уже говорила об этом раньше – о своих еженедельных играх в вист с другими пожилыми куртизанками с Литл-Тичфилд-стрит. Несколько самых знаменитых красоток своего времени теперь проводили ночи за игрой в вист и беззастенчиво плели байки о щедрости и искусстве бывших любовников, выставляя напоказ драгоценности, как будто сидели в лучших ложах оперы. Они собирались в доме миссис Ван Хорн, потому что, как она заявляла, у нее был любовник высшего ранга – приближенный ко двору герцог, который оставил ей приличную пожизненную годовую ренту. То, что она пережила старика Лотарио больше чем на сорок лет, служило постоянным источником раздражения для его потомков, а даме приносило уважение среди подобных ей.

– А ты? – спросила Финелла. – Что ты собираешься делать нынче ночью? – Она посмотрела на огромную вазу, наполненную оранжевыми розами, которые доставили раньше днем, – от Рокхеста. – Ты нарядилась ради графа?

– Нет, – ответила Шарлотта, – сегодня должен прийти Себастьян.

– Он прислал записку? – уточнила Финелла, зная, что этого не было, так как не пропускала ничего, что происходило в доме.

– Нет, но он сказал, что вернется, и мне кажется, что именно этой ночью он явится, чтобы принести извинения.

– Ох, Лотти, – простонала Финелла, – нельзя так вести себя, или ты кончишь в Темзе с набитыми камнями карманами, как Сара Уиттинг в прошлом году.

– Финелла, он непременно придет. – Шарлотта расправила плечи, не желая верить ни во что другое, кроме того, что Себастьян ее любит и обязательно вернется. – А если нет, то у него, безусловно, есть серьезная причина...

Еще до того как Финелла успела фыркнуть, колокольчик над дверью зазвенел, и обе женщины замерли.

– Себастьян, – как заклинание прошептала Шарлотта и бросилась вперед. Она распахнула бы дверь, если бы Финелла не схватила ее за локоть:

– Не спеши так, иначе он поймет, что стоит у тебя на первом месте. – Наученная горьким опытом, она недовольно вздохнула и, оттащив Шарлотту назад, медленно сосчитала до двадцати, так что каждое число болезненно ударяло по быстро забившемуся сердцу Шарлотты, а потом неспешно отворила дверь.

Поднявшись на цыпочки, Шарлотта взглянула поверх украшенной перьями шляпы Финеллы и, к полному разочарованию, увидела, что вместо Себастьяна перед дверью стоит невысокий мужчина в простом темном пальто.

– Миссис Таунсенд? – спросил он.

– Кто ее спрашивает? – Упершись кулаками в бедра, Финелла преградила ему дорогу.

– Мистер Бридж. Из «Ранделл и Бридж», мадам. У меня пакет для миссис Таунсенд.

– Я миссис Таунсенд. – Драгоценности? У Шарлотты от изумления открылся рот.

– Да, да, это вы. У меня для вас подарок. – Расстегнув пальто, он достал длинную узкую коробку. – Позволите? – Он кивнул в сторону холла.

Как всегда корыстолюбивая, Финелла потянула беднягу ювелира внутрь, словно закатывала потерянный бочонок выдержанного бренди.

– Конечно, мистер Бридж. К сожалению, я вас не узнала.

– Миссис Берли, – поздоровался он, не уделив Финелле особого внимания и пристально глядя на Шарлотту. – Мне велено передать это лично вам. – Он вложил коробку в дрожащие руки девушки. – И сказать, что его милость приносит вам искренние извинения.

– Ну? – Финелла быстро, подошла к Шарлотте и подтолкнула ее в бок.

Трясущимися пальцами Шарлотте все же удалось открыть коробку, и от того, что она увидела внутри, у нее остановилось дыхание.

Бриллиантовое ожерелье из витрины, то самое, которое послужило причиной нежданной размолвки между ней и Себастьяном.

– Вам нравится, мадам? – спросил Бридж.

– Пожалуй, – бросила Финелла.

Тем временем Шарлотта прочитала маленькую записку, лежавшую на атласной подкладке: «Вам, ради нашего будущего», и ее глаза наполнились слезами. Он потратил целое состояние – деньги, которых у него не было, – чтобы сказать, что очень сожалеет.

– О, лорду Тренту не следовало этого делать.

– Разумеется, следовало, – возразила Финелла. – И давно.

– Лорду Тренту, мадам? – спросил с порога мистер Бридж, уже собравшийся незаметно уйти. – Это купил не лорд Трент.

– Не он? – переспросила Шарлотта. – Да нет же, он!

– Нет, мадам, – покачал головой мужчина. – Этот подарок прислал вам лорд Рокхест. С наилучшими пожеланиями.

Вечер, как и предрекала Финелла, довел Шарлотту до мыслей об одиноком плавании в Темзе.

Устав ходить по гостиной и бросаться к окну каждый раз, когда ей казалось, что она слышит, как подъезжает экипаж, Шарлотта достала из серванта колоду карт и решила разложить простой пасьянс, но это оказалось так же томительно, как и ожидание. Перевернув очередную карту, она обнаружила, что смотрит на насмешливое лицо дамы червей, которая болезненно напоминала Лавинию Берк.

– Спокойно, Шарлотта, – сказала она себе и, встав из-за стола, снова принялась ходить по комнате. – Если Финелла узнает, что ты провела ночь, разговаривая со стенами и раскладывая пасьянсы, она тебя убьет.

И вообще вся эта бессмыслица с желанием могла довести ее до сумасшедшего дома.

Себастьян Марлоу... ее любит. Нужно быть дурочкой, чтобы поверить утверждению Куинс, что такое возможно и его сердце всегда принадлежало Шарлотте.

Даже Тромлер ее покинул, талантливый немец за весь вечер не сыграл ни единой ноты, оставив ее в тишине и страдании.

Шарлотта снова взглянула на насмешливое лицо дамы червей и в сердцах, быстрым движением руки проведя по столу, смахнула карты, зацепив при этом коробку от «Ранделл и Бридж», и бриллиантовое ожерелье тоже полетело на ковер.

Ледяные камешки смотрели на нее, превращая ее простое желание любви в какую-то пародию.

Будь проклят Рокхест! Пропади он пропадом со всеми его бриллиантами!

Это он во всем виноват.

Нагнувшись, Шарлотта подняла бриллианты и собралась положить их обратно в коробку, но вдруг замерла, завороженная тем, как они сияли и искрились, какими тяжелыми казались у нее в руках. Никогда еще она не держала что-либо такое дорогое, по-настоящему прекрасное.

Примерь их. Что плохого в том, что ты просто примеришь их?

Нет. Никогда. Шарлотта покачала головой, она не хотела иметь ничего общего ни с графом, ни с его подношениями. И все же, когда она посмотрела на ожерелье, которое держала в руках, искушение примерить эти великолепные камни пересилило.