Любимая для бессмертного (СИ) - Заблоцкая Катерина

- Нам не о чем разговаривать, - мрачно промолвила я.

- Нынешняя любовница и бывшая. Действительно, нам совершенно не о чем разговаривать.

Матильда устроилась на полу в позе лотоса. Если присмотреться, можно было увидеть, что она витала в нескольких сантиметрах от пола. На губах женщины расцвела довольная улыбка, она, очевидно, понимала, что всё-таки сумела меня задеть, вывести из себя.

- Не смущайся, - протянула она, не сводя с меня внимательного взгляда. – Он не плохой. Если б я дурость не сделала, я б до сих пор жива была, наверное. А он – нет. Но Рене из тех людей, ради которых творят безрассудства. Смотри, не клюнь на ту же удочку.

- Рене говорил мне, что пытался закрыть сестру от стрел, - нехотя промолвила я, садясь на кровати.

Матильда вздохнула.

- Да, правду сказал. А я его обняла, и стрелы пронзили нас двоих. Знаешь, что случается, когда смертный и бессмертный оказываются связаны одной стрелой?.. Обычно бессмертный выживает. А у нас вышло так, что я ему всё отдала.

- Но ведь он этого не просил, - отметила я.

- Больше тебе скажу, - хмыкнула Матильда, - он терпеть меня за это не может. Ему даром не сдалось это бессмертие, он считает это обузой. И Истинным быть ему не нравится. Он ненавидит тех, кто остался после меня. Рано или поздно он догадается, что сделать, чтобы от них избавиться, и выровняет этот баланс, но только это может случиться завтра, а может через тысячу лет. Так что ты бы его не ждала… Впрочем, можешь ждать. Он и так от тебя уже сбежал, а потом сбежит ещё дальше.

Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы ответить Матильде предельно спокойно:

- Уверена, сейчас Рене ушел по делам. Потом вернется.

- Конечно. Но у бессмертных дела бывают очень длительные. Некоторые длятся по несколько лет. Я как-то тоже по делам ушла. Оставила такого очкастого, неуверенного мальчишку. Сказала ему, мол, приведи себя в порядок. Лучше б не говорила.

- Мне это не интересно.

- Да не слушай, - махнула рукой Матильда. – Это ж ты хочешь Ивара к работе вернуть, правда? Это верно. Только где ты инструменты найдешь? Думаешь, получится материализовать?

- Я разберусь.

Матильда тихо рассмеялась. В мои силы она, очевидно, не верила, а я не считала нужным что-то доказывать.

- Выпусти меня отсюда, - попросила Матильда. – А я тебе расскажу, как пользоваться твоим даром так, чтобы тебе удалось это сделать.

- Я не нуждаюсь в советах.

- Нуждаешься, - покачала головой она. – Ещё как нуждаешься. Рене многого не знает. Он ещё молод. Да, он силён, но он мальчишка. Я прожила в разы больше, чем он. В сотни раз, моя дорогая.

Мне хотелось зажать уши руками, но Матильда не отставала. Я выбралась из кровати, принялась переодеваться, стараясь не обращать внимание на пристальный взгляд женщины. Она будто оценивала меня. Логично, конечно, пыталась понять, кем сейчас увлечен её бывший любовник, но мне от её интереса не холодно и не жарко. И подогревать его совершенно не хотелось, наоборот, трудно было избавиться от стойкого желания спрятаться от неё за стенами и никогда не заговаривать даже.

- Ты симпатичная, - прокомментировала Матильда. – Хотя назвать тебя красавицей нельзя.

Я сверилась с отражением в зеркале. Ну… Обычная. Мягкие черты лица, глаза красивые, да, зелёные. Есть несколько лишних килограммов, хотя Рене говорил, что ему нравится, когда женщина не костлявая, и формы мои его тоже устраивали. Хорошо, конечно, любить чужие формы, когда у самого кубики пресса и ни грамма лишнего жира.

А ещё он волосы мои расчёсывал. Говорил, ему по душе мой насыщенный каштановый и лёгкие волны… Интересно, с Матильдой он тоже так себя вёл?

- Тебя, знаешь ли, тоже красавицей назвать нельзя, - отметила я.

Матильда вздохнула.

- У меня другие достоинства.

- Это ж какие?

Она ухмыльнулась.

- Я была бессмертная, а ещё обладала безграничной властью. Спросишь, какие у меня были достоинства, или, может быть, и так поймешь?

Я только повела плечом, показывая, что плевать хотела на её достижения. Матильда прижала ладони к прозрачным магическим стенам, пытаясь каким-то образом раздвинуть их и выбраться наружу, но тщетно. На губах её играла вредная полуулыбка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ты думаешь, Истинному семья нужна? Дети? Что ты там ещё можешь дать, деточка? Не тешь себя пустыми надеждами. Рене теперь навеки связан со своим даром, нравится ему это или нет. А ты – такое себе напоминание о том, что у него могла быть другая жизнь, но он от неё самолично отказался. Знаешь, это не самое приятное, что может быть у человека… Я ему даже сочувствую немного, если честно. Потому что я бы так не хотела.

- Ты же сама с ним в отношениях была, - хмыкнула я. – Не мешало ничего, нет?

- Это другое, - скривилась Матильда. – У нас с ним были свободные отношения.

- А обнимать его и стрелы на себя принимать ты от большой свободы побежала?

Матильда на это не сказала ни слова. Она отступила от магической стены, бросила на меня полный ненависти взгляд и тенью растворилась в воздухе. Вновь пыталась сделать вид, что её здесь не существует. Конечно, больше ни про какую помощь с её стороны и речи не шло, и я невольно усмехнулась.

Что ж, могу сказать ей спасибо за то, что она оставила меня в покое. Это не будет лишним. Мне сейчас предстоит сосредоточиться на деле, а сделать это, пока Матильда, несносная женщина, продолжает смотреть на меня и поддевать своими колкими фразами, невозможно.

Я наконец-то привела себя в порядок и вышла из комнаты, почти преисполнившись уверенности, что всё у меня получится. Не просто так же от меня никак не отстанет Матильда, правда? Она что-то чувствует. Наверное, опасность, которую я толком словами объяснить не могу.

Собравшись с силами, я вышла из комнаты. Захлопнула за дверь прежде, чем успела услышать презрительное хмыканье Матильды.

И у входа едва не столкнулась с Селеной.

- У вас там ещё кто-то живёт, госпожа Анна? Любовь на троих? Я слышала женский голос, - она скрестила руки на груди. – Сначала вы притаскиваете в приличное общежитие одного мужчину, потом второго, теперь живёте втроём с Хранителем Времени и какой-то женщиной, а потом что?..

- Я разговариваю с самой собой, - подмигнула я Селене. – Можете не волноваться. Ваша руководительница не развратница, просто немного сумасшедшая… Где Ивар? Я надеюсь, вам хватило совести не выселять его посреди ночи?

Селена бы с удовольствием выселила, но мой прямой указ, видимо, помешал. Она смерила меня очередным полным неодобрения взглядом и сквозь зубы процедила:

- На месте ваш Ивар. Внизу. Рисует там что-то.

- Ну и замечательно, - усмехнулась я. – И не смотрите на меня так. Если не хотите вылететь на улицу, вам придется рано или поздно принять мои методы работы.

Селена так и не ответила мне ничего, оставила свой яд при себе. Я же спустилась вниз, на первый этаж, и, увидев там Ивара, жестом велела ему следовать за мной. Мужчина прихватил бумаги, на которых всю ночь упорно рисовал нужные ему инструменты с сохранением пропорций и поплелся за мной. Выглядел он всё также безжизненно, как и вчера, но, когда заметил мою уверенность, заметно приободрился.

Следовал шаг в шаг, неотрывно. Я вздохнула, заметив какие-то почти маниакальные огоньки у него во взгляде, но ничего говорить не стала.

Швейный цех не вызывал у Ивара ни малейшего интереса. Он практически сразу направился в выделенное ему помещение и принялся раскладывать по углам листки бумаги. Потом сел на оставленный в углу стул и воззрился на меня с надеждой.

- Я не уверена, что получится, - напомнила я, хотя на самом деле понимала, что слова не достигнут цели. Ивар всё равно будет надеяться до последнего, что б я ни сделала. Для него это очень важно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Слишком важно.

Я подошла к углу, в котором лежал рисунок какого-то странного чана. Спрашивать, зачем Ивару понадобился именно такой, не стала, но, подумав, что он достаточно простой по форме, решила начать именно с него.