Седьмая — для тайны - Виктория Холт

— Это очень потрясло его?

— Он замкнулся, стал нелюдимым. Как в омут, бросился в работу над поместьем, ничего вокруг не замечая. Конечно, некоторые дамы обращали на него внимание, как говорится, одна или двое «имели на него виды»!

— Вы имеете в виду и леди Фиону?

— И она тоже, но не только. Но ему, кажется, никто не был нужен. Пока он не влюбился в тебя! О Фредди, я верю, что у тебя все будет замечательно! Он очень изменился за последнее время. Постепенно теряет свою замкнутость, освобождается от затравленности, скрытой под маской гордого высокомерия. Это был вызов судьбе. Он презирал себя за свою глупость, благодаря которой так жестоко попался, и вся его самоуверенность служила ему лишь щитом, за которым он прятал свое одиночество и отчаяние, а может быть, и еще что-то…

— Да, — сказала я. — Уверена, что вы правы… Между нами есть нечто, что мешает мне сблизиться с ним так, как мне бы хотелось!

— Ну что же, дорогая! Для того, чтобы полностью порвать с прошлым, нужно время. Но он на правильном пути, и я этому очень рада. Я уверена, вы созданы друг для друга, а твое счастье для меня превыше всего!

— Дорогая тетя, я не знаю, как мне благодарить вас за все, что вы для меня сделали! С тех самых пор, как я переехала к вам, вы были удивительно добры по отношению ко мне!

В ее глазах мелькнули слезы.

— Дорогое дитя, ты же моя родная племянница и…

— Дочь своего отца? Скажите, вы ему написали?

— Да, я написала ему о твоей помолвке!

— Заинтересует ли его это? В конце концов, он ничего не знает о Криспине. Он и меня-то по-настоящему не знает!

— Он тебя хорошо знает по моим письмам. Он всегда очень интересовался тобой. Теперь он уехал на остров в другой части света.

— А я думала, что он в Египте!

— Он уехал оттуда некоторое время назад. Это глухое место называется остров Каскера. Кажется, его открыл много лет тому назад человек по имени Каскер. Немногие слышали о нем. Я тщетно искала его на карте, но не нашла ни в одном атласе. Просто маленькое черное пятнышко на море…

— Что он там делает?

— Он там с некоей Карлой. Полинезийка, думаю. Время от времени он о ней упоминает. Почему он покинул Египет, не понимаю. Подозреваю, что не без причины…

— По-моему, это замечательно, что вы переписываетесь с ним все эти годы!

— Мы же были большими друзьями, остаемся ими и, надеюсь, будем ими всегда!

Мы с Криспином встречались почти каждый день. Он водил меня по поместью и, где бы мы ни появлялись, нас везде встречали поздравлениями. Он очень хотел, чтобы я узнала о поместье как можно больше. Правда, за время работы в конторе я многое узнала и многому научилась, но теперь он хотел, чтобы я смотрела на все хозяйским взглядом. Поместье было его жизнью, и он хотел, чтобы я ее разделила с ним. Этого горячо желала и я сама.

В те дни мы были счастливы. Криспин все более раскрывался передо мной, обнаруживая новые восхитительные грани своей личности. У него оказалась редкая способность радоваться жизни, которую он раньше всячески подавлял в себе. Жизнь теперь казалась полной удивительных открытий, мы постоянно смеялись счастливым смехом влюбленных. Теперь я все чаще повторяла: все образуется! Как-то мы вместе с Криспином зашли на ферму Гриндлов. Рэчел была очень рада нам. Даниела была восхитительным ребенком. Когда на несколько мгновений мы остались вдвоем, Рэчел сказала мне, что рада за меня.

— Ты успокоилась? — спросила я ее.

— Только временами все возвращается… Но, думаю, это неизбежно. Мне очень хочется, чтобы нашли убийцу Гастона и закончили дело раз и навсегда. До этих пор мы все не сможем быть полностью спокойны. Полиция, кажется, начинает терять интерес к делу!

— Полагаю, это назовут одним из нераскрытых преступлений. Их много, я уверена!

— Да. Все это сотрется из памяти людей, несмотря на проявленный в свое время интерес. Так и будет, но мне хочется, чтобы это случилось поскорее!

— Нам всем хочется!

Мы с Криспином часто катались верхом, дни шли весело и счастливо, пока я не заметила в нем перемену. Слишком хорошо я его знала, чтобы он мог обмануть меня натянутым смехом и скрыть тревожное выражение глаз. У него была какая-то проблема, хотя усилием воли он делал вид, что ничего не произошло.

Не выдержав, я спросила:

— Криспин, что-нибудь случилось?

— Нет. Ничего. А что могло случиться?

Смутное тревожное чувство вновь вернулось ко мне. Я-то думала, оно ушло навсегда!

Мне так хотелось вызвать у него полное доверие, узнать, что его беспокоит, и разделить с ним тревогу…

Бывали моменты, когда он становился прежним, и тогда я задавала себе вопрос: а не плоды ли это моего воображения?

Через несколько дней он предупредил меня, что должен уехать по делам в Солсбери и пробудет там целый день. Мне хотелось поехать с ним вместе, но он сказал, что весь день будет занят и не сможет уделить мне внимания.

— Это же только на один день, — добавил он. Но когда вечером мы прощались, он крепко прижал меня к себе, как будто прощаясь надолго.

— До послезавтра! — сказала я.

— Да, — ответил он, все еще удерживая меня.

— Вы, кажется, не хотите отпустить меня! — легкомысленно заметила я.

— Я никогда не отпущу тебя! — горячо ответил он.

Следующим утром тетушка Софи сказала мне:

— Я еду в Дивайзиз во второй половине дня. Почему бы тебе не проехать со мной?

— Не могу, мне нужно пойти в контору, — ответила я. Она кивнула.

— Ну, ладно. Я поеду в двуколке. Мне нужно купить Koe-что из вещей. Вернусь до вечера.

Я отправилась в контору. Джеймс Перрин был там. С тех пор как было объявлено о нашей помолвке с Криспином, он переменился ко мне. Стал спокойнее, сдержаннее. Я догадывалась, что он с присущей ему трезвостью предполагал жениться на мне. Я бы никогда не пошла за него, даже если бы не было Криспина, но все равно он мне нравился.

Разговор пошел об арендаторах и о его беспокойстве за северные стены некоторых коттеджей.

— За ними надо тщательно присматривать, — заметил он. Однако он не предложил мне сопровождать его.

Я спросила его о ферме, которую он собирался взять в аренду.

— Эту я пропущу, — сказал он. — Когда придет время, найдется что-нибудь получше. Да ее уже и взяли в аренду! Слушая его болтовню, я думала о том, как бы скорее очутиться дома. День без Криспина показался мне пустым и унылым.

Когда я пришла домой, тетушки Софи еще не было. Ну, ладно, она же сказала, что вернется вечером. Значит, что-то ее задержало.

Она вернулась около семи часов усталая и чем-то встревоженная.

— Все в порядке? — спросила я ее с тревогой.

— Я очень устала. Путешествие было не из легких. Я пойду прямо к себе.