Серый маг - Сергей Джевага

Любопытство призвало заглянуть в ящики. Послушник осторожно шагнул вперед, выставил перед собой руки. Под ногами сухо захрустело, вонь усилилась. Птиц напряг глаза и присел. Пальцы ощутили гладкие предметы с острыми краями. Сквозняк в коридоре колыхнул язык пламени. Отраженный свет факела проник в комнату, несмело ощупал пол… У ног Ирна лежал человеческий череп. Черные глазницы таращились в пустоту, зубы скалились в зловещей усмешке. Рядом белели бедренные кости, иссушенные руки в истлевших обрывках одежды. Чуть дальше обнаружился еще череп, покрытый длинными спутанными волосами,- женщина. Второй, третий… То, что послушник принял за обыкновенный мусор, оказалось грудами человеческих костей. Скелеты довольно-таки хорошо сохранились. Иные еще покрывала иссохшая кожа. Судя по остаткам одежды, перед ним были горожане. Женщины, мужчины и даже дети!…

Послушник не помнил, как оказался в коридоре. Ноги распрямились сами собой, вытолкнули прочь. Ирн вылетел стрелой, прижался спиной к мокрой стене. Попытался отвести взгляд в сторону, но не смог. Спокойный мрак проема завораживал. По спине бегали мурашки. Холодный пот мутными потоками стекал по лбу, сердце с трудом разгоняло загустевшую кровь.

– Твою мать! – отчаянно ругнулся парень.

Слова ушли в пустоту, растворились во мраке. Птиц хватанул ртом сырой воздух, вцепился в стену, как в скалу во время шторма. Показалось, что из темноты комнаты смотрят десятки немигающих глаз. Дохнуло теплым гниловатым воздухом. В дымоходе печи завыл сквозняк, тихо заскрипело… Птиц завыл от ужаса, бросился прочь сломя голову. На одном дыхании пролетел шагов тридцать. Выскочил в круг света около факела. Вновь прижался к стене и затравленно огляделся, прислушиваясь.

За гранью света – жирная чернота, смутные огни. Теперь искры далеких факелов казались не маяками, а глазами демонов, мертвецов… Мрон! Столько людей! Не десяток, не сотня… больше. Откуда? И зачем? Печь предназначалась для сожжения трупов и костей. Колдун?… Да, чернокнижник обосновался тут достаточно давно. В таком случае тварь успела набрать громадную силу, подчинила город. Магия Крови – не шутка… Надо срочно отыскать нищего и хорька, убраться из города подобру-поздорову. Но как?… Лохматый упился до полусмерти, дрыхнет и знать не знает, что за топор навис над головой. Колючка убежал в неизвестном направлении. И как скоро решит вернуться, тоже непонятно… Замкнутый круг.

«А может, не надо искать? – мелькнула предательская мыслишка.- Нищий сам выбрал судьбу. Да и видно же, что бродяге плевать на собственную жизнь. Можно подождать Колючку в каком-нибудь спокойном месте. А затем найти коня… Алар простит».

Гнусавый голосок в голове навязчиво бубнил, измышлял оправдания. Послушник глубоко вздохнул и решительно направился дальше по коридору. Да, следовало найти конюшню. Там, где есть сено, есть и мыши. А где грызуны, там можно встретить хорька. Забрать Колючку и убираться прочь. Лохматый поймет, должен понять! Спасение мира важнее.

Теперь Птиц невольно крался. Останавливался каждую секунду, вжимался в стены. С замиранием сердца прислушивался, всматривался во тьму. Но у пятнадцатой по счету двери уловил стуки, шаги, хриплые голоса. В ноздри шибанул отвратительный запах крови, паленых волос, гари. Любопытство пересилило ужас. Парень тихонько приоткрыл створку, заглянул в образовавшуюся щель.

Длинный зал уходил вдаль, стены терялись в полумраке. Мощные четырехугольные колонны поддерживали потолок, десятки факелов разгоняли мрак. Стены были грубыми, из дикого камня. То тут, то там дыры в полу, глубокие колодцы. У стен жаровни, наполненные горячими углями. А справа проем двери, затянутый ржавой решеткой. В густой тьме чудилось движение, сквозь прутья тянулись десятки грязных рук. Слышались стоны и крики, жалобное стенание:

– Родненькие, отпустите!…

– Не надо! Не делайте…

– Люди вы или не люди? За что?…

Из- за колонны вышел толстый и широкоплечий стражник. Морда красная, щеки улеглись на плечах. В маленьких, заплывших жиром глазках злость, губы изогнулись в кривоватой ухмылке. Из-под доспехов выглядывало рыхлое как тесто пузо. Шлем оказался явно мал для круглой головы…

– А ну умолкните, волчья сыть! – гаркнул толстяк. С брезгливой миной на лице глянул на решетку. Достал из-за пояса плетку, молодецки хакнул и размахнулся. Послышались свист, щелчок. Руки одернулись, крики стали громче. Стражник взбеленился, ударил еще. Затем развернулся и зычно гаркнул:

– Колх! Седой! Бегом сюда! Надо проучить крикунов.

– Сам бы и проучил… – проворчали из тени у ящиков.- Обнаглел, палец о палец не ударишь. Трупы таскай, кости сжигай… Еще и понукает, зараза.

– Разговорчики! – грозно рыкнул стражник, тряхнул щеками.- Доложу господам, сразу станете в очередь. И знаете, два-три раза мало кто выдерживает.

Послышались грязная ругань, недовольное ворчание. Из-за ящиков у противоположной стены вышли двое слуг. Один – плотный, широкоплечий и рыжеволосый. Второй – худощавый, с длинными седыми усами. Бормоча ругательства, подошли к решетке. Седой поковырялся в замочной скважине, рывком отодвинул засов. Рыжий резво нырнул внутрь. Вернулся обратно и швырнул на пол страшно исхудавшего грязного мужчину. Поспешно схватил пленника за загривок, ударил по ребрам и заставил стать на колени. Оборванец застонал, из уголка рта потекла кровавая слюна. Мышцы на тощей цыплячьей шее натянулись как канаты. Показались струпья, множество мелких ранок.

– Слишком худой,- вынес вердикт толстяк, нервно хохотнув.- В яму! Матушка давно не ела, надо подкормить.

Рыжий хмуро кивнул. Ловко скрутил оборванца, подтащил к одному из провалов в полу. Достал из-за пояса короткий нож и приставил к шее мужчины. Крики за решеткой затихли, повисло зловещее молчание. Слуга нахмурился, заколебался. Но толстяк не позволил медлить. Подскочил и перехватил запястье рыжего, с силой надавил. Послышался отчетливый хруст, кожа лопнула. Из глубокой раны вяло потекла кровь. Несчастный забился в предсмертных судорогах, замолотил руками по камням. Слуга с брезгливым выражением лица вытащил нож. Схватил жертву за волосы и выгнул тело таким образом, чтобы кровь стекала в желобок рядом с ямой. Минута – и алый поток оборвался, дробно застучали последние капли.

– Падаль,- фыркнул стражник, презрительно наморщив нос. Затем обернулся к решетке и добавил громче: – Видели, твари? Видели?… Так будет с каждым! Но тот, кто посмеет открыть пасть, пойдет первым!…

Ответом стало молчание. Толстяк самодовольно ухмыльнулся, с хрустом почесал необъятное брюхо. Обернулся к подчиненным и крутанул головой.