Девять месяцев, или «Комедия женских положений» - Татьяна Соломатина

– Ой, да сделаем, а то они там начнут голосить – «почему из отделения перевели без клизмы!». Ну их! Дольше выслушивать, чем сделать!

– Учитесь, Виталий Александрович, административным тонкостям ремесла, – усмехнулась Софья Константиновна. – Скажешь, я распорядилась, – обратилась она к Елене Борисовне. – Тем более сегодня первая акушерка смены Любовь Петровна. У неё никто никогда повышенной языкатостью и склонностью к разборкам не отличается, ты ж сама знаешь!

– Повезло тебе, Тарасова, со сменой и особенно с первой акушеркой.

– Всё, по местам!

Перед пятиминуткой Софья Константиновна пробежалась по ответственным беременным и родильницам, внимательно просмотрела журнал родов и истории за истекшую ночь. После пятиминутки, сегодня, против обыкновения, прошедшей быстро и тихо, – Романец ночью оперировал, и ему меньше всего сейчас хотелось орать, а больше всего – спать, спать, спать и видеть сны... сны о голубых лагунах, зелёных каньонах и длинноногих красавицах, чьи лона сулят наслаждение всего лишь хотя бы созерцанием законченной завершённой целостной красоты. Чтоб их! – день покатился по привычному расписанию, плюс-минус поправки на всегда возникающие в лекарской работе неотложности, форс-мажоры и внезапности, давно ставшие рутиной врачебного бытия.

Обход Софья Константиновна вновь провела общий. Известив коллектив о том, что именно так будет до тех самых пор, когда она сама сочтёт нужным собственное решение о необходимости такого модуса отменить. Не правда ли, со стороны выглядит как самодурство? Знаете, иногда лучше что-то сделать хорошо в ультимативном, приказном порядке, без объяснения побудительных мотивов и причин, чем рассусоливать каждому отдельно взятому, в чём его дефектура и почему. Потому что если и так не понимают, то уже и не объяснишь – можно только на-дрессировать. Вот и сейчас, кажется, один Григорий Эдуардович Пригожий одобрительно отнёсся к Сониному поступку, а все остальные только расфыркались. Да и пусть фыркают. Вот когда отработают навык своевременного обхода с выполнением всех должных манипуляций в срок, а не после кофе-чая, телефонных разговоров, последних сведений о «мальчиках» от молоденькой Аллы Владимировны Степановой и рассматривания заоконных небес, чем сейчас и занимается старенькая Алла Абрамовна Куцинихер, тогда Софья Константиновна и отменит свой «драконовский метод».

Драконовский, говорите, Светлана Степановна? Кстати, вы обдумали моё предложение о переводе в дежуранты? Думайте быстрее... Какой суточный белок в моче у Ивановой, Алла Абрамовна? Ах, акушерка ещё не подклеила результаты анализов в историю? Сейчас я приду, не расходитесь, коллеги!.. А вот и анализы, вовремя не подклеенные акушеркой и своевременно не подсчитанные Аллой Абрамовной. Вот, прошу вас, клей. Мы подождём... Пожалуйста, Алла Абрамовна, огласите нам суточный белок мочи Ивановой... Спасибо. Всё в норме. Прекрасно. Вы и так знали, Алла Абрамовна?.. У меня, увы, ещё нет такого огромного клинического опыта, чтобы при беглом взгляде на Иванову определить суточный белок её мочи. Спасибо ещё раз вам, Алла Абрамовна. Перейдём к Петровой. Прошу вас, выслушайте сердцебиение плода. Не будете? Хорошо. Я сама выслушаю... Ясное, ритмичное. Кстати, Алла Абрамовна, где ваш стетоскоп? В ординаторской? Я схожу, принесу. Не беспокойтесь, мне нетрудно. Просто мне спокойнее, как исполняющей обязанности заведующей, если у каждого ординатора во время обхода его личный стетоскоп будет в кармане халата. Раз уж наша дежурная акушерка не потрудилась взять с собой стетоскоп с поста... Вы и так, Алла Абрамовна, знали, что у плода Петровой сердцебиение ясное и ритмичное?.. У меня, увы, ещё нет такого огромного клинического опыта, чтобы при беглом взгляде на Петрову определить ясность и ритмичность, равно как приглушённость и неритмичность сердцебиения её плода. Спасибо ещё раз вам, Алла Абрамовна. Перейдём к Сидоровой... Какова ваша предполагаемая тактика дальнейшего ведения?.. Ка́пать? Что капать? Жёлтенькое? Я не знаю такого медикамента – «жёлтенькое»... Курантил? А почему Сидорова плачет?.. Сидорова, почему вы плачете? Потому что вы прочитали на бумажке из упаковки, что курантил беременным противопоказан? Не плачьте! Алла Абрамовна сегодня всё вам подробно разъяснит и о плаценте, и о её сосудах. Подробно, но так, чтобы вы поняли, особенно то, почему в вашем случае курантил не вреден. Правда, Алла Абрамовна? Неправда?.. Хорошо, спасибо. Сидорова, зайдите часам к одиннадцати ко мне в кабинет, я вам всё сама объясню. Вы объясните, Григорий Эдуардович? Спасибо вам огромное, но если лечащий врач не справляется со своими обязанностями, то его обязанности автоматически возлагаются на заведующего, а вовсе не на другого лечащего врача. Что?.. Вы, Сидорова, хотите, чтобы вашим лечащим врачом был доктор Пригожий? Григорий Эдуардович, вы не возражаете? Спасибо. Алла Абрамовна, у вас освободилось время для более подробного разъяснения подобных вопросов другим своим женщинам. Если не будете успевать, сообщите мне – я распределю вашу нагрузку на других ординаторов. Например, Алле Владимировне будет очень полезно поработать на первом этаже. Потому что на втором сейчас прекрасно справляется Светлана Степановна. Что будет в том случае, если Светлана Степановна уйдёт в дежуранты? В таком случае, Алла Владимировна, со всем вторым этажом отлично справится Оксана Георгиевна. Вы больше нужны на первом этаже отделения. После обхода на втором этаже спускайтесь, Алла Владимировна, сюда и принимайте у Григория Эдуардовича изолятор и две послеродовые. Пожалуйста, коллеги, второй этаж...

Загоруйко, почему вы рыдаете? Вас не выписывают? Кто не выписывает? Детские? Детские выписывают. Отлично. Светлана Степановна не выписывает? Светлана Степановна, почему не выписываете Загоруйко? Какие сутки? Шестые пошли? Ну и в чём проблема? Температурит? Швы текут? Нет? Всё в порядке? Успокойтесь, Загоруйко. Подходите через двадцать минут к смотровой. Если всё в порядке, Светлана Степановна вас сегодня же выпишет, причём в первой половине дня. Вам деньги принесут только вечером? Какие деньги? Деньги за выписку? Ну что вы, Загоруйко! У нас в отделении полный коммунизм и выписка совершенно ничего не стоит. Ваш палатный врач напишет вам её совершенно бесплатно на бланке, предоставленном ему совершенно бесплатно же! А Светлана Степановна говорила, да?.. Ай-яй-яй, Светлана Степановна! Как нехорошо получается! Кстати, вы ещё не надумали перевестись в дежуранты хотя бы временно, пока ваша покорная слуга вынужденно выполняет обязанности заведующей?.. Нет? Ну, дело ваше. Загоруйко, я посмотрю вас сама и в том случае, если у вас всё в порядке, сама же и оформлю выписку. А вы мне напишете, сколько и за что требовала с вас Светлана Степановна Шевченко. А ещё она грубая? Ну что вы! Она не грубая, она – строгая. Она вполне хороший врач и замечательный человек. Я у неё многому, как человек у человека, научилась. Так что оставим ненужные эмоции, вспомним только требуемые с вас суммы.

Обход длился два часа и очень, признаться честно, Софью Константиновну измотал. Впервые она начала понимать Романца. Ей тоже хотелось громко заорать на кого-нибудь, смачно и не слишком тонко съехидничать. Но она говорила ровно, спокойно, и даже самый отрицательно настроенный сторонний наблюдатель не уловил бы в её словах иронии или, не дай бог, злорадства. Софья Константиновна, хотите верьте, хотите – нет, радела за дело. Такие почти что вымышленные персонажи ещё встречаются. И гораздо чаще, чем публика полагает на этот счёт. Вспомните хотя бы себя... Вы же к делу относитесь со всей ответственностью, не правда ли? Вы же не читаете этот роман в то самое время, когда должны заниматься квартальным отчётом или, например, укладыванием дров в поленницу?

Благополучно осмотренная и выписанная Загоруйко с радостью написала бумажку про сколько, за что и когда. И даже указала фамилии других девочек, с коих Светлана Степановна Шевченко требовала деньги. Немного, но всё же...

В полдень Светочка сама пришла к Софье в кабинет. Вошла без стука и, закрыв за собою дверь, прошипела простуженной вороной:

– Зачем ты так со мной?!

– Света, так я с тобой только после вчерашней попытки мирного урегулирования и повторной попытки, если ты не забыла мой вслух ещё раз – дважды! – при всех произнесённый вопрос, сегодня утром. И, пожалуйста, обойдёмся без эмоций. Плохо я отношусь к тебе или хорошо, люблю я Аллу Абрамовну или ненавижу, считаю Аллу Владимировну окончательной пустышкой или же просто ещё молоденькой неопытной дурочкой – совершенно не важно здесь, в этих стенах. Если человеческий фактор мешает работе, исключи человеческий фактор. Всё остальное определено трудовым, гражданским и уголовным законодательством. Захворал – больничный, доказанно оскорбил – возмещай моральный ущерб, пойман за руку во время вымогательства – статья. Пока я исполняю тут дублёром из второго состава эту роль – по максимуму постараюсь ограничиться законодательством трудовым. Я его уже даже подробно изучаю, – Соня, сидевшая за столом, помахала в сторону горе-подруги тоненькой брошюркой. – Ты присаживайся, Свет, и не шипи. Поговорим ещё раз спокойно.